Северус молчал. Видимо рассказ задел в нем, что-то личное. Он плыл сейчас на волнах своей памяти, в задумчивости разглядывая рубиновую жидкость в своем бокале.

— Расскажи мне о вас с Лили, — тихо попросила Нат. Абсолютно не настаивая, так как понимала, что эта тема болезненная для него.

Он оторвался от созерцания того, как свет преломляясь в хрустальных гранях бокала наполнял напиток светом, заставляя его переливаться от темно-пурпурного, до золотисто -рубинового.

— Что ты хочешь услышать? — словно устало спросил он.

— Я знаю, Пол не нравится тебе, потому, что ты думаешь, что между нами было, а может быть и остается что-то кроме дружбы. Я не могу тебя винить за это. Но ты знаешь главное, он дорог мне, и для тебя этого достаточно, чтобы ты нашел в себе силы помогать ему. Так же и Лили. Господин Камоэнс был более чем красноречив на ее счет. И все же за всеми этими горькими строками кроется что-то большее чем даже любовь. Я не думаю, что между вами что-то было, она была и остается для тебя больше чем возлюбленная. Но у меня складывается устойчивое впечатление, что ты не смерть ее оплакиваешь. Ты сгораешь в огне своей вины перед ней. Может быть, если ты поделишься со мной, я возьму половину себе, и твоя ноша станет легче?

— Как-то ты сказала, что каждый должен нести свой крест сам.

Северус сделал глоток и наконец поставил бокал на стол. Нат выжидающе смотрела на него. Она знала, что этот разговор так же необходим для него. Он просто не решался начать. Словно боялся показаться ей слабым.

— Мы познакомились, когда нам обоим было по десять. Ее семья жила неподалеку. Мы часто виделись. Почти сразу подружились. Она так же, как и я, была волшебницей. Это по-настоящему сблизило нас. Однако, когда мы приехали в Хогвартс, наши пути разошлись. Она попала на Гриффиндор, я на Слизерин. Знаешь, факультет привносит свои изменения в твою жизнь, хочешь ты этого или нет. Новые друзья, новые интересы. Конечно мы общались, но прежней близости уже не было. Лишь встретив тебя, я понял природу своей любви к ней. Она словно хранила частичку моей души. Ту, что не была запятнана неисправимыми ошибками, лживыми обетами и прочей грязью. Словно она напоминала мне, что я есть. И что в моей душе еще теплится свет.

Нат протянула через стол руку и накрыла его ладонь. Она хотела, чтобы Северус чувствовал ее поддержку.

— А потом Он убил ее. И не осталось ничего, словно весь мир погрузился во тьму. Единственным оправданием моего существования была лишь моя месть, — голос его стал жестким и холодным.

Лишь встретившись с ним глазами, Нат почувствовала, как воспоминания начинают ослаблять свою хватку, и он начинает успокаиваться.

— Месть — это страшная вещь. Она выжигает душу, порабощает волю. Ослепляет, подчиняя себе жизнь. Оставляя после себя лишь выжженную пустыню.

Она и раньше догадывалась обо всем, что он только что рассказал ей. Но ей было важно, чтобы он сам услышал себя.

— Поэтому такая преданность Дамблдору? — спросила она.

— Я дал слово, — коротко ответил Северус.

— Раз, два и двойной агент готов, — Нат словно разговаривала с собой, повторив еле слышно свои собственные слова. — Но, ты охраняешь ее сына. И я так понимаю по просьбе директора. Зачем? Кроме того, что он избранный?

— Я думаю, что он крестраж, который Темный лорд создал случайно. В ту ночь… — Северус замолчал.

И она видела насколько живы в его памяти эти воспоминания.

— Крестраж? Насколько я понимаю крестраж, это вместилище части души?

— Именно, — подтвердил Снейп.

— То есть Лорд создал крестраж расколов свою душу?

— Точно, — Северус был немногословен.

Она понимала почему. Скорее всего разговор зашел на территорию, ограниченную лишь узким кругом избранных, если не только двоих. Но Нат не собиралась просто так позволить Северусу съехать с темы.

