— Хватит, — обрубил он, — я слишком долго слепо верил тебе. Слишком долго ты пользовался моим доверием. Я не позволю тебе сделать это снова.

— Северус, послушай… — директор сделал шаг ему на встречу, но столкнувшись с его предостерегающим взглядом остановился, — дай мне возможность объяснить. Я прошу лишь это.

Северус молчал, и Дамблдор продолжил:

— Все, чем мы занимались последние шестнадцать лет, все это было правдой. Да, я не посвящал тебя в какие-то тонкости моего плана, но лишь из-за сложности твоей роли в нем.

Дамблдор снова сделал попытку приблизится к Снейпу, но тот отступил на шаг, сохраняя прежнюю дистанцию.

— Как я понимаю, основная твоя претензия заключается в том, что ты предполагаешь… — он сделал акцент на последнее слово, — …что я, каким-то образом, причастен к смерти Поттеров? Северус, как я уже сказал, это лишь твои предположения. Я не обязан был становится Хранителем их тайны. Они решили, что справятся с этим сами. Да, это было роковой ошибкой, но от них никто не застрахован, правда, друг мой? Нечаянно подслушанное пророчество, или не слишком настойчиво предложенная помощь… — он многозначительно посмотрел на Снейпа, лицо которого лишь презрительно искривилось, — Северус, каждый из нас получит по заслугам и час моей расплаты не за горами. Я не прошу тебя понять меня, но лишь довести начатое до конца. Во имя всех тех, кто пожертвовал собой на этом пути.

— Всех тех, кто выстелил путь в Твой рай своими костями? — презрительно сказал Снейп.

— Я знаю, тебе больно. Но, как я уже сказал в начале нашего разговора, ты еще не настолько силен, чтобы справиться самому. Чтобы защитить Ее.

Северус почувствовал, как слова директора разбудили чудовище у него внутри. Чудовище, которое он так старательно держал на цепи. И сейчас оно поднималось по сведенному судорогой горлу. Его верхняя губа подрагивала от напряжения обнажая зубы, от чего казалось, что он скалится.

— Не смей, — он иступлено зашипел, ткнув в сторону Дамблдора пальцем, — не смей даже говорить о ней.

В его лице была та отчаянная свирепость, что бывает у сторожевой собаки предано защищающей хозяина даже под дулом наставленного на нее пистолета.

— Северус, тебе нужна помощь, — настаивал Альбус, призывая его к здравомыслию.

— Я однажды уже принял от тебя помощь. Она слишком дорого мне обошлась, — выплюнул он, все еще подрагивая от гнева.

— Северус, пожалуйста, давай успокоимся и поговорим, наконец, как цивилизованные люди. Я прошу тебя, — настойчиво сказал Альбус, прерывая попытку Снейпа снова напасть. — Прошу. — он смотрел в глаза зельевара, своими невыносимо-голубыми, проницательными глазами.

— Ты хочешь, чтобы я довел начатое до конца? — все еще с раздражением, но уже спокойнее спросил Снейп.

— Да, — ответил Дамблдор.

— Я подумаю, — коротко ответил зельевар и, взмахнув полами своей мантии, стремительно вышел из кабинета директора.

Оставшись один, Альбус размышлял над их разговором. Он конечно понимал, что это Она открыла ему глаза. Самое неприятное было то, что ей понадобилось для этого всего полтора года. И сейчас его такой совершенный план висит на волоске. Конечно, он предвидел такое развитие событий, но думал, что перед решающим разговором со Снейпом, он успеет поговорить сначала с Ней. Он знал, Натали единственная, кто может сейчас гарантировать благополучное завершение его плана, она единственная, кто сможет убедить Северуса. А ему было нужно не просто его согласие, которое он даст, Альбус был в этом уверен, ему была нужна его безоговорочная преданность. Слишком много зависит от того, как отыграет свою партию именно Снейп.

