— Вы в магловском квартале. Это, конечно, карательная операция. Везде враги, и вас душат ненависть и решимость. Вы врываетесь в первый попавшийся дом и видите их, слабых, испуганных людишек. Что вы сделаете сначала? Вы, сильный маг с волшебной палочкой в руке. Кто вам указ? Наказать, причинить боль, им нет места в вашем «новом мире». Девчушку посмазливее изнасиловать. Вы можете все. Вы решаете. Может быть, сначала наказать, причинить боль, она недостойна, она другая. Вот здесь вступает стратегия, здесь должны включиться мозги. Так сначала боль, а потом насилие — или наоборот? Подумайте, мистер Малфой. От этого зависит конечный результат. Я не слышу ваших рассуждений, — Нат говорила все так же тихо, но холодно и жестко.

Малфой не отрываясь смотрел на нее, и его недавний сарказм и заносчивость сменились выражением ужаса в широко раскрытых глазах.

— Ну, что же вы молчите, рассуждайте. Не для этого ли вам дана голова? Не только чтобы шапку носить.

Весь класс сидел в напряженном молчании и внимательно смотрел на эту странную пару, которая пыталась выяснить, что же в первую очередь: насилие или пытки.

— Мистер Малфой, я уже начинаю терять терпение, давайте рассуждать вместе. Если вы сначала изнасилуете свою жертву, она, скорее всего, окажет вам неслабое сопротивление, инстинкт самосохранения никто не отменял. Это может быть весьма кстати, если вы, как мужчина сильный, любите подобные штуки, если вы готовы и достаточно хладнокровны. А потом наказывать снова и снова, и как финал — Авада.

При слове «Авада» Малфой невольно вздрогнул. Нат, как удав кролика, держала его в жестких тисках своего холодного взгляда.

— Есть еще варианты: если это первый раз, сопротивление жертвы может выбить вас из колеи, тогда лучше сначала Круциатус. Потом она будет как шелковая, готовая выполнить любой ваш каприз, мистер Малфо-о-й, — она намерено протянула его имя, — но она будет, как бревно, не очень интересно, правда? Но это, конечно, вам решать. И как финал — Авада кедавра, — она прошептала эти слова, как имя любовника. — Ведь они не достойны жить. Правда, мистер Малфой? — Нат коснулась его затылка ладонью и, наклонившись еще ближе к его лицу, практически шепотом подытожила: — Вот видите, мистер Малфой, как много зависит от стратегии.

Он тряхнул головой в попытке сбросить ее руку с затылка. Она, будто ничего не произошло, выпрямилась и пошла вдоль рядов подытожив вышесказанное.

— Итак, кто назовет мне три основные составляющие эффективного ведения боевых действий?

Белокурая когтевранка взметнула руку вверх и, встав, четко выдала:

— Знание поведения жертвы, тактика и стратегия.

— Умница, милая, пять очков Когтеврану. Как одним словом мы можем назвать «знание поведения жертвы»?

Класс молчал, но было слышно, как все задумались. Она дала несколько минут на раздумья и продолжила:

— Ну, хорошо, давайте оттолкнемся от обратного. Что нам дает изучение поведения жертвы? Какое преимущество?

— Хорошая ориентация на чужой территории, — послышалось чьё-то негромкое рассуждение с места.

— Правильно. — Нат указала рукой в сторону правильного ответа. — Еще.

— Можно напасть неожиданно, если знать расписание жертвы, — послышался чей-то нетерпеливый голос.

— Умница. Вы даже не представляете, как вы близки к цели. Подытожьте одним словом.

— Внезапность, — холодно и спокойно ответил Малфой.

— Вы даже не представляете, какой вы умница, десять очков Слизерину.

Малфой поднял на нее тяжелый, холодный взгляд, и она поняла, что не зря затронула сейчас эту тему. В глазах у нее было удовлетворение и мягкость.

«Упрямый мальчишка, придется повозиться», — подумала она с азартом.

— Мистер Малфой, вы, конечно, правы, — прекрасное владение палочкой сделает вас сильным соперником, но история не раз доказывала нам, что правильно выбранная стратегия иногда коренным образом меняет расклад сил. Мозги, да еще и умение ими пользоваться — это очень сильный союзник. Кто-то может назвать случай, ситуацию либо военный конфликт, раз уж мы затронули эту тему, при которых правильно выбранная стратегия превзошла численное преимущество и тактику врага?

В классе повисло напряженное молчание, все пытались вспомнить что-то подобное и кинуться в дальнейшие размышления.

— Я вам помогу. У меня есть прекрасный тому пример. В конце VI века до н.э. Персидская держава, завоевав большую часть Малой Азии, направила свою экспансию на территорию Эллады. Эллада — так называли Древнюю Грецию. Представители независимых греческих городов-государств собрались на совет в Коринфе, чтобы решить, как вместе отразить нашествие персов.

Спартанцы не хотели отправлять большое войско в Фермопилы, потому что собирались защищать только свои земли. В то время Фермопильский проход был единственным путем из Северной Греции в Южную. Несмотря на разногласия, совсем отказаться от участия в войне против Ксеркса спартанцы не могли, и потому отправили маленькое войско во главе с царем Леонидом. Леонид отобрал из граждан 300 воинов. Когда отряд выходил из Спарты, спартанское руководство просило: «Возьми, Леонид, хоть тысячу», на что он резонно заметил: «Чтобы победить, тысячи не хватит, чтобы умереть, довольно и трехсот». На западе от Фермопил поднимается обрывистая и высокая гора. На востоке проход подходит непосредственно к морю и болотам. Там была проезжая дорога двадцать метров шириной. Там была построена стена, представляющая собой невысокую баррикаду, выложенную из тяжёлых камней, где Греки разбили лагерь. Первые два дня греки успешно отражали атаки персов. Персы не могли развернуться в узком проходе и погибали массами в давке или будучи сброшенными с обрывистого берега.

Ксеркс не знал, что предпринять, и решил действовать хитростью. Он нанял местного жителя, который показал его войску обходной путь. Греки оказались в окружении. Большинство отрядов из объединённого греческого войска отступили и отправились по своим родным городам. Прикрывать отход остались только триста спартанцев царя Леонида. Ксеркс предложил Леониду сдаться. На что царь Леонид ответил лаконично: «Приди и возьми!» Он не рассчитывал на победу, но лишь на славную смерть. Спартанцы приняли бой. К тому времени у них уже были сломаны копья, и они разили врагов короткими мечами. К концу сражения у них не осталось даже оружия: оно затупилось, и тогда начался рукопашный бой. Все спартанцы погибли. В бою пал и сам царь Леонид.

Доблесть и мужество греков послужили примером для эллинов и оставили неизгладимое впечатление в войске персов, значительно понизив их боевой дух и поколебав уверенность в победе.

Впоследствии на этом месте поставили пустой саркофаг, украшенный статуей каменного льва. На нем было написано: “Из зверей я – сильнейший, из людей сильнее всех тот, кого стерегу я здесь в каменном гробе”.

Класс молчал. И не просто молчал, тишина была, как натянутая нить. Нат была довольна их реакцией.

— О чем, кроме хорошей стратегии, рассказал нам этот прекрасный урок истории?

— Героизм, — послышался высокий девичий голосок.

— Правильно, героизм. Еще.

— Смелость.

— Правильно, смелость. Еще.

Голоса на миг замолкли, и тишину разрезал звук звонка.

— Самопожертвование. Это тема нашего следующего урока. Домашнее задание я не задаю, надеюсь, у вас появилось много мыслей для размышления. До следующего урока. Мистер Малфой, я надеюсь, вы продолжите вместе с нами изучать своих врагов?

Малфой с непроницаемым лицом поднялся из-за стола и направился к выходу.

— Думаю, да…

Позже

Войдя в учительскую уже после начала совещания, Северус впервые пожалел, что опоздал. Макгонагалл метала молнии в Натали, пытаясь обвинить ее, как ему показалось, во всех смертных грехах разом. Та же стояла с прямой спиной и несгибаемой позицией, но при этом, в отличии от Минервы, была абсолютно спокойна.

— Вы в своем уме, вы учите их сражаться? Изучать врага? Что за бред? Они ведь дети, — не унималась Макгонагалл.