Небеса справедливы ко всем. Всем отмерена своя воля, свой талант – неважно, большой или маленький, неважно, у знатных или у бедняков. Если у человека горячее сердце, его талант найдет применение, он не впустую проживет жизнь и оставит о себе добрую славу. Именно поэтому история запомнила императоров Цинь Шихуана и У-ди, именно поэтому помнит она и Лю Юна.

«Дандай», 1997 год, № 2

В истории Китая был только один человек, который родился в семье военных и начал карьеру с военного дела, но в итоге занялся литературой и стал крупным поэтом. Синь Цицзи (1140–1207) занимает особое место среди других поэтов, писавших в жанре цы. В материалах, которые я читал, говорится, что Синь Цицзи ловко обращался с оружием и ему доводилось убивать. Он был смелым и воинственным, а оружием владел с детства. Поэт родился в беспокойное время в эпоху Сун, поэтому в 22 года, возмущенный наглыми набегами чжурчжэней, организовал армию добровольцев из нескольких тысяч человек. Затем он примкнул к армии под предводительством Гэн Цзина, стал старшим секретарем и отвечал за сохранность военной печати. Однажды в их войске появился предатель, который украл печать и переметнулся на сторону чжурчжэней. Синь Цицзи в одиночку преследовал вора двое суток, а на третьи вернулся с его головой. Чтобы восстановить китайскую власть в стране, он уговорил Гэн Цзина отправиться на юг, а сам отправился на восток, в Линьань, чтобы наладить связи. За время его отсутствия многое изменилось. Когда он выполнил задачу и вернулся, оказалось, что командиры частей подняли восстание, а Гэн Цзина убили. Синь Цицзи вышел из себя, вскочил на коня, обнажил меч и всего с несколькими конниками ворвался во вражеский лагерь. Он схватил изменников, проделал путь в тысячу ли, чтобы доставить их в Линьань и предать правосудию, а затем во главе десятитысячной армии вернулся на юг. Эти великие дела он совершил совсем юным, в нем бурлила молодая кровь, он мечтал расправиться со всеми врагами и вернуть императору земли.

Однако не все в жизни происходит так, как хотелось бы. Вернувшись на юг, он сменил меч на писчую кисть из козьего ворса и больше никогда не бывал на поле боя. Ему больше не довелось испачкать военный халат вражеской кровью, оставалось лишь, роняя слезы, писать летящим почерком трагические поэмы, вздыхать с сожалением и горько подшучивать над самим собой.

Дом-музей Синь Цицзи в Цзинане

Можно сказать, что свои стихи Синь Цицзи писал не пером, а высекал ножом и мечом. В истории и поэзии он остался как полководец-патриот и герой военных сражений. Минула уже тысяча лет, но когда мы читаем его произведения, то чувствуем отчаянную ярость и невероятную мощь. Например, его знаменитое цы «Посылаю Чэнь Тунфу боевую оду, для него написанную» на мелодию «Почжэньцзы»:

Осмелюсь заявить, что этому стихотворению не уступает разве что произведение военного гения Юэ Фэя на мелодию «Мань-цзянхун». За все пять тысяч лет в творчестве китайских литераторов сложно отыскать такое же превосходное стихотворение на военную тему. Ду Фу писал: «Если хочешь подстрелить врага, подстрели сначала его коня, ⁄ если ловишь бандитов, начинай с главаря», – а военный поэт Лу Лунь: «Враг бежал, армия выступила в погоню налегке, / внезапный снегопад укрыл наши луки и мечи», но они воспевали и описывали это лишь с позиции наблюдателей. Какой поэт может похвастаться тем, что ему довелось самому подержать в руках меч? «Ряды кораблей высятся как башни», «Побросав плетки в воду, переходят через реку», «Меч, направленный на бывшие земли Цинь», «Осенью лошади на заставе» – на основе его произведений можно составить словарь военного дела. Синь Цицзи изначально хотел принести жизнь в жертву своей стране, умереть в бою, с честью пасть на поле брани. Но, вернувшись на юг, он был вынужден оставить сражения, больше ему негде было применить военные навыки. Как Цюй Юань, что взывал к небесам, как Гун-гун, который бился о гору Бучжоу, он стоял у реки Янцзы, смотрел в сторону Чаньаня, поднимался на высокую башню, сжимал перила, проливал горячие слезы.