Он стоял возле окна и, как обычно в последний месяц, всматривался в даль: как на горизонте, подернутые молочной дымкой, возвышались горы, словно могучие спины древних чудовищ. Альбус будто пытался наглядеться на величественную красоту этих монументальных исполинов, которым плевать на все тщетные потуги смертных доказать свое превосходство друг перед другом, с единственной целью, чтобы короткая вспышка нашей жизни оставила пусть недолгий, но яркий свет. И все то, чем мы жили, чем были полны наши сердца: наша любовь, трепет наших бесстрашных сердец, все это оставило свой след. Ибо каждый из нас — вселенная. Сейчас перед лицом Темных сил, что как никогда пытаются завладеть миром, перед неотвратимостью его собственной судьбы, он чувствовал, что добрался до самой вершины той грандиозной цитадели, что методично создавал все эти годы, укрепляя ее фундамент костями отыгравших свою роль сторонников и поверженных врагов. Сейчас он стоит на самой ее вершине и впереди у него только мрачная бездна. Он исполнил свое предназначение. Ему больше нечего просить у нового дня.

***

Весь следующий день Нат не могла избавиться от едва заметного, но настойчивого беспокойства, из-за так неосмотрительно высказанных предположений на счет игры Альбуса. Оно, как мотив глупой песенки, неотступно преследовало ее заставляя снова и снова задумываться над тем, правильно ли она поступила. В правоте своих суждений она была абсолютно уверена, иначе не посмела бы так ранить его. Но даже это не ослабляло невыносимой ноющей боли внутри, которая словно вытягивала из нее последние силы. Она не могла поступить иначе. Все шло к тому, что Снейп при любом раскладе узнал бы правду и не простил бы ей молчания.

Она, как нашкодивший подросток, тихо вошла в слабо освещенную гостиную, готовая к любому развитию событий. Оглядевшись она заметила Северуса, сидящим в своем любимом кресле, откинув голову на его высокую спинку. Казалось, что он спит. Но она знала, это не так. Вся небольшая комната была пропитана беспокойством, и ее сомнения с новой силой затянули внутри болезненный узел. Нат понимала, им нужно поговорить. По крайней мере попытаться.

— Привет.

Она подошла к нему. Его лицо казалось утомленным. Между бровей залегла глубокая морщинка, заставляя линию бровей изогнуться в каком-то казалось болезненном напряжении. Она так хотела защитить его от боли и сомнений, которых было и так предостаточно в его жизни, но сейчас, именно она была виновата в его смятении. Как можно сделать выбор между правдой и мнимым спокойствием любимого человека, которое разрушает его жизнь. Разрушает, словно капли воды, подтачивающие камень. Хотелось всего его спрятать в своих нежных объятиях, заслонить от всего мира, забрать только себе.

— Все хорошо? — неуверенно спросила она, видя, что он не реагирует.

Северус медленно открыл глаза. Взгляд его, притаившись за черным бархатом ресниц, был слегка отрешенным.

— Привет, — бесцветно протянул он.

— Если я мешаю, могу пока побыть у себя.

Нат нервно дернула указательным пальцем в сторону входной двери. Северус покачал головой и протянул ей руку. Она неуверенно вложила в нее свою ладонь. Он потянул ее на себя вынуждая сесть ему на колени, что она с удовольствием сделала.

— Прости меня, — вдруг совсем тихо сказала Нат.

— За что? — Северус не отводил от нее глаз.

— Я причинила тебе боль. Я заставила тебя усомниться во всем, что было для тебя важным.

— Это не твоя вина, а моя глупость.

— Нет. Нет, это не так.

Нат обхватила его лицо ладонями и стала всматриваться в его черные глаза, словно хотела, чтобы он услышал ее.

— То, что тебя использовали не говорит о том, что ты глуп. Это говорит лишь о том, что ты доверял человеку больше, чем он того заслуживал.

— Иди ко мне.

Он прижал ее к себе и Нат почувствовала, словно с души упал тяжелый камень, не дававший ей дышать. Она обхватила его голову руками, прижимая к себе. Ее губы торопливо касались его волос, скул, тронули горбинку носа, и достигнув чуть приоткрытых губ замерли. Она отстранилась словно хотела посмотреть не вызвала ли она его недовольство и виновато улыбнулась, заметив его внимательный взгляд.

— Что ты собираешься ответить на это? — Северус повернул голову в сторону приставного столика, на котором все еще лежал простой магловский конверт с запиской от Саиба.