“Конечно, двойной агент”.
Она много раз спрашивала себя, кто добровольно пойдет на такой риск? Она думала, что Альбус чем-то держит его. Но сейчас поняла, не только он. Том тоже причастен. Видимо он имеет какое-то отношение к гибели его возлюбленной. Это месть.
“Как же нужно любить? Ведь каждый его день может стать последним”.
Комок встал в горле от осознания того, что не она дает ему силы жить. И не она дает ему мужество каждый день умирать. Захотелось плакать. Словно она — эта неизвестная ей женщина, крадет ее Северуса. Он только ее, она не позволит…
“Не смей. Ты слышишь? Не смей. Ты не имеешь на это никакого права. Ты будешь рядом каждый день, что он идет на смерть ради Нее. И ты будешь держать его за руку”, — две жгучие злые слезы скатились по щекам. Она решительно смахнула их. — “Ты будешь рядом, столько, сколько он позволит тебе. Он нуждается в тебе. Он хотел, чтобы ты прочла. Он поделился с тобой. Ты будешь давать ему силы, которые ему нужны чтобы умереть за нее. Это твоя цена. Цена, которую ты заплатишь за любовь к нему”.
“Любовь — не знает гордости, ее отдают: без страха, без сожаления, без остатка. Любовь — это больно”.
Нат записала эти слова и решительно захлопнула книгу. Она откинулась на ствол дерева, глядя в небо и вдыхая запах пруда. Словно искала в этих безмолвных свидетелях ее отчаяния, поддержку. Стараясь успокоить глупое сердце, которое ничего не хотело понимать. Ни с кем не хотело делить ее принца. Она решительно открыла книгу и перечеркнув только что написанную фразу, написала: “любовь — это свет”, и поставила уверенную точку.
“Ух ты. Время неумолимо”.
Она поднялась на ноги и направилась на вокзал. До поезда оставалось всего два часа.
Комментарий к Глава 25
В истории начинают появляются слова, названия мест и обрядов, которые в последующем повествовании обязательно будут раскрываться. Несмотря на то, что я далека от волшебных миров, драконов и магов, тем не менее я не стала опираться на чей-то опыт, а попробовала создать свой собственный мир. На сколько хорошо у меня получилось, конечно, можете сказать только вы, мои дорогие читатели. Оставляйте отзывы, обязательно обсудим.
========== Глава 26 Наследие ==========
В этой главе я постаралась передать речь эльфов - домовиков, так что ошибки в произношении, это задумка автора.
И еще, у нас наметилась очередная НЦа. Сразу скажу, она здесь не просто так, дальше будет понятно почему.
Нат беспокойно прислушивалась к шорохам, которые издавали стены древнего замка и его обитатели. Спальня тонула в густой бархатной темноте, которую нарушало лишь нервное подрагивание свечи, освещающей страницы ее книги, в которую она уже битый час пялилась невидящими глазами. Всем телом она ощущала волнение. Болезненное томление в груди. Ей постоянно слышались какие-то звуки, которые заставляли еще больше напрягать ее и без того тонкий слух. Скрежет, скрип, позвякивание наполняли комнату тихой мелодией, словно замок пытался разговаривать с ней. Натали уже не раз ловила себя на мысли, что Хогвартс — это не просто старинный замок, населенный душами умерших в нем, и ныне здравствующих людей. У него были разум и воля. Она все отчетливее ощущала это, долгое время находясь под его защитой. Словно он присматривался к ней, решая, стоит ли доверять этой смертной такую великую тайну. Прислушиваясь к его не очень понятному, но в последнее время все более настойчивому, голосу, она словно погрузилась на миг в какой-то совершенно не контролируемый транс, позволяя сознанию плыть на его теплых волнах, под мерное тиканье настенных часов, которые словно шептали ей слова колыбельной, что пела в детстве ее бабушка…
Теплые мягкие волны вдруг исчезли, и она оказалась в холодной гулкой пустоте. Словно чья-то сильная рука, резко вырвала ее из марева сна. Нат села в кровати. Сердце пойманным зверем рвалось из груди. Она стала прислушиваться к шепоту замка, но он молчал. Зато в груди нервно билась тревога, переходящая в болезненное напряжение. Она закрыла лицо руками, чтобы унять боль в груди. Поднялась с кровати, обула ноги в меховые бурки.
