А быть может, просто уже сами саты с голодухи ослабели…

Их армия, будто вода, медленно растекалась по улицам, окружала дома, стремилась на главную площадь…

А затем Халт-Алай остановился.

До него донесся собачий лай.

На родине сатов собак не было. Волки имелись, были шакалы, но не собаки.

Здесь же во многих поселениях Халт-Алай видел этих диковинных животных, и иногда даже на привязи.

В целом, они производили двойственное впечатление — с одной стороны вроде как пытались защитить дом, хозяев, но с другой — совершенно ничего не могли.

Даже если и кусали, то цеплялись в руки и ноги, но прежде чем они это делали, саты им попросту отрубали головы, лапы, перебивали позвоночники…

Глупые твари…всем ведь известно, что саты — величайшее творение Дункана, и ничто с ними не сравнится в силе, живучести и смертоносности…

Так что Халт-Алай, услышав многоголосый лай и рычание, даже не придал ему значения — подумаешь, собаки…

Но раз есть собаки, значит, где-то должны быть и их хозяева, которые обязательно попробуют на вкус лезвия хопешей.

Халт-Алай поднял руку, собираясь отдать приказ сатам двигаться вперед, как тут до него донеслись странные крики, слова, смысл которых он не понимал…

— Ату! Ату!

И тут же послышался топот, но топот какой-то странный. Люди не создают такой шум.

Халт-Алай сражался много и часто, знал, как звучит топот множества ног, а то, что было сейчас, на шаги людей не походило, от слова вообще.

Секрет открылся буквально через несколько секунд.

Из-за ближайших домов выскочило два здоровых, кудлатых пса.

Размерами они совершенно не походили на тех шавок, которых Халт-Алай до этого встречал у домов и в поселениях северян. Те в холке едва ли доставали до бедер, а эти твари явно были выше пояса.

Плюс, они и выглядели иначе — прежние были худыми, чахлыми, а эти здоровенные, с мощными толстыми лапами, огромными бошками и устрашающе открытыми пастями, украшенными острыми и длинными зубами.

Такие твари могут и руку отгрызть…

Появившиеся первыми псы тут же бросились к сатам.

Вот только снова проявилась существенная разница между теми собаками, что сатам доводилось видеть раньше, и теми, что были сейчас перед ними.

Первая тварь скакнула вперед. Она не пыталась ухватить за руку или ногу, она сразу метила в горло, и опешивший от такого поворота сат, стоявший всего в двух шагах от Халт-Алая, тут же поплатился за свою медлительность.

Отвратительно хрустнули позвонки в мощной пасти, брызнула кровь.

Халт-Алай думал, что пес будет жрать добычу, но тот, едва только убил сата, тут же выпустил уже мертвое тело из пасти, рванул к следующему.

В мгновение ока трое сатов были убиты, но и псам досталось — одного убил кто-то из бойцов рядом с Халт-Алаем, вторую псину зарубил он сам.

А дальше начался ад…

Следом появилось еще пятеро псов, но они оказались лишь началом самой настоящей лавины — из-за домов показались десятки, а может и сотни этих тварей.

Они заполонили всю улицу.

Ощетинившиеся своими мечами саты стояли, не зная, что делать, а сам Халт-Алай, растерялся, не отдал вовремя приказ, за что и был наказан.

Было бы у него чуть больше опыта в командовании, возможно, он бы и спас ситуацию…

Но откуда, если он привык биться сам, а не вести за собой людей?

Все, что он смог сделать, это убить трех псов, пытавшихся достать его (одному таки удалось цапнуть Халт-Алая за ногу).

Но даже с таким раскладом ему повезло — все остальные саты, стоявшие в первой линии, уже распрощались с жизнью.

Псы пытались достать до горла, рвали людей, нападали поодиночке и в группе.

Только что молодой сат, с радостным криком зарубивший пса, был сбит с ног другим, а третье исчадье преисподней тут же вцепилось ему в горло.

Еще один боец, выронив меч, отчаянно махал руками, пока пес, вцепившийся ему в голову, пытался прокусить череп.

Последовавший отвратительный треск стал свидетельством того, что псу это все же удалось.

Халт-Алай начал пятиться назад, в толпу соплеменников.

— Назад! Назад! — заорал он и первым бросился бежать.

Быть убитым не в бою, а каким-то псом ‒ что может быть хуже для сата?

Это же настоящее проклятье! Сат, умерший таким образом, никогда не сможет узреть лик Дункана, не сможет жить в Вечных Степях…

Это был страшный и ужасный путь.

Казалось бы, сколько там нужно пройти до ворот, а на деле…

Халт-Алай, в жизни ничего не боявшийся, теперь впал в самую настоящую панику.

Нет, он не боялся боли или смерти, он не боялся псов. Но он боялся, что эти твари заберут у него самое важное, то, к чему он стремился всю свою жизнь — он боялся, что у него отберут возможность умереть воином. А значит, отберут жизнь в Вечной Степи…

Армия сатов, вошедшая в город, превратилась в безумное стадо, которое терзали псы.

Запах крови наполнял улицы, здоровенные тела псов и голые торсы воинов мелькали тут и там. Где-то саты побеждали, и до ушей Халт-Алая доносился жалобный скулеж, где-то слышалось рычание и злобный вой, а также отчаянные, испуганные крики, резко обрывающиеся или превращающиеся в предсмертный хрип.

Как бы то ни было, чтобы ни происходило, но Халт-Алай видел, сколько было псов, и он уже понял, что с ними всеми сатам не справиться.

А раз так, нужно спасаться. Сат не боится смерти, не бежит от боя, но и не умирает зря, тем более так.

И Халт-Алай бежал.

Спасительные ворота уже появились, они возвышались над голыми спинами удирающих из города сатов.

Халт-Алай таки вырвался из города, как и еще несколько десятков счастливчиков. Однако стоило только оказаться за стенами, на свободе, как он с разгона налетел на бегущего впереди соплеменника, неожиданно ставшего, как вкопанный.

— Что тут… — начал было Халт-Алай, и тут же заткнулся.

Все было понятно и без слов.

Взяв ворота в полукруг, освободив небольшую площадку у ворот, стояли северяне.

Они выставили свои щиты, нетерпеливо играли топорами.

Халт-Алай усмехнулся. Что ж, он умрет, как воин, а это уже неплохо.

Он сделал шаг вперед, поднимая свой меч, чтобы повести за собой соплеменников, но не успел вымолвить и слова.

Нечто большое и тяжелое запрыгнуло сзади ему на спину, повалив на землю.

Он каким-то образом смог сбросить с себя тушу и перевернуться на спину, но это стало последним его достижением в этой жизни.

В следующее мгновение еще одна огромная и быстрая тварь, выскочившая из ворот, подскочила к нему и впилась своими зубами в лицо.

— А-а-а-а! — орал Халт не в силах терпеть эту боль, но псу было все равно.

Он разжимал челюсти только для того, чтобы впиться в голову Халта еще сильнее.

Пес уже разорвал щеки, содрал кожу с подбородка своей жертвы, оторвал правое ухо и прокусил нос. Его лапы и когти впивались в грудь, он драл тело так, словно бы пытался освежевать жертву, но останавливаться на этом явно не собирался.

Затрещали лицевые кости, зубы пса вошли еще глубже в тело.

А затем к бешено бьющемуся в агонии телу Халта подскочил еще один пес, вцепившийся уже в шею.

Всего несколько мгновений отделяли Халт-Алая от смерти, всего несколько миллиметров и один мощный рывок, который лишил бы его жизни.

Но раздался свист, и псы мгновенно оставили изорванного, но все еще живого человека в покое.

Они сорвались с места и огромными скачками отправились туда, откуда и доносился свист.

А над Халтом вдруг нависло чье-то лицо. Бородач с изувеченным глазом несколько секунд разглядывал его, словно бы размышляя, что с ним делать.

— Прикончи, чтоб не мучился, — сказал кто-то со стороны, — он уже не жилец.

— Нет, — ответил бородач, — он выживет. Ведь так?

Бородач вперился взглядом своего единственного глаза в Халта.

И тот, пытаясь ответить, не сводя взгляда с бородача, смог лишь захрипеть, забулькать.