Она покачала головой:

– Я никогда не думала о том, чтобы выйти за тебя замуж. Это звучит так странно. Он нахмурился.

– У тебя было время привыкнуть к этой мысли. Знай, что я все равно не позволю тебе уйти.

– Да. Я знаю. – Она с нежной лукавой улыбкой посмотрела на него из-под полуопущенных век.

– Так ты согласна? – неуверенно спросил он. – Ты не сердишься на меня?

– Что толку? Ты ведь все равно не переменишься. – Она помолчала. – И слава богу.

Его взгляд остановился на ее лице.

– Ты ничего не имеешь против моей грубости?

Она покачала головой:

– Это часть тебя. И я не могу отделить грубость от нежности. Я не могу сказать: «Да, я люблю эту сторону Лиона Андреаса, но не люблю другую». Я люблю тебя целиком.

Медленная улыбка осветила его лицо.

– В самом деле?

– В самом деле, – произнесла она мягко. – Мне нравится и твоя страстность, и мягкость, и упрямство, и… Что ты делаешь?

– Раздеваю тебя. – Он радостно засмеялся. – Я хочу показать тебе всю силу своей страсти. Мы отдохнем попозже. – Он встретил ее взгляд. – Но сейчас у нас есть время, и я хочу также показать тебе, каким я умею быть нежным. – Он усмехнулся. – Если смогу.

И смех Санчии слился со смехом Лиона, когда она упала на спину, принимая его в свои объятья и в свое тело.

– Почему ты сделала это? – Пальцы Лиона очень мягко перебирали серебристую прядь на ее виске. – Я не дурак. Я понял, что ты нарочно рассердила меня, когда я всего лишь хотел показать, что могу быть уважительным по отношению к тебе.

– Мне хотелось снова вернуть тебя, а я знала только один способ, как этого добиться: возвратиться к началу нашего пути с тобой. – Она помолчала. – Я до сих пор не всегда понимаю тебя. Ты бываешь таким разным…

– Многие женщины приветствуют разнообразие. Почему оно тебя пугает?

Она засмеялась неуверенно и прижалась губами к его плечу.

– Я рабыня. С рабами не обращаются так нежно и в таких деликатных выражениях. Это тревожило меня. – Она помолчала. – Я даже подумала, может быть, ты всего лишь считаешь своим долгом заботиться обо мне только из-за того, что я заботилась о твоих близких в Мандаре.

– Не долг – любовь. Я горжусь тобой и тем, что ты делала в Мандаре, но я полюбил тебя задолго до этого. – Он помолчал. – Ты пойдешь венчаться?

Она приподняла голову, взглянув на него в изумлении:

– Конечно. Я говорила тебе.

– И как можно скорее. У нас есть время до приезда Дамари. Завтра мы пойдем в церковь и все устроим.

Она пристально посмотрела на него. Его лицо было строго и серьезно.

– Почему ты так торопишься?

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Разве этой причины недостаточно?

«И он хочет, чтобы я находилась под защитой его имени, если они не смогут убить Дамари, – подумала она, холодея. – Он хочет спасти меня, если смерть заберет его». Она с нежностью прильнула щекой к его груди.

– Это веская причина, – прошептала она. – Я тоже хочу почувствовать, что ты мой. Давай завтра же пойдем к священнику.

– Что мы здесь делаем? – раздраженно спросил Луиджи у Лоренцо. – Солнце слишком сильно разогрело деревья. Мне не нравится вся эта зелень и свежий воздух.

– Ты не любишь ничего, что нельзя положить в котел или горшок, – ответил Лоренцо с отсутствующим видом, приглядываясь к кустарнику и деревьям, росшим по обеим сторонам тропинки. – Меня удивляет то, что ты вообще смог зачать сына. Ты не любишь ни мужчин, ни женщин, ни животных.

– Однажды я готовил сидр и так напробовался его, что посудомойка на кухне показалась мне такой же аппетитной, как глазированный поросенок с яблоками во рту. Она родила мне Марио девять месяцев спустя. Стать отцом в моем возрасте! – Луиджи покачал головой. – Я так рассвирепел, увидев младенца, что пережарил гуся, которого готовил в этот момент.

– Какая очаровательная любовная история. Она возбуждает не только чувства, но и аппетит. Я уверен, что из тебя вышел прекрасный отец.