Цы на мелодию «Шуйлунъинь»:

Кто мог понять горестное настроение этого скитальца, который на самом деле был бродягой из погибшего государства? Это цы он написал, поднявшись в городе Цзянькан в беседку Шансинь-тин. Беседка стояла над рекой Циньхуай, открывающиеся виды испокон веков радовали утонченные сердца ценителей культуры, но Синь Цицзи исполнил здесь трагичную песню. С тоской похлопывая по перилам беседки, он наверняка вспоминал, как когда-то размахивал мечом и понукал коня, как скакал во весь опор по полю брани, и не знал, куда теперь направить свою энергию, свою волю. Когда-то я специально ездил в Нанкин, чтобы отыскать место, где он с горечью хлопал по резным перилам, но от беседки уже ничего не осталось и даже следов ее теперь не найти, и только река по-прежнему несет свои воды, плеск волн подобен вздохам поэта, они бегут и бегут вдаль.

Еще одно глубинное отличие стихов Синь Цицзи от всех остальных заключается в том, что он писал их не тушью – он создавал их слезами и кровью. Сегодня, когда мы читаем его стихи, мы отчетливо слышим в них слова министра-патриота, чувствуем все его пролитые слезы, признания. Невозможно забыть его образ, эту фигурку, опершуюся о перила, смотрящую вдаль, пытающуюся разглядеть родные места.

Почему, когда Синь Цицзи вернулся на юг, его так невзлюбил императорский двор? В своем цы «Бросаю вино» на мелодию «Циньюаньчунь» он в шутку говорит: «К тому же и большая, и маленькая беда в этом мире / происходит от чрезмерной страсти к чему-то. /Слишком сильная любовь/несет большую опасность». В этом произведении описаны его политические злоключения. Он попал в беду из-за любви к своей стране, а любовью к своей работе навлек на себя невзгоды. Он слишком любил народ, страну, императорский двор, а знать его боялась, чуралась и опасалась связываться с ним. Он был подданным Южной Сун сорок лет и почти двадцать из них маялся без дела, а за те двадцать лет, когда его хоть как-то привлекали к работе, его переводили с места на место 37 раз. Всегда, когда ему выпадал шанс проявить себя, он очень внимательно и усердно брался за работу. Казалось бы, достаточно получать зарплату и не вмешиваться в лишние дела, но горячее сердце патриота упорно не давало ему покоя. Все сорок лет, где бы он ни был, кем бы ни работал, даже когда был не у дел, он постоянно учился, беспрестанно ворчал, а при возможности даже брался за дело на практике, обучал войска, изыскивал средства, приводил в порядок административные дела, демонстрировал готовность сиюминутно отправиться на фронт. Разве могло это не раздражать власть, которой всего лишь хотелось наслаждаться временным благополучием? Однажды он был генерал-губернатором Хунани, по сути просто главой местной администрации, но и на этой должности он организовал отряд «летающих тигров» в две с половиной тысяч человек, и это грозное войско конников в латах наводило трепет на всю Цзяннань. Когда при создании отряда начали строить казармы, грянули затяжные дожди и никак не удавалось обжечь черепицу. Тогда он приказал городскому населению Чанши принести по двадцать черепичных пластин с каждой семьи, черепицу он сразу менял на золото, всего за два дня удалось собрать нужное количество. Уже по этому можно составить представление о его стиле работы. Позже он стал чиновником в Фуцзяни, где снова начал призывать солдат и закупать лошадей. Южный край Фуцзянь и север великой пустыни Гоби находятся далеко друг от друга, но даже это расстояние не останавливало его заботу о народе и мечты о восстановлении государства. Синь Цицзи был настоящим трудоголиком, но чрезмерная любовь к делу навлекла на него беду и породила много клеветы и нападок. Поговаривали даже, что он хочет захватить власть и пойти против императора, и император стал прибегать к его помощи только в крайней нужде. Если в стране назревал кризис, правитель призывал его на службу, если поднималась новая волна клеветы, отправлял отдохнуть – так протекала жизнь поэта, и в этом заключалась его главная трагедия. Он был очень эрудированным человеком, часто использовал классические сюжеты в своих стихотворениях, его даже называли настоящим «книжным червем». До самой своей смерти он так и не смог понять, почему двор Южной Сун стремился только к временному спокойствию и не спешил отвоевывать утерянные земли.