— Пожалуйста, двигайся… — взмолилась она, сгорая от нетерпения и сжала руками его мраморные ягодицы, направляя его.

Северус приподнялся и снова вошел, резко до предела и снова замер глядя в глаза, каждый раз вынуждая просить его двигаться. И она просила, она умоляла его. И ее шепот, смешанный со стонами, пьянил, заставляя его озвучивать свой восторг. И наконец срываясь на галоп, он закинул ее ноги себе на плечи, с силой вгоняя в мягкий матрас, складывая пополам ее гибкое податливое тело. Они, словно два сообщающихся сосуда, энергия которых соприкасалась, вливаясь на время в один поток, разбегаясь на миг и снова с жадностью сливаясь воедино, наполняя до предела. Ближайшие полчаса комната, наглухо запечатанная ее магией, была наполнена сладкими стонами, поскуливанием, частым нетерпеливым дыханием, задыхающихся в пылу своей страсти любовников.

К тому времени, когда страсть наконец отпустила изможденные любовью тела, спальня погрузилась в сумрак. Но этих двоих, запертых в этой странной комнате, вмещающей в себе все, что им было необходимо на протяжении уже суток, не интересовала смена дня и ночи. Она означала лишь, что можно слегка отдохнуть перед новым приступом нежности, которую они никак не могли сдержать сегодня. Пользуясь затишьем, что подарила им ночь и их напоенная на время страсть, они все же решили поесть и помыться. Хотя, еще валялись в перевернутой вверх дном постели, продолжая сладко нежится в объятиях друг друга.

— Северус, тебе нужно поесть, — прошептала она его шее, в который раз пытаясь поймать губами его острый кадык.

— Боишься, что у меня на тебя пороху не хватит? Не так я стар, как меня малюют, — с язвительной усмешкой сказал он.

— Ну что ты, милый, просто боюсь за свое душевное равновесие, если ты не дай, Мерлин, неожиданно скопытишься подо мной.

— Ты права, умереть от страсти не так стыдно, а от голода, как-то не комильфо.

Северус приподнялся на локте и оглядел столик, на котором уже несколько часов стояла так и не тронутая еда, которая уже давно остыла и являла собой жалкое зрелище. Он поморщился и позвал Минки. Хлопок в гостиной говорил о ее появлении.

— Она не войдет сюда. Я ей запретила.

— Какая ты предусмотрительная. Значит заранее спланировала издеваться над старым больным человеком?

— Сомневался в моем коварстве? — ехидно парировала Нат.

— В твоем, никогда. Видимо сам теряю хватку.

— Ладно прибедняться-то. Ну что старый, больной профессор, мы есть, наконец, будем?

— Я только за. Сказать по правде ты меня вымотала.

На что Нат презрительно сузила глаза и, накинув шелковый халатик, вышла в гостиную.

Минки мялась на месте, строго выполняя приказ Хозяйки — «в спальню ни ногой». Она обрадовалась, что ее присутствие наконец заметили. И прижав уши, в знак подчинения, склонила голову перед вошедшей в комнату Нат.

— Приветствую тебя Хозяйка Древнего Рода…

— Мы с тобой, о чем договорились? — резко прервала ее Нат, — о конфиденциальности? Минки если тебе не понятно это слово, я объясню.

— Минки понятно слово. Минки больше не станет…

— Довольно, — снова прервала ее Натали. — Давай обговорим все еще раз, — она строго посмотрела в глаза напуганного эльфа, — ты называешь меня Хозяйка, а профессора Снейпа —Хозяин. Тебе это понятно?

— Минки все сделать, как приказывает Хозяйка, — она низко склонилась в поклоне, выражая полную покорность, и стояла так пока Нат не позволила ей выпрямится.

— Убери из спальни всю посуду и принеси нам с профессором…— не успела Нат договорить, как из спальни вышел Северус завязывая пояс на своем халате.

— Бульон я не буду. Лучше сразу убейте.

— Я как раз говорила о стейке с кровью и бутылочке Кьянти. Ты как, со мной?

— Да-а, — от неожиданности неуверенно протянул он. — Что-то часто я в последнее время с тобой соглашаюсь, ты не находишь? Еще перестанешь меня опасаться.

— Боишься за свою репутацию, о Великий и Ужасный, — Нат подошла к нему и чмокнула в щеку.

