— Зачем? — прошептала она. — Зачем ты все это делал?

— Уезжая из Неаполя, ты сказала, что это еще не конец. Выяснилось, что и для меня тоже. Господи, я даже молился об обратном. Ты упрямая, Джейн, с тобой нелегко.

— Тогда почему же ты…

— Ты сказала, что в ближайшие четыре года мне нет места в твоей жизни. Я хотел дать тебе возможность убедиться, правильное ли это решение.

— А если бы я пришла к выводу, что правильное?

— Правду сказать? Я не святой. Я бы начал действовать и разрушил тот маленький мирок, который ты для себя соорудила.

— Что ты такое говоришь? Я что-то смысла не улавливаю.

— Смысла? — Тревор накрыл ее руку своей. Она почувствовала его тепло. — Я так хочу тебя, что у меня развилась мания. Я тебя уважаю. Преклоняюсь перед тобой. Ты как-то обвинила меня в том, что я одержим Цирой, но это ничто в сравнении с тем, что я чувствую к тебе. Меня это бесит! Я не знаю, что будет дальше. Бывает, я молюсь, чтобы закончилось. Такое объяснение тебя устраивает?

— Да. — У Джейн перехватило горло, пришлось откашляться. — Если только это правда.

— Есть способ проверить. По крайней мере — очевидную часть.

Он сжал ее руку.

Она затрепетала. Нет, это не было волнение. Это было вожделение.

Невыносимое вожделение. Джейн отдернула руку: — Нет!

— Ты же этого хочешь!

Лгать она не могла. Она чувствовала себя, как самка в течку.

— Еще не время.

— Ничего себе!

— И секс… — это еще не все. Я даже не знаю, можно ли тебе доверять.

— Все такая же недоверчивая.

— Есть причины.

— Да? Убит твой друг. Считаешь, я виноват?

— Не знаю.

— Знаешь. Я хочу, чтобы между нами все было ясно. Потому и привез тебя сюда. Подумай как следует. Прими решение.

— Если бы ты не гонялся за этим золотом и не перешел дорожку Грозаку, Майк был бы сейчас жив.

— Ты обвиняешь меня в том, что произошла цепная реакция?

— Да нет, — устало проговорила Джейн. — А может, и да. Я больше ни в чем не уверена. Я не понимаю, что происходит.

— Если бы я мог, я бы его спас. Но, увы, время назад не повернешь.

— Но от золота все равно бы не отступился, да? Он помолчал:

— Нет, не отступился бы. Я не могу тебе лгать. Мне нужно это золото.

— Зачем? Ты же такой талантливый человек. Зачем тебе все это? Я не верю, что для тебя это что-то значит — разве что сам процесс игры увлекает.

— Ты ошибаешься. На этот раз деньги имеют для меня большое значение. Их или получаю я, или они достаются Грозаку.

— Это месть?

— Отчасти. Но ты и сама знаешь, что такое месть, а, Джейн?

— Да, знаю. — Она встала. — Но я бы не стала мстить таким образом — лишая убийцу его горстки золота. Мы с тобой мыслим в разных категориях.

— Иногда мыслить необязательно. Ее снова бросило в жар.

— Для меня — обязательно.

— Это мы посмотрим. — Тревор тоже поднялся. — Но предупреждаю: если вздумаешь опять положить мне руку на грудь, не рассчитывай на мою сдержанность. — Он направился к тропе. — И Ангус Макдаф меня бы отлично понял.

— Старик у меня, — сообщил Викман, едва Грозак снял трубку. — Что с ним делать?

Грозак был доволен. Вот это я понимаю, расторопность. Это было правильное решение — обратиться к Викману. Всего несколько дней, а уже сполна отработал свой гонорар.

Ну, не совсем сполна.

— Он написал записку?

— Она у меня.

— Тогда пора заканчивать.

— Каким образом?

Грозак подумал. Для максимального эффекта надо вызвать шок, страх и ужас.

— Каким образом? — переспросил Викман.

— Я думаю.

И тут его осенило.

Вечером Джо позвонил Еве.

— Пришли кое-какие сведения на Грозака, — сообщил он. — Новости плохие.

— Это было ясно из того, что Тревор сказал Джейн. Поподробнее можно?

— Никаких подробностей нет. ФБР засекретило его файл в базе данных.

