– Влад, где ты? Почему не звонил?

Мамин голос всегда встревоженный, даже если она диктует список покупок. Ей нужно знать все и желательно ответить одним успокаивающим предложением. При этом беспокоили ее исключительно мелочи. Не была ли большой очередь в приемной комиссии, не потерял ли паспорт и фотографии, даже про взносы на новые окна зачем-то спросила, еще не совсем отойдя от роли мамы школьника. Узнать на какое отделение я подал документы, она и не подумала. Спросит папа, когда вернется из-за границы недели через три и узнает, что инженером турбинных установок или высококлассным энергетиком мне не быть. Я отвечал односложно и жизнерадостно. Комнату называл квартирой, пачку пельменей запасом продуктов.

– На следующей неделе приедет тетя Света и поживет у тебя месяцок, – не менее жизнерадостно заявила мама и повышенным тоном добавила. – Нет, ну должен же кто-то за тобой присмотреть. Еду тебе готовить, стирать в конце концов. У тебя лишняя комнатка с диваном найдется?

– Мам! – только успел вставить я в длинную тираду о том, что любому мужчине в хозяйстве нужна женская рука и, если уж пока я не женат, о чем думать совсем рано… А в высоких кронах кленов щебетали синицы, одуревшие от жары и обилия насекомых. Слабый теплый ветер шевелил широкие ветви и в просветах мелькало ослепительное солнце, неуклонно катящееся к плоским крышам общежитий. Хотелось дождя. Яростного, чтобы хлестал кирпичные стены, превращал в грязные реки улицы и переулки, и чтобы ливневки захлебывались пенящимися потоками.

– Приезжай на следующий неделе, – донеслось до меня сквозь ревущий в голове ливень и шквальный ветер. – У меня с завтрашнего дня курсы, ты же знаешь, – оправдывалась она. – Папа уже все оплатил. Кстати, насчет денег.

– У меня еще есть. Достаточно.

– Точно?

На этот вопрос лучше просто утвердительно ответить. И принять, что разговора с отцом, визита тети Светы и позора с попытками перетащить меня на другой факультет и в другое жилье не избежать.

– Точно, – сказал я и на всякий случай утвердительно кивнул.

– Мне надо было поехать с тобой. Помочь с квартирой, с документами. Понимаешь, все эти курсы…

Я отстранил трубку от уха, прислушался к щебету птиц, к вою бури в голове.

– Ладно, пока, сынок.

– Пока.

Телефон еще раз пискнул через минуту. Словно извиняясь неловко вспыхнуло и погасло сообщение о переводе денег. Я торопливо сунул телефон в карман и зашагал к подъезду. На меня должно было пахнуть прохладой и сыростью, застаревшим табачным дымом из открытой двери. Но слышался только легкий запах духов, неуловимо знакомых.

***

Под вечер действительно начался дождь. Нет, не яростный ливень как в моей голове, а редкие крупные капли из низких набежавших туч. Закатное солнце светило под тучи, и капли дождя искрились, падали и впитывались в горячую землю. Небо окрасилось оранжевым, слепой дождь косо пробежался по крышам домов и аллеям и переместился к бело-стальным корпусам завода. Далеко над лесом вспыхнула и погасла радуга.

Даже будучи сильно прожаренными по моей невнимательности, растаявшие пельмени никак не хотели отделяться друг от друга. Я ковырял вилкой золотистый комок и прихлебывал сидр прямо из бутылки. На кухне хлопали двери, что-то шкворчало на плите, разразился и тут же замялся скандал. За окном стремительно темнело, зажглись фонари, и тень от оконной рамы протянулась по потолку косым крестом. Свет единственной лампочки под потолком оказался слишком тусклым, чтобы вернуть комнате жизнерадостный дневной вид.