— Возможно. Не так легко она мне далась. Приходиться поддерживать имидж Ужаса подземелий. Тем более, чтобы держать в узде весь мой серпентарий руку нужно иметь железную. Все эти родовитые малолетки постоянно на стреме, все время прощупывают слабые места.

— Брось. Они тебя очень уважают и боятся. Я не думаю, что твоему имиджу хоть что-то грозит, если ты иногда позволишь себе расслабиться хотя бы дома. А я…— она имитировала движение невидимого ключа, закрывающего ее рот на замок, — могила.

— Мне придется тебя наказать, если ты, не дай Мерлин, кому-нибудь проговоришься, что я просто человек.

Он обнял Нат за талию и наклонился к ее лицу так близко, что их носы соприкасались, а щеку согревало чуть сбивающееся, дыхание.

— Северус, стейк с кровью… давай все же поедим. Я начинаю переживать за наше здоровье.

Слава Мерлину, в этот момент появилась Минки с подносом еды. От которого пахло так восхитительно, что Северус оторвавшись от Нат, потянул носом запах, который пробуждал зверский аппетит.

— Стейк, так стейк.

Он взял ее за руку и увлек за собой к столу. Галантно отодвинул перед дамой небольшое бархатное кресло, помогая ей сесть. Сам он сел напротив и улыбнулся.

Стол был сервирован по всем законам этикета. Северус, знавший, что его спутница любит есть руками, понимал, что такие изыски исключительно, чтобы потешить его самолюбие.

— Неужели не будет закинутых на стул ног и жирных от сока рук?

— Только если ты попросишь. Ты же знаешь, не могу тебе отказать, — съехидничала она.

— Ешь как хочешь, меня это уже почти не раздражает. Иногда выглядит очень сексуально, — совершенно спокойно, но с легкой иронией ответил Снейп.

— Слово «сексуально», звучит сегодня как-то угрожающе, ты не находишь? — ловко орудуя ножом и вилкой проговорила Нат, отправляя кусок сочного стейка себе в рот.

— Хочешь сказать, что у меня есть шанс привить тебе хорошие манеры? — зацепился Северус, отпив рубиновый нектар из красивого стеклянного фужера, похожего на кубок.

— Хорошее вино, — оценил он.

— Мое любимое, — ответила Натали внимательно наблюдая за ним.

Могла ли она подумать еще полгода назад, что Северус такой ценитель хороших вин и любитель жаренного мяса. Такой жаркий любовник: нежный, страстный, изобретательный. Нат открыто любовалась им, потягивая вино из своего фужера. Она была почти уверена, что у него не было до нее серьезных отношений. Раньше он казался ей одиноким волком: самодостаточным, сильным, которому никто не был нужен. Но теперь она видела, что вырос он из маленького сиротливого щенка так жаждущего обрести свою стаю. Но его так часто предавали, что он точно панцирем оброс цинизмом, ехидством, щедро сдобренным болезненной ранимостью, как и страхом быть отвергнутым. Да что уж говорить, все наши взрослые комплексы родом из детства. Нат помнила его слова, обращенные к матери. Видимо, она была единственным по-настоящему близким ему человеком. Но даже она оставила его. Похоже она умерла. Нат как-то не интересовалась историей его семьи, считая эту тему очень личной. Полагая, что, если он захочет, сам расскажет. Пожалуй и “Пожиратели” родом из его комплексов. Сильная сплоченная стая с мощным вожаком.

“Представляю, как он хотел быть частью чего-то по-настоящему значимого. С его-то умом, честолюбием, желанием проявить себя. Какой это был для него удар, когда он все понял. Эта женщина… — она на секунду задумалась, будто силилась что-то вспомнить, — Лили, — выдала память. — Наверное, она была по-настоящему близка ему”.

“И так, Лили”, — попробовала она на вкус ее имя.

Нат даже не чувствовала к ней ревности. Очевидно из-за того, что ее память впитала воспоминания Северуса, поэтому они не могли быть неприятными.

“Хорошо, пусть будет Лили. Разберемся. Зачем же он поперся к Дамблдору? Не из-за угрызений же совести. Нет. Северус при всей его хитровые… хитрости и расчетливости не был ни трусом, ни тем более предателем».

Больше всего ее поражало в Северусе то, что он был способен на беззаветную преданность. Этой чести, конечно, удостаивались немногие, но те, кому посчастливилось могли быть уверены, он свою жизнь отдаст…