— Ты позвал меня для того, чтобы восхищаться прелестями осени? Альбус, я был занят. Скажи, что я не просто так проделал этот путь, — на лице Северуса играла скептическая ухмылка, которая возникает у молодых людей, которым чужда старческая сентиментальность.

— Северус, не брезгуй слезливой меланхолией старика. В моем возрасте ты будешь таким же, вот увидишь.

— Я не доживу, у меня работа вредная, — сыронизировал Снейп.

— Да брось, Северус, ты ведь молодой человек. Получать радость от жизни можно и на вредной работе, и в любом возрасте. Было бы желание. — он лукаво уставился на него поверх своих очков. — У меня же получается.

— Альбус, к чему весь этот разговор? — заметно посерьезнев, спросил Снейп.

Он чувствовал, что старик начинает опасно балансировать на границе дозволенного Северусом участия.

— Уж не по-отечески ли ты хочешь направить меня на путь истинный?

— Нет, Северус, я не стану этого делать, и совсем не потому, что ты не сможешь оценить моего рвения. Отнюдь. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. И я знаю, на что способно твое отважное сердце и твоя страстная душа.

— Альбус, прошу тебя, не нужно нравоучений, даже если они так ловко замаскированы под личину добродетельной опеки. Я не нуждаюсь в ней.

— Я думаю, что в ней иногда нуждаются все, даже я.

Альбус смотрел на своего визави с добротой и сожалением. Сожалением о том, что и его, Северуса, он когда-то упустил так же, как Тома. Поступил жестоко, оттолкнув в очередной раз, пренебрегая частным ради общего. Сделав его частью такого совершенного, отлаженного, абсолютно бездушного, но такого необходимого механизма, призванного изменить ход истории. И он, Северус, недолюбленный и недолюбивший, не успевший осознать вещи такие простые, но вместе с тем такие важные для правильного «вызревания» души и сердца, сейчас, уже будучи взрослым, сильным мужчиной ощетинивался тысячами острых ядовитых шипов, стараясь закрыть ото всех свою ранимую душу при любых попытках участливого сочувствия. Альбус чувствовал, что стареет. И действительно откуда эта меланхолия?

— К чему весь этот осенне-мелодраматический треп? — Северус начал ощущать жалость к себе. Он не выносил этого чувства, стараясь двигаться только вперед, не оборачиваясь на прошлое в поисках детских обид и комплексов, с целью осознать, принять и простить. Он многое осознал, многое принял, но вот простить… никогда. Это «никогда» определяло в последнее время цель его существования. «Так что не лезьте ко мне в душу».

— Прости старика с его запоздалым сочувствием.

Выражение лица директора изменилось с меланхолически-задумчивого на деловито-рассудительный.

— Я заметил, что вы поладили с мисс Валентайн? Приятная девушка.

Северус всем телом ощущал, как Альбус мягко пытается подвести его к чему-то важному. Он напрягся в ожидании самой просьбы.

— Северус, я хотел попросить тебя.

При этих словах уголки губ зельевара дернулись в саркастической ухмылке, а по телу разлилось спокойствие от того, что, наконец, все встало на свои места. И он, Северус Снейп, лучший агент Дамблдора, опять на задании, а все эти сопливые рассуждения «если бы да кабы» — не про него. В душу начинает заползать мерзкое сочувствие к себе, проникая в самые сокровенные уголки, отравляя ее жалостью и сомнением, чего Северус никак не мог допустить. Многие годы тренировок, а сердце, как маленький ребенок, прельщённый конфеткой, рванулось к теплу и ласке. Затрепыхалось так некстати. «Фу, на место…» — и оно, начав успокаиваться, опять залезло в свой дальний темный уголок до следующего приступа всея любви Альбуса Дамблдора в надежде.

— Присмотри за ней.

— Это просьба Фаджа? — не без иронии поинтересовался Снейп.

— Нет, Северус, моя.

Альбус был сдержан и абсолютно серьезен. От того сентиментального старика не осталось и намека, разве что его невыносимо голубые внимательные глаза.

— А причину твоего интереса к ней я могу узнать? — Северус был удивлен просьбой. Он не то чтобы был против, просто опять недосказанность и секреты. «Достали все эти квесты».

— Я пока не знаю точно, что именно ищу. Я хочу, чтобы ты присмотрелся к ней: сделал выводы, дал оценку ее способностям. В общем, все, что ты сможешь о ней выяснить.

— А что, при поступлении на работу ты не завел на нее досье? Я думаю, там есть исчерпывающая информация. Зная тебя-то.

Снейп внимательно смотрел на Альбуса, считывая его реакцию, чтобы понять, что же действительно кроется за этой просьбой.

Альбус, как обычно, был выдержан, спокоен и непроницаем. В особо напряженные моменты он так ловко включал старческий маразм, что Северус обычно не выдерживал и капитулировал к себе расставлять все по полочкам в одиночестве.

— Меня интересует информация, которой нет в ее досье.

— Я так понимаю, это все?

— Абсолютно.

Альбус окончательно вернулся в реальность, и его тон стал спокойным, но не терпящим никаких возражений. Он внимательно смотрел на Снейпа, который, видимо, все-таки ожидал пояснений, но вся его поза говорила о том, что разговор окончен.

Северус вернулся к своему брошенному чаду, его вдохновение слегка померкло после всех попыток Альбуса прощупать его внутренний мир на предмет прежней твердости убеждений. Особо он не преуспел в усовершенствовании своего «плаща», но положительная динамика все же была. Северус старался не раздражаться. Вполне удовлетворенный результатом, он записал все нововведения в свой блокнот и аккуратно расставил все по своим местам, невольно размышляя о том, что же именно хочет получить от него Альбус.

«Ах, плутовка, старого развратника распалила ловко». Почему-то крутилась у него в голове фраза из какого-то памфлета на французского короля Людовика XV. Он улыбался.

«Ну, теперь точно придется идти на ее урок. Еще раз напомнишь себе, что драконов можно победить. Мне не помешает. Что-то в последнее время я начал сомневаться».

Комментарий к Глава 2 Выбор правильного направления

Достаточно много рассуждений. Просто всегда хотелось узнать, каким Снейп был в обыденной жизни. Начитанный, внимательный — и определенно очень умный. В любом случае комментируйте.

========== Глава 3 Изучаем своих врагов ==========

— Мистер Малфой. Слизерин на моем уроке, это честь для меня?

— Даже не сомневаюсь, — с презрением усмехнулся Драко.

— Что же вас сподвигло, могу я поинтересоваться? — спокойно спросила Нат, проигнорировав выпад в ее сторону.

— Хочу узнать о враге побольше, — самодовольно усмехнулся он, горделиво осмотрев присутствующих.

— Знать врага поближе — очень правильное решение, мистер Малфой. Хорошо знать врага — это половина успеха, если не больше. Его привычки, его слабости. Очень умно, — повторила Нат, размышляя. — А раз вы такой умный молодой человек, то не скажете ли мне две другие составляющие успешного противостояния врагам?

Малфой задумался:

— Умение владеть палочкой, — спустя минуту выплюнул он с вызовом.

— Умница, как это называется по-другому?

— Да как ни назови, кто сильнее — тот и прав, — ответил он, усмехнувшись.

— Это называется тактика, мистер Малфой. И да, тактика является одной из основополагающих сторон в деле ведения войны. Мы же сейчас о ней говорим?

С лица Малфоя слетела самодовольная ухмылка, уступив место оскалу ярости. Класс замер.

— Ну что вы, мистер Малфой, — продолжала она так же спокойно, но сейчас ее голос звучал угрожающе тихо. — Вы забываете о еще одном «ките», на котором держится такая точная наука, как ведение боевых действий. Может быть, вы поразите нас еще раз и назовете ее?

Нат подошла к нему, слегка наклонив голову. Малфой впился в ее глаза своим холодным яростным взглядом.

— Что, нет? — она в недоумении вскинула бровь. — Ничего, для людей вашего возраста это свойственно. Действие — вот ваша религия. Но вы, мистер Малфой, забываете о стратегии. Я вам поясню. Вот представьте.

Натали провела ладонью перед ним, как будто воссоздавая картину, которую хотела ему показать.