— Ух ты, острый сукин сын… — причмокнул он с уважением, и достав ещё один клинок и осмотрел его, позвал рыжую разбойницу, — Лисёнок!

Услышав эти слова, Габор разразился смехом. Когда Лиса подошла к ним, парень протянул ей второй клинок и вопросительно посмотрел на краснолюда:

— Что тебя так развеселило, можно узнать?

— По традиции первые слова, которые воин скажет при виде клинка, становятся именем меча. Только что ты дал им имена. Мои поздравления.

Мэва взяла оружие из рук оторопевшего Гаскона:

— Я бы выбрала другое имя, поблагородней. Но и у имени «Острый сукин сын» несомненно есть свое очарование. Я жду не дождусь, когда смогу испытать его на нильфгаардских панцирях.

— Только, может, уже не в Махакаме… — вставил Габор. — Вы и так уже заварили кашу. Попробую все как-нибудь уладить. Но это будет непросто.

— А мой клинок, как я поняла, зовется «Лисенок»? — спросила разбойница, получив утвердительный кивок от краснолюда, она ещё раз осмотрела оружие, — Что ж, милый, очень романтично назвать моим именем такую вещицу, спасибо, — весело улыбнулась она Гаскону.

— Лисенок, да для тебя я могу их хоть все так назвать, — улыбнулся в ответ парень, указывая на ящики с мечами.

— Нет, другие клинки следует назвать по-разному и более величественнее, — встрял Рейнард, — Королева Мэва… Звучит же? — двое бандитов переглянулись с заговорщицкими улыбками, — Что?

— Ничего, граф, ничего, — улыбалась Лиса.

— Странное всё-таки у dh’oine понимание романтики, — сказал проходящий мимо Уэверт, качая головой, — У нас бы эльф складывал стихи про свою любимую и пел бы ей песни.

— Лисенок, хочешь я тебе спою? — обратился неунывающий Гаскон к девушке.

— Ты мне или моему клинку? — шутила Лиса.

— Вы не исправимы, — закатил глаза эльф, Рейнард согласно кивнул.

====== Часть 16 ======

Приближаясь к Грани Бороса, Мэва зажмурила глаза. Ей казалось, что вершины, которые она видела на горизонте, покрыты сотнями черных пятнышек. Когда она подъехала ближе, то поняла, что это окна жилищ, продолбленные в цельной скале.

— Это была наша гордость, — вздохнул Габор. — Грань Бороса! Город, выдолбленный в горах! Сотни миль туннелей, десятки кузниц, плавильных, литейных мастерских… Теперь здесь логова чудовищ. Они вылезают из-под земли и вьют себе там гнезда. А как проголодаются, спускаются кормиться на перевал.

— Кто именно там? — спросила посерьезневшая Лиса.

— Летающие твари. Гарпии и слепые белые выверны. Может быть и барбегазы с шарлеями.

— Сударь краснолюд, вынужден вас поправить, — вмешался Эйк, — слепых и белый виверн не существует. Такую мерозопакость можно определить по бестиарию как ящер, или ослизг…

— И это не особо поможет в их уничтожении, — перебила рыцаря разбойница.

— Что ты предлагаешь? — обратилась к ней королева.

— Ящер схож с драконом: тоже огнедышащий. Гарпии живут стаями, и они неуловимы. Обе твари летающие… Их надо будет сбивать. А оперение гарпий хорошо горит, в то время как ящер невосприимчив к пламени. Хм, можно направить огонь ослизга на гарпий, это быстро их приземлит, а на земле их легко добить. Что же до ящера… То тут как повезет. С шарлеями мы уже встречались, а вот барбегазы это плохо, да и навряд ли она здесь живут. Они умны, умеют парадировать речь, а потому предпочитают более людные пещеры, чтобы заманивать странников.

— Если они слепы, можно ввести их в заблуждение, — предложил Рейнард, — А на сколько мне известно гарпии очень громкие? — Эйк утвердительно кивнул, — Тогда ящеры будут атаковать гарпий.

— Сомневаюсь, что получится, — встрял Гаскон, — Они уживаются вместе не первый год, а значит научились не нападать друг на друга. Лучше уж гарпий самим спалить, чем ждать огня от этого дракончика. Мне, знаете ли, вообще не хотелось бы, чтобы эта тварь открывала пасть.

Мэва остановилась у входа в подземный город. Монументальные, отлитые из бронзы ворота лежали на земле, смятые, словно листок бумаги. Из обгоревших окон несло гниющим мясом и плесенью. Королева прислушалась. Она слышала шум капающей воды и вдалеке — металлический хруст. Словно чешуя трется о скалы.