– Старался, как мог, – ответил Луиджи хмуро. – Со временем мне даже… понравилось это.

Лоренцо бросил на него короткий взгляд.

– Сколько лет исполнилось мальчику, когда его убили?

– Семнадцать. – Луиджи некоторое время шел молча. – Вчера я разговаривал с Симонедо о тебе.

– Несравненный кухонных дел мастер! Что он думает о моей работе?

– Он считает, что ты немного придурковат, говорит, ты скользишь по кухне, как змея, и не произносишь ни слова.

– Да, ты просил меня не смотреть ни на кого. Я подумал, что лучше и не говорить. Луиджи хмыкнул.

– Ты не согласен?

– Может быть. У тебя язык такой же ядовитый, как жало у скорпиона. Симонедо сказал, что ты очень усердный, и очень благодарил за рекомендацию. А что ты думаешь об охраннике, который смотрит за приготовлением еды?

– Весьма наблюдательная личность.

Луиджи кивнул.

– У Ларабы глаза, как у сокола. Оба Борджиа слишком часто сами прибегали к яду, чтобы выбрать неподходящего человека. И нужна необыкновенная ловкость, чтобы всыпать яд в присутствии Ларабы.

– Согласен. – Лоренцо остановился, глядя на высокий куст, усыпанный нежными бледно-розовыми цветами. – Разве это не хороший знак, Луиджи? Я не думал, что обнаружу такую красоту в окрестностях Рима. В моем родном Неаполе ты мог бы увидеть такие кусты повсюду, они росли и в нашем саду. О, как это было замечательно – видеть первые весенние цветы. Дай мне топорик.

Луиджи нахмурился, вручая Лоренцо топорик.

– И все равно я не понимаю, зачем я его тащил?

– Все очень разумно. Ты здоров, как бык, и сил у тебя столько же. Зачем мне нагружать себя, когда ты более подходишь для этого?

– И теперь ты собираешься заставить меня выкапывать этот дурацкий куст? Клянусь, я не позволю тебе посадить его в моем маленьком саду. Он только для моих специй.

– Луиджи, я и в самом деле не собираюсь заставлять тебя делить со мной участок. – Лоренцо быстро отрубил несколько веток с куста. – Но подумай, что лучше? Красота цветения для глаз или травы и овощи для желудка?

– То, что для желудка. Ты не посмеешь высадить свои глупые цветы на моем участке.

Лоренцо вернул Луиджи топорик.

– Очень хорошо. – Он собрал охапку веток. – Обещаю тебе, что я найду для них какое-нибудь другое применение.

– Я отправила послание Дамари, – сказала Джулия, как только Лион отпер дверь в ответ на ее стук. – Сантини вручит ему мое письмо, Каприно уже пользовался однажды услугами этого человека. Дамари узнает его и, возможно, почувствует больше доверия. – Она улыбнулась. – Сантини один из тех, кто мне достался по наследству от Каприно. Он трезво мыслит и держит обещания настолько, насколько это возможно, если, конечно, цена подкупа не окажется очень уж большой.

– Такова природа человека, – спокойно заметил Лион. – Подкуп или угроза одинаково действенны для того, чтобы быть уверенным в преданности.

Улыбка Джулии погасла.

– Что ты имеешь в виду? Ты угрожаешь мне?

– Только если это понадобится.

Взгляд Джулии скользнул за его спину к Санчии, которая все еще лежала в постели. Она поджала губы.

– Вижу, что вам больше не нужна вторая комната.

– Нет. – Лион помолчал. – Сегодня мы идем к священнику. Мы собираемся обвенчаться.

– Обвенчаться? – Джулия широко раскрыла глаза. – Ты решил жениться на этой девчонке? Но зачем… – Она быстро взяла себя в руки. – Ну что ж, делай так, как считаешь нужным. – Она отвернулась. – Я скажу тебе, когда получу ответ от Дамари.

– Ты собираешься завалить своими прутиками и веточками весь пол? – недовольно ворчал Луиджи. – Я их все выброшу, учти!

– Мой дорогой Луиджи! Я прекрасно знаю, что ты не потерпишь ничего чистого в своем хлеву, кроме горшков и сковородок, – произнес в ответ Лоренцо, продолжая обдирать ножом листья копьевидной формы с ветки, что держал между колен. – И я уверен, что ты не будешь очень возражать, если я добавлю немного мусора к тому, что у тебя уже есть.