Натали жила в подземелье Северуса. Здесь было все необходимое для его удобства: лаборатория, склад ингредиентов и обширная библиотека, занимающая отдельную комнату, которая была в трое больше той, что располагалась в его кабинете. Она не возражала. Северус позволил разделить его быт, быть рядом с ним, большего она не просила. Тусклый свет пробивающийся из окна под потолком, оставил размытый грязный след на полу. Словно повинуясь луне, она прошла по этой дорожке до входной двери и на миг замерла, почувствовав опасный ледяной холод, который словно сквозняк заползал в щель под дверью. Но в нем было что-то еще. Словно биение угасающей жизни. Она рванула дверь. На пороге лежал Северус.
“О Господи, Северус, милый…”
Она потянула его за плечо, перевернув на спину. Мертвенная бледность покрывала его и без того бледное изможденное лицо. Нат, дрожа всем телом от исходившего от него холода, наклонилась, прислушиваясь к едва различимому дыханию. Она заметно вздрогнула, когда из его горла вырвался стон полный боли и отчаянья.
“Сейчас, любимый, сейчас… Все будет хорошо. Я помогу. Все будет хорошо”, — словно уговаривая его.
Дрожащими от волнения руками Нат убрала с его лица мокрые пряди. Она пыталась привести его в чувства, слегка похлопывая по щекам. Но сознание его не прояснялось, а гримаса боли, пробегающая по его бледному лицу, ясно говорила о болезненных ощущениях, терзавших его.
“Сейчас…сейчас…”
Она взмахнула руками. Поднявшийся вихрь подхватил распростертое на полу тело и, подчиняясь ее воле, плавно понес профессора в спальню, которая уже погрузилась в гулкий серый сумрак. Свет луны плавно переместился на каменные стены, разрезая комнату пополам. Словно свет фонаря, что, скрипя и постанывая в колючих порывах ветра, тускло освещает промерзшую дорогу одинокому путнику. Точно вместе с этим странным светом в комнату вползало отчаянье. Одним движением руки, она зажгла погасшую свечу, и та заиграла на каменных стенах спальни возвращая в нее тепло. Она аккуратно положила свою бесценную ношу в уже остывшую постель и присев на край пыталась принять очень трудное для себя решение: что делать? Северус тихо стонал и на лице его была печать страдания. Нат никак не могла привести его в чувства…
“Черт” — в отчаянии.
Скорее всего ей придется попросить помощи у Дамблдора. Но внутренний голос настойчиво требовал отказаться от этой глупой затеи.
«Ему нужна помощь, а я не знаю, чем помочь”, — спорила с ним Нат.
Северус с силой сжал руку, в которую она вложила свою ладонь, чтобы он чувствовал, что она рядом. Он закричал и выгнув спину уперся затылком в подушку. Сердце снова бешено заколотилось в груди, настоятельно требуя принять решение. Она гладила Северуса по лицу и груди, шепча ему слова утешения.
“Ты, конечно, рядом, но толку от этого ноль. Черт возьми, Нат, ты даже помочь ему ничем не можешь. Кроме своего: ш-ш-ш-ш… Так спокойно, возьми себя в руки и подумай, что ты реально можешь сделать?»
Она положила ладони, которыми только что пыталась унять его боль, на колени и, прикрыв глаза, глубоко вдохнула.
“Гребень, как я могла забыть”.
Нат вскочила с кровати и выбежала в коридор.
В последний месяц она не расставалась с Северусом надолго, обнаружив, что больше не нуждалась в защите своего верного оберега. Ее кошмары, бесконтрольная агрессия, неуверенность— ушли. Казалось, что она наконец обрела то спокойствие и душевное равновесие, к которому так долго и безуспешно стремилась. Нат бежала по темному, давно уснувшему замку, стараясь преодолеть расстояние до своих апартаментов как можно быстрее, опасаясь на долго оставлять Северуса одного. Добежав до двери, она на секунду оперлась о косяк в попытке отдышаться. Распахнув дверь, Нат бегом направилась к прикроватной тумбочке, в выдвижном ящике которой и находилась нужная ей сейчас вещь. Она лихорадочно шарила дрожащими от волнения руками, пытаясь нащупать гребень. Выудив, наконец, его из тумбочки, она рванула назад, даже не запечатав дверь. То и дело переходя по дороге на быстрый шаг, чтобы перевести загнанное дыхание, и ослабить нарастающую боль в груди от неожиданной физической нагрузки. Не дойдя до двери несколько метров, она услышала крик: страшный, со скрытой в нем мольбой и отчаянием. Сердце болезненно сжалось, а руки и спина вмиг покрылись холодным потом. Не теряя времени, она вбежала в спальню запечатав дверь кроме обычной защиты еще и оглушающим заклинанием. Натали не хотела, чтобы через полчаса сюда сбежалась вся школа.