— Почему?

— Думаю, по той же причине, по какой мне не удалось проникнуть в файл Тревора в Интерполе. — Повисла пауза. — Причем ЦРУ заблокировало мне доступ к данным с головокружительной скоростью. А еще через пять минут мне уже звонило начальство и интересовалось, какого черта я лезу в секретные материалы. Эти сайты постоянно отслеживаются.

Ева почувствовала озноб.

— Ну, хоть что-нибудь тебе удалось найти?

— Удалось залезть в полицейское досье Грозака. Он родился во Флориде, в Майами. И уже к тринадцати годам имел привод. Как член экстремистской молодежной группировки. На их счету целая серия зверских преступлений на почве расовой ненависти — от изнасилования и пыток девочки-негритянки до участия в избиении торговца-еврея. В четырнадцать лет его отправили в колонию для несовершеннолетних, и знаешь за что?

За убийство полицейского латиноамериканского происхождения. В восемнадцать лет вышел досрочно и исчез с горизонта. Это было двадцать с лишним лет назад.

— Он должен был расширить сферу деятельности, раз попал в поле зрения ЦРУ, — предположила Ева, поеживаясь. — Преступления на почве ненависти. Ты прав, это плохая новость.

— Такое впечатление, что он уже тогда был зол на весь мир. И по мнению наблюдавшего его психолога, это ненависть лишь окрепла.

— Тогда какого черта они его выпустили?

— Так работает наша система. Каждому малолетнему убийце дается шанс убить снова. Очень по-американски!

— И, если верить Тревору, теперь он убил Майка. Господи, какая несправедливость! — Ева прерывисто вздохнула. — Джейн прямо сейчас позвоним?

— Надо подождать, пока разузнаем побольше. Что толку знать, каков он был в детстве! Надо добыть данные посвежее. Может, как раз Джейн нам в этом и поможет. Уверен, что она не сидит сложа руки.

— По городскому телефону звонил Венабл, — доложил Бартлет, выходя из библиотеки навстречу Джейн и Тревору. Они как раз вернулись с прогулки. — Говорит, не смог дозвониться тебе по мобильнику. Я, кстати, тоже.

— Я его отключил. Рассудил, что имею право побыть час в покое. Что-нибудь важное?

— Он не сказал. Но у меня такое впечатление: все, что бы он ни делал, он считает крайне важным. — Бартлет повернулся к девушке: — Ты не ужинала. Соорудить тебе сандвич?

— Нет, я есть не хочу. — Джейн шагнула на лестницу. — Пойду спать. Если, конечно, вы не хотите мне рассказать, кто такой Венабл.

— Человек, разделяющий наши опасения относительно Грозака, — ответил Тревор. — К несчастью, он не знает, что с этими опасениями делать.

— А ты знаешь?

— Еще бы! — Он двинулся через холл. — Но когда такие вот Венаблы крутятся под ногами, все значительно усложняется.

— Но ты же сам его к себе подпускаешь! — Джейн остановилась, не сделав и трех шагов. — Вот что, Тревор, я больше не дам использовать себя втемную. Мне это надоело. Ты воспользовался Цирой как приманкой, чтобы я не слишком задумывалась о Грозаке, и я тебе это позволила, потому что она действительно для меня много значит. Я тебе сразу сказала: несколько дней, не больше! Время истекло.

— Если быть точнее, Цира не была приманкой. — Тревор вгляделся в ее лицо. — Но ты права, все это затянулось. Тебе пора начать мне верить. Будем над этим работать. — Тревор улыбнулся. — Завтра и начнем. — И исчез за дверями библиотеки.

«Зачем он только принял вызов», — устало подумала Джейн. В ней бушевали эмоции — замешательство, досада. Вечер получился слишком напряженным, пришлось бороться со своим влечением. На обратном пути со стадиона она с трудом сохраняла самообладание. Шагая бок о бок с Тревором, Джейн отчетливо чувствовала, как реагирует на его близость ее тело. Как это глупо! Она же не малоопытная девчонка, какой была при их первой встрече.

— Знаешь, а ты можешь ему доверять, — серьезно проговорил Бартлет. — Он, конечно, сумасброд, но в серьезных делах ни разу меня не подводил.

— Да что вы говорите? Но у вас с ним несколько иные отношения, так ведь? Спокойной ночи.