Я достал ноутбук, но вспомнил что интернета пока не предвидится и захлопнул крышку. Телефон молчал. Я прихватил свой сидр и сел на подоконник, смахнув насекомых. За стеклом застыл фиолетовый вечер. В далеких домах зажигались и гасли окна, тонкой красной полоской тлел закат. У подъезда возились тени, то и дело вспыхивали сигаретные огоньки и звенело стекло. Изредка возню и негромкий бубнеж разрывали взрывы смеха, сопровождавшиеся смачными плевками. Я поморщился, сделал глоток. Пытался выудить из банальности вечернего двора красоту, но взгляд все время упирался в гогочущую толпу, еще одну на пустой остановке, снующих собак, побитую годами и дорогами «девятку», из окон которой басило что-то невразумительное. И девушку. Она торопливо шагала по тропинке в сторону подъезда, накинув на голову серый капюшон, руки прятала в карманах тонкой куртки. Куртка казалась почти белой – ярким, привлекающим внимание пятном, пересекающим темноту заплеванного двора.

Толпа у подъезда притихла. Зашушукалась. Красные огоньки загорелись ярче.

Я отставил бутылку, придвинулся ближе к стеклу, почти коснувшись лбом пыльного стекла. Девушка уже скрылась под козырьком. Скрипнула и с грохотом захлопнулась подъездная дверь. В свете далекого тусклого фонаря ничего не рассмотреть, но мне показалось, что две тени отделились от толпы и нырнули в подъезд.

– Не твое это дело, – сказал я сам себе, торопливо всовывая руки в рукава помятого пиджака. Не лучшая одежда в подобном месте, но в нем я чувствовал себя в большей безопасности, чем просто в футболке с клоуном Красти.

– Просто пришла в гости. Наверное, уже в безопасности. Иначе были бы звуки борьбы в подъезде. Крики там…

В подъезде что-то громко ухнуло и покатилось, словно грохнутая об стену, но не разбившаяся бутылка. Через мгновение я уже стоял на общей кухне среди запахов котлет, тушеной капусты и дешевого табака. По мне скользнули косые взгляды соседей. Обосновавшийся за столом громила в майке демонстративно вытянул ноги в протертых тапках. Надо бы врезать в дверь замок помощнее – мелькнуло в голове. Это сложно, наверное, но учиться когда-то нужно начинать. Я торопливо топал в сторону входной двери, а в голове крутилась каша из мыслей про замок.

За дверью было пусто. Слышалась возня и негромкие разговоры на лестнице пролетом ниже. Я выглянул в пролет, спустился на пару ступеней ниже. Не заметил даже, то одна моя рука занята – с ней застыла бутылка с остатками сидра, а пальцы впились в горлышко мертвой хваткой. Ладно, не возвращаться же. Хотя вид у меня, наверное, странный.

Девушка стояла у окна, держала руки в карманах. Из-под капюшона выбились пряди длинных рыжих волос. Она не смотрела на меня, стоя вполоборота, она что-то разглядывала за темным окном, слегка приоткрыв рот. Смотрели на меня двое других: парень в не по погоде теплой кофте, смолящий окурок и второй на голову ниже, с почти полностью выбритой головой кроме жиденькой челки надо лбом.

– Привет! – громко и непринужденно сказал я, обращаясь к девушке. Она обернулась, удивленно взглянула на меня и поджала губы.

– Заждался, – я попытался махнуть рукой, но в ней плескалась бутылка. Другая вцепилась в перила.

– Привет, – тихо сказала девушка и улыбнулась.

Время тянулось ужасающе медленно, казалось, что прошли часы, прежде чем парень в кофте докурил и затушил окурок о стену, оставив черный след. Он поглядывал на меня все время, пока курил и не произнес ни слова. Второй безразлично копался в маленьком дешевом телефоне. Еще целую вечность спустя они поднялись и начали спускаться низ похлопывая ладонями по стенам. Один что-то шепнул второму и подъезд вздрогнул от хохота. Девушка не сдвинулась с места, не бросилась в объятия спасителя и не потянулась к телефону, нервно набирать дрожащими пальцами номер полиции. Она внимательно смотрела на меня, неспешно заправляя длинные пряди рыжих волос за уши. Маленький подбородок, плотно сжатые губы, тонкий нос, хрупкая фигурка под невесомой летней курткой – ей могло быть как четырнадцать, так и все двадцать четыре. Она наконец расправилась с непослушными волосами и вопросительно кивнула мне.

– Извините, – выдохнул я. – Просто мне показалось, что вам нужна помощь.

– Может и нужна была, – кивнула девушка и снова выглянула в окно. – Спасибо.

За окном совсем темно. Не знаю, что там вообще можно было разглядеть.

– Вы кого-то ждете или ищете?