Я уже совсем близко. Голос настойчиво шепчет мое имя, но я будто скрыта от него. Почему тот, у дуба, не слышит меня? Почему не повернется? Я отчетливо вижу светлые волосы, мягкими волнами спадающие на плечи. Тянусь кончиками пальцев к его плечу, чтобы заставить его обернуться. Еще немного, еще совсем чуть-чуть…

В мое сознание врывается оглушительное:

«КА-А-А-А-А-А-А-А-А-СЯ-Я-Я-Я-Я!»

Голос больше не похож на мольбу. Он полон ужаса, отчаяния, агонии. Он соткан из яростной, рвущей сердце какофонии. В этом хаосе невозможно разобрать слова, я не слышу их, скорее чувствую. Чувствую, что эти звуки сплетаются в бесконечный повтор моего имени. Вижу его в тысяче ярких точек, что в неровной пляске кружатся у меня перед глазами. Причина этой агонии – я.

Падаю на холодную землю, зажимаю руками уши, больше не в силах это выносить. Бесполезно. Звук не снаружи, он внутри меня, внутри моих мыслей, внутри моей души. Отчаяние держит меня в тисках своей ледяной, цепкой и неотвратимой хваткой, не позволяя подняться. Я физически ощущаю его. Ценой огромных усилий пытаюсь приподнять голову, чтобы рассмотреть незнакомца, увидеть его лицо. В ответ на мою безрассудную попытку адская разноголосица лишь усиливается, что окончательно выбивает из моей груди воздух. Я захожусь в судорожных хрипах, кончик языка немеет, а к горлу подкатывает тошнота. Звуки нарастают, изгоняя из моего сознания последние связные мысли… Кажется, так выглядит смерть.

– Кася, ты точно в порядке? – в который раз за вечер спросил меня Кев. Он снова участливо заглянул мне в глаза, будто пытаясь отыскать там правдивый ответ.

Его реакция вполне объяснима. Целый день я была сама не своя: у меня все валилось из рук, я отвечала невпопад и замыкалась в себе, когда Кев что-то рассказывал и пытался втянуть меня в диалог. Знала, что так нельзя, знала, что нужно взять эмоции под контроль, но ничего не могла с собой поделать. Воспоминания о ночном кошмаре держали меня в плену и не желали уступать реальности.

Я не могла перестать думать о том, как очнулась в своей постели в перепачканной кровью сорочке с разодранным рукавом, как обнаружила очередной глубокий порез на теле, как сидела в кровати, прижав колени к груди и сжимая их посиневшими то ли от холода, то ли от ужаса пальцами. Я больше не могла притворяться, что мои кошмары не имеют отношения к реальности. Этой ночью я могла погибнуть. Меня била крупная дрожь, и лишь усилием воли я удержалась от того, чтобы не начать раскачиваться.

Я всей душой пожалела, что Рыжика не было рядом. Мне было необходимо тепло живого существа, чтобы сбросить с себя гнилостное дыхание смерти. Потребовались две таблетки успокоительного, горячий душ и бог знает сколько мятного чая, прежде чем я перестала походить на оживший труп.

Хорошо, что в отеле сегодня мало постояльцев – после обеда меня подменила Магда. Справиться с тревогой и рассеянностью не получалось, и Кев целый день допытывался, что у меня случилось. Мне не оставалась ничего, кроме как раз за разом заверять его, что я просто немного волнуюсь перед вечеринкой. Конечно, он не верил мне ни на грош. Но сил переживать еще и из-за наших недомолвок просто не осталось.

– Все в порядке, Кев, – соврала я и вымученно улыбнулась. – Сейчас мы придем на место, и я успокоюсь. Вот увидишь.

– Что-то сомневаюсь, – недовольно отозвался он.

– Это все ты виноват, – нашлась я.

– Я?

– Ну а кто же еще? Это ведь тебе я обещала танец. Вот теперь хожу, переