В пятницу, после обеда, она решила покинуть замок. Конечно, сравнивать свои скромные охотничьи навыки с такими корифеями ловли на живца, она даже не смела. Но, попытаться заставить их понервничать, стоило. Во-первых, она хотела проверить свою теорию относительно Снейпа. Кто же он все-таки такой? А во-вторых, подтолкнуть к какому-либо развитию событий Альбуса. Да и, честно говоря, достало все. Ей хотелось уединения. Дойдя до зоны аппарации она, повернувшись на каблуках, унеслась подхваченная его вихрем. Конечно, предварительно сняв с себя чары слежения, которые Снейп периодически обновлял.

Уже через минуту Нат шла по заснеженному полю. Легкий морозец, присущий такому нестабильному месяцу, как март, покалывал ее щеки. А прохладный ветер, словно уносил все невзгоды, тяжелые мысли, даря восторг от вновь обретенной свободы. Она была уверена, что Северус не знает это место. Конечно, кроме чар слежения есть другие способы найти ее. Но для этого нужно время и по крайней мере до воскресенья она была предоставлена сама себе.

Натали подошла к высокой каменной ограде, которую причудливо оплетали иссохшие стебли плюща. Она с усилием навалилась на кованную калитку, которая за зиму кое-где покрылась ржавчиной. Та протяжно заскрипела, потревоженная незваным гостем. В глубине сада стоял небольшой особняк, в окружении когда-то прекрасного ландшафтного сада, сейчас пришедшего в запустение. И такого же поросшего высохшей осокой и кое-где подернутого льдом пруда. Нат видела в этом запустении своеобразный шик. Казалось, что это место находится в другом измерении. Этот старинный дом, окруженный высокой стеной, казался грозным часовым, бережно хранящим покой своих хозяев уже много веков. Нат поднялась по каменным ступеням, ногой отгребая в сторону палую листву вперемешку с еще не успевшим растаять снегом. Она повернула массивный ключ в замке, который тоже, казалось, не был готов к такому натиску, поэтому пару минут отчаянно сопротивлялся.

Наконец она попала в дом. Внутри было темно и сыро. Натали поплотнее закуталась в пуховик. Казалось, что в доме было гораздо холоднее чем на улице. Она развела огонь в камине: дрова весело затрещали, наполняя большой зал теплом и уютом. Пользоваться магией она не стала, ее могли отследить. Так что она навела маломальский порядок в общей комнате и в своей спальне. Ближе к полуночи она устроилась с бокалом вина в мягком кресле перед камином, который отбрасывал на паркетный пол причудливые тени. Языки пламени своими дикими неистовыми движениями напоминали сейчас находящихся под действием дурмана шаманов. Которые пьянея от собственных движений, стирали границы материального делая их прозрачными. Когда скрытая за ними потусторонняя реальность становится такой же осязаемой, словно приоткрывая окно в мир древних духов. Все это привносило в обстановку какую-то первобытность. Казалось, для полноты картины сейчас не хватает только туши барашка на вертеле. От мысли о барашке захотелось есть. Нат пошла на кухню и, открыв холодильник, долго смотрела в его ярко освещенное нутро. Поняв, что ничего не хочет, а голод скорее всего вызванный скукой зуд, она закрыла холодильник и подошла к окну, в которое было хорошо видно усыпанное звездами чёрное морозное небо. Нат знала эти симптомы: скука, безнадега, им можно было только отдаться. Лишь отдавшись сполна, позволив заполнить себя до краев, можно начать движение вверх. Сопротивление усугубляет ее, внося сумбур и нервозность. Лишь достав до ее дна, можно почувствовать тот миг, который, как начало бытия, несет в себе лишь тишину. Тишину в ее сакральном смысле. Полную, всепоглощающую бездну, позволяющую почувствовать миг зарождения мысли. Той первой мысли, которая обретая смысл и силу наполняет тебя вновь жизнью. Именно за этим она приехала, в этот оторванный от реальности, обломок ее собственного мира. Чтобы ничего сейчас не мешало ей насладиться этим умиранием, этим покоем. Который, в конечном итоге, должен стать новым началом, возрождением ее души.

*

Северус Снейп, овеваемый своей черной мантией, делающей его похожим на огромную летучую мышь, стремительно следовал по коридору школы в направлении кабинета директора. Глухой отзвук его шагов эхом разносился в пустом пространстве засыпающего Хогвартса. Отражаясь от каменных стен и потолка создавая ощущение, что дух старого замка следует рядом, желая составить ему компанию в столь поздний час. В последнее время, Дамблдор, вызывал его чаще. Его явно что-то беспокоило, но не настолько, чтобы посвятить в суть дела Северуса. Разговор, который зельевар затевал под любым предлогом в последний месяц, результата не дал. Натали все еще оставалась в школе. И похоже кроме Снейпа этот факт всех устраивал. А сейчас она вообще удалилась в неизвестном направлении, может быть ее уже схватили. «Нет, он бы точно знал». Темный Лорд в последнее время тоже был не в лучшем расположении духа. Заваливал заданиями и требовал все больше повиновения. Он потер плечо, шрам на котором только несколько дней, как перестал его беспокоить. Очередная награда за преданность. Нат без труда сняла чары слежения, так заботливо обновляемые им все время после просьбы директора присмотреться к ней. Настроение было премерзким. Еще Амбридж со своими душными придирками, постоянно взбрыкивающий Поттер, неуемная энергия которого не сулила ничего, кроме неприятностей. Снейп чувствовал, Альбус определенно что-то скрывает. Его полунамёки, этот разговор с Натали о вступлении в Орден Феникса, со всеми вытекающими. На все его просьбы выслать ее на Родину, подальше от Темного Лорда, Дамблдор отвечал отказом. Это выбивало из колеи больше всего. Во-первых, какого хрена она ему нужна? То, что она обладает силой, которая может быть использована против Ордена и ее самой, почему не спрятать ее? Северус не раз предлагал ему этот вариант. Даже готов был взять на себя все хлопоты с этим связанные. Но Альбус… он был явно против. Нат была нужна ему здесь. В самом для нее опасном месте. В последнее время обострившаяся паранойя, навалившаяся усталость не лучшим образом сказывались на его душевном состоянии. Его твердое намерение держаться от Натали подальше, чтобы не дать ей повода остаться в школе, не возымело никакого действия, да еще Альбус со своей идеей фикс. Снейп терялся в догадках, и только вскользь брошенная директором фраза не давала покоя «… ее время еще не пришло…». То есть она была изначально задействована в его плане? Интересно, как задолго до ее появления в Хогвартсе?

“Черт, черт, черт”, — выругался он в полголоса.

Натали определенно его волновала. А ведь он сделал многое, чтобы отстраниться от нее. А теперь ее согласие, которое путало Северусу все карты. Он понимал, что Нат связывает его по рукам.

“Ее время еще не пришло, что же это все-таки значит? … ее время еще не пришло…», — он повторял слова директора снова и снова, словно пытаясь, что-то вспомнить.

Но мозг словно никак не мог ухватиться за нужную мысль, снова и снова упуская что-то важное. Северус зарычал, словно стряхивая с губ эту доводившую его до белого каления фразу.

Каменная горгулья послушно отскочила в сторону, видя настрой посетителя и довольно резво подняла его в кабинет директора. Альбус смотрел в окно и был явно чем-то обеспокоен.

«Натали» — у Снейпа сердце провалилось куда-то вниз. — «Забодай тебя Монтикора, только не это».

— Северус, — голос директора был добродушно-рассеянным, с отчетливыми нотками волнения, что только усилило чувство тревоги, заставляя сердце Снейпа галопом скакать в груди. Он никак не мог взять себя в руки, от чего волновался еще сильнее.

— Мой мальчик, что-то случилось? — Альбус смотрел на Снейпа, выражение лица которого было мягко говоря напряженным.

— Просто усталость. Ты что-то хотел? — Снейп попытался взять себя в руки и довольно удачно. Сердце и мысли, повинуясь железной воле хозяина, стали приходить в норму.

— Ах да, конечно…

Альбус явно не мог начать разговор. Разговор, для которого позвал его к себе в кабинет в два часа ночи. И сейчас не убедительно разыгрывал старческую забывчивость. Это не сулило ничего хорошего. Северус слишком хорошо знал все эти признаки. От чего не смел произнести ни слова. Словно сам пытался оттянуть время, которое железными тисками сжимало сердце. Альбус медленно подошел к столу и, в задумчивости, стал ладонью полировать его поверхность, словно подбирал нужные слова. Лицо его было совершенно отсутствующим, но Северус знал, Альбус сильно напряжен.