— Нат, эта информация не для чужих ушей. Я не могу обсуждать ее с тобой, — пытался выкрутиться Северус из щекотливой ситуации.

— Я знаю, но ты можешь мне все-таки рассказать об этих самых крестражах. Я поясню свою мысль чуть позже. Но уверяю тебя это не праздное любопытство. Кажется, я знаю, что предложить Лорду.

Северус смотрел на нее со смесью любопытства и настороженности.

— На сколько я знаю, он создал семь крестражей. Два из которых Альбус уже уничтожил, — все же продолжил Снейп.

— А Поттер, как обладатель равной с ним части его души, равен ему и по магическим способностям? Что означает, что он единственный, кто может его убить.

Она подняла на него глаза, ожидая подтверждения своей догадки. Но Северус молчал, ожидая обещанных пояснений. Он и так сказал больше чем хотел.

— Я могу предложить ему его душу. Целую и невредимую.

— Как ты себе это представляешь? — прервал наконец молчание Северус.

— Воссоединю все части его души воедино, — пояснила Нат.

— А те две части, что уничтожил Альбус? — напомнил он.

— Ну, что я могу сказать, придется смотаться за ними в Тонкий мир. Я уверена, что смогу их найти. Думаю, что Нагирий обещал ему такое желанное им бессмертие. Но, я почти уверена, что та метка, которую я видела в своем видении принадлежит именно Тому Реддлу. А если так, то Нагирий обманывает его. И как только Том станет достаточно уязвим, он нанесет удар.

Северус внимательно слушал ее, и Нат даже показалось, что в его взгляде больше не было привычного цинизма. Он сейчас был абсолютно серьезен и видимо взвешивал все за и против.

— Думаю, ты права. Как ты планируешь действовать дальше?

Нат немного обалдела от такого доверия, но постаралась не показать вида, боясь, что он опомнится и опять уйдет в глухую оборону.

— Мы можем предложить ему сделку. Его душа взамен отказа от сотрудничества с Нагирием. Если Том будет достаточно силен, Нагирий не справится с ним.

— И, если Том будет достаточно силен, он разожжет войну, и тогда маглам и грязнокровкам не поздоровится, — сделал он не утешительный вывод.

— Согласна, план сырой. Но, мы что-нибудь придумаем. До конца месяца по-прежнему три недели. А у нас с тобой под боком еще одна весьма интересная загадка, — Нат кивнула в сторону разложенных по полу страниц книги. — Предлагаю завершить трапезу и продолжить поиски истины.

Остаток обеда прошел в праздных разговорах, которые признаться были сейчас очень кстати, так как расслабляли. Мясо было доедено, вино выпито и наша парочка снова пересела на пол и сосредоточила свои умственные способности на решении загадки души Мастера. Еще через несколько часов им удалось систематизировать все записи и разбить их на четыре части. С формулами было сложнее, и они пока просто не принимали их во внимание.

Каждая из частей относилась к определенному времени года. И представляла собой весьма витиеватую оду. Аллегоричность данного произведения превосходила даже начитанность и скрупулёзность Северуса, который казалось находится в какой-то прострации от неимоверного количества словесного бреда.

— Так, стоп. У меня сейчас голова лопнет. Мне нужно отдохнуть.

Он поднялся на ноги, мышцы, которых от многочасового сидения на полу затекли и начали дрожать от слабости. Он прошелся по комнате взад-вперед. Нат уже привыкшая к шизофреническим абстракциям Мастера, осталась на полу и пытаясь как-то перевести полученные знания на человеческий язык.

— Послушай, кажется у меня что-то начало получаться:

«Когда весна взойдет на трон моего сердца,

Лучами света право на престол свой огласит.

И прорастет корнями глубоко за твердь,

Там, где полуночная тьма, качает на руках детей своих».

— Похоже на стихи.

Нат подняла глаза на Северуса, который внимательно ее слушал. Он тут же направился к ней и, опустившись на колени, стал искать глазами только что озвученные строки.

— Если сложить предложения из четырех времен года, получится вполне себе сносное четверостишье. А если принять во внимание, что Мастер в свое время был ученым, то один раз поняв систему, мы сможем прочитать весь текст.