— Солдаты ждут ваших приказов, госпожа, — сказал Рейнард тихо, словно боясь разбудить дремлющих в пещерах чудовищ.

— Ты помнишь, что я сказала, когда мы бежали из Лирии? — сказала Мэва, повернувшись к Рейнарду.

— Вы поклялись, что вернете корону… Хоть бы пришлось отправиться за ней на край света.

— Пора выполнять обещание, — королева сделала глубокий вдох и шагнула вперед, подняв меч для удара или защиты.

Минутой позже ей пришлось пустить его в ход: нынешние обитатели Гран Бороса вышли ей навстречу. Как Габор и обещал в высоких залах, там, где было достаточно места, чтобы взмыть вверх, обитали гарпии. Отряды Лисы и Гаскона, на удивление, быстро справились с летающими тварями, закидывая их гнезда бомбами, отчего погибали яйца гарпий, взбешенные мамаши подлетали к своему убежищу и опаляли свои перья, падая вниз, где солдаты их добивали. Ослизгов оказалось не так много, как гарпий, но с ними отряд возился намного дольше, да и потери были значительнее. Здесь очень помогли пращники Гаскона и арбалетчики Рейнарда, которые сбивали драконида или связывали его, на земле же этот могучий хищник оказывался беспомощен. Даже когда отряд обнаружил в подвале убежище шарлеев, это оказалось не сложным. В замкнутом пространстве найти преграду для каменного шара легче, чем на открытом воздухе, однако, маневренность солдат в четырех стенах тоже была меньше, и после нескольких неудачных попыток королева велела отступить пехотинцам, оставив шарлеев на бандитов, что были более верткие и ловкие в своей легкой броне. А вот новые враги — барбегазы — оказались жестокими противниками. Эти жукоподобные существа и правда, как будто переговаривались друг с другом, окружая отряд. Однако, Эйк первый показал, как нужно убивать этих тварей, выскочив вперед, не дожидаясь атаки с их стороны, и воткнул одному из барбегазов пику прямо в сияющий голубым глаз. На всю шахту разнесся мерзкий крик, а потом чудовище замерло, безжизненно упав на пол. Примеру рыцаря последовали многие, кто-то удачно, а кто-то нет, наткнувшись на острые зубы чудовищ.

Израненная Мэва подошла к извивающемуся на земле барбегазу и добила его, вонзив меч в отверстие между панцирями, где, по её мнению, должно быть сердце, если у этих тварей оно вообще есть. Он застрял меж пластин хитинового панциря, и у королевы уже не было сил вынуть его.

— Еще бы чуть-чуть, и они достали бы меня…- прошептала она. — Совсем чуть-чуть.

Лирийцы добрались до огромного зала, который некогда служил местом для собраний клана. Теперь каменные скамьи были облеплены слизью и яйцами насекомых, а с хрустальных канделябров свисали нетопыри. Гаскон рылся среди костей, рассчитывая, должно быть, найти что-то ценное. Он держался за кровоточащий бок, но не обращался к медикам, получив, наверное, просто царапину. Заметив это не менее потрепанная Лиса недовольно нахмурилась, подходя к кобелиному князю. Габор, в свою очередь, возился с запертой не четыре замка дверью. Почему он не попросил о помощи двух взломщиков, королева не понимала. Наконец, дверь поддалась, а краснолюд вскинул руки в триумфальном жесте:

— Это склад горняцких инструментов, — сказал он. — Тут есть и бочки с алхимической смесью. Хорошо, не отсырели. Нам нужно только выкатить их в коридор, развести огонь… И дело сделано! Мы отрежем чудовищ от перевала раз и навсегда.

Мэва сделала все, как сказал краснолюд. Минуту спустя взрыв потряс горы, а туннели завалило обломками.

— Пошли, перевяжу тебя, — обратилась Лиса к Гаскону, когда они стояли и наблюдали за дымом.

— Лисенок, это ж царапина, — отнекивался парень.

— Нанесенная опасными существами, которые как раз-таки ядовиты, — возмущалась она, хмурясь и с вызовом смотря на него.

— Ха! — кобелиный князь не знал, что его больше умиляет: забота разбойницы или её милое хмурящееся личико, — Ну, раз так хочешь увидеть меня без рубашки, то пошли, Лисенок, — подмигнул он ей, отчего небольшой румянец заалел на ее щеках, но она постаралась не терять серьезности лица.