Слух о возвращении убийцы распространялся по зданию, намного опережая Энтрери.

Чуть изогнувшись, Реджис высунул голову из-под руки убийцы и краем глаза заметил, что они подходят к последней площадке. Четверо охранников, не задавая лишних вопросов, дружно расступились, открыв им дорогу в небольшой коридор, в конце которого виднелась украшенная причудливым орнаментом обитая железом дверь.

Дверь Паши Пуука.

У Реджиса вновь потемнело в глазах.

Энтрери вошел в центральный зал и сразу понял, что его ждали. Пуук сидел на троне, у его ног лежал любимец леопард, а рядом с троном стоял Ла Валль. Увидев столь долго отсутствовавшего компаньона, все трое нисколько не удивились.

Убийца и магистр довольно долго разглядывали друг друга. Чего-чего, а столь торжественной и церемонной встречи Энтрери никак не ожидал.

«Что-то здесь не так», – подумал убийца.

Сняв Реджиса с плеча, Энтрери, все еще держа его вниз головой, вытянул руку и продемонстрировал Пууку свою добычу. Заметив, что хафлинг снова лишился чувств, Энтрери разжал пальцы, и Реджис шлепнулся на пол.

Пуук первым нарушил молчание.

– Прошло долгих три года, – сказал он, вставая с трона.

Энтрери кивнул:

– Отправляясь в путь, я предупреждал тебя, что поиски этого плута могут занять много времени. Так оно и оказалось – маленький воришка удрал на самый край Мира.

– Но от тебя ему, конечно, уйти не удалось? – злорадно спросил Пуук. – Что ж, ты, как всегда, блестяще справился с заданием, Артемис Энтрери. И можешь не сомневаться, что твой труд будет щедро оплачен. Как я и обещал.

Пуук снова опустился на трон и, покусывая ноготь, погрузился в раздумья, то и дело подозрительно поглядывая на Энтрери.

Энтрери никак не мог сообразить, почему после стольких лет тяжелейшей погони, после того, как он успешно справился с заданием, Пуук встречает его так холодно. Ведь до того, как на поиски отправился он, Артемис Энтрери, Реджис успешно скрывался от магистра в течение целых пяти лет. Памятуя об этом, Энтрери считал, что три года, за которые он настиг и доставил хафлинга назад, вовсе не такой уж большой срок.

Убийца терпеть не мог загадок.

– Если тебя что-то смущает, говори! – прорычал он, обращаясь к Пууку.

– Да, было тут одно препятствие, – напустив на себя таинственный вид, прошептал Пуук, делая особое ударение на том, что неведомого препятствия уже не существует.

Энтрери, окончательно сбитый с толку, сделал шаг назад.

В этот момент Реджис пришел в себя и заворочался, пытаясь сесть, но всецело поглощенные разговором Энтрери и Пуук этого даже не заметили.

– За тобой кое-кто гонится, – объяснил Пуук, прекрасно знавший, сколь опасно делать слишком долгие паузы в разговоре, имея дело с убийцей. – Это друзья хафлинга?

Реджис навострил уши.

Энтрери не ответил. Он попытался сообразить, на что намекает Пуук, и почти сразу догадался, что скорее всего Оберон сообщил магистру гораздо больше, чем следовало. Поняв это, убийца тут же наказал себе обязательно заглянуть к чародею в следующий раз, когда ему приведется проезжать через Ворота Балдура. Надо будет разъяснить этому глупцу, в чем разница между верностью своему господину и предательством. Еще никому не удавалось дважды смешать его карты. И у Оберона второй такой возможности не будет.

– Но забудь о них, – сказал Пуук, так и не получив ответа на свой вопрос. – Они больше никому не доставят хлопот. Ни тебе, ни нам.

У Реджиса зашумело в голове. Южные пределы Мира были для Паши Пуука родным домом. И если Пуук каким-то образом узнал о мчащихся ему на помощь друзьях, он легко мог избавиться от них.

Энтрери тоже понял это и с трудом сдержал готовую вырваться наружу ярость.

– Я привык сам расправляться со своими врагами! – зарычал он, и Пуук с удовлетворением отметил, что не ошибся, решив, что Энтрери затеял какую-то свою игру с преследователями.

– А я со своими! – рявкнул Пуук и даже подскочил на троне. – Я понятия не имею, какое отношение эти двое, эльф и варвар, имеют к тебе, Энтрери, но я не могу позволить им завладеть моим рубином! – Впрочем, поняв, что спор с убийцей развивается в опасном направлении, магистр быстро взял себя в руки. – Пойми, я не мог рисковать.

Энтрери расслабился. Он был не в силах изменить то, что уже, по-видимому, случилось, и вовсе не собирался воевать из-за этого с Пууком.

– Как? – спросил убийца.

– Пираты, – ответил Пуук. – Ты же знаешь, Пиноч многим обязан мне.

– Он уже подтвердил, что расправился с ними?

– Почему тебя это так волнует? – огрызнулся Пуук. – Ты здесь, хафлинг здесь. Мой рубин… – Слова застыли у него в горле, когда он осознал, что еще не видел своего волшебного камня. Теперь пришел черед Пуука волноваться.

– Так он подтвердил? – снова спросил Энтрери, решив до поры до времени не отдавать Пууку висевший на шее под курткой рубин.

– Пока нет! – взревел Пуук. – Но за кораблем, на котором они вышли в море, отправились целых три пиратских судна. Все будет хорошо.

Энтрери с трудом сдержал смех. Он знал эльфа и варвара достаточно хорошо, чтобы не обольщаться относительно их смерти. Он будет считать, что они живы, до тех пор, пока своими глазами не увидит их бездыханные тела.

– Вот уж нет, – прошептал он и, сняв с шеи волшебный рубин, швырнул его магистру.

Пуук поймал камень, и его руки задрожали. Он сразу же, по одному только блеску, понял, что это тот самый рубин. Теперь его власть поистине безмерна! Камень принадлежит ему! Под его знамена вернулся Артемис Энтрери! Теперь, когда он наконец подчинит своей воле оборотней Расситера, его уже никто не остановит!!!

Ла Валль, желая отвлечь Пуука от созерцания рубина, положил руку ему на плечо, и магистр, прямо-таки сиявший от сознания своей силы, ошеломленно посмотрел в его сторону.

– Я расплачусь с тобой, как и обещал, – несколько успокоившись, сказал Пуук убийце. – И даже гораздо щедрее!

Энтрери поклонился.

– Тогда я рад видеть тебя, Паша Пуук, – ответил он. – До чего же приятно вновь оказаться дома!

– Что касается этих эльфа и варвара… – начал Пуук, вспомнив, что убийце верить нельзя. Энтрери, подняв руки, прервал его:

– В могиле на дне моря им, пожалуй, будет даже уютнее, чем в одной из сточных канав Калимпорта. Забудем о том, что осталось в прошлом.

На круглом мясистом лице Пуука засияла довольная улыбка.

– Я тоже рад тебя видеть, – сказал он. – И особенно сейчас, когда нам предстоит славная потеха. – С этими словами он злобно глянул на Реджиса, но хафлинг, сидевший у ног Энтрери, понуро свесив голову, этого даже не заметил.

Реджис пытался осмыслить то, что он только что услышал. Сейчас хафлинга совершенно не волновало, как смерть друзей может повлиять на его будущее. Он думал лишь о том, что их больше нет. Сначала в Мифрил Халле погиб Бренор, а вот теперь не стало Дзирта и Вульфгара, а возможно, и Кэтти-бри. В сравнении с этим все угрозы Паши Пуука казались просто пустяком. Какие страдания из тех, что способен причинить ему Пуук, смогут пересилить боль от утраты друзей?

– Ах, как много бессонных ночей провел я, пытаясь поправить дела Гильдии после твоей гадкой выходки, – сказал Пуук, обращаясь к Реджису. – Но еще больше времени я потратил на то, чтобы придумать, как я рассчитаюсь с тобой.

Внезапно распахнувшаяся дверь разом прервала ход мыслей Пуука, но он даже не обернулся, чтобы взглянуть, кто это посмел войти без приглашения. Лишь одному из членов Гильдии было позволено вести себя столь бесцеремонно.

Расситер, ворвавшись в приемный зал и увидев, что у Пуука посетители, устремился прямиком к стоявшему в центре трону.

– Привет, Пуук! небрежно бросил он и принялся бесцеремонно разглядывать Энтрери.

Пуук ничего не ответил и, подперев голову рукой, принялся наблюдать за встречей двух убийц, которую он ждал с таким нетерпением.

Расситер оказался почти на фут выше ростом, чем Энтрери, и это придало ему уверенности. Крысиный оборотень ошибочно считал, что больший рост предполагает и большую силу, поэтому сейчас, глядя на человека, о котором здесь, в Калимпорте, ходило множество легенд и который, таким образом, становился его главным соперником, решил, что преимущество на его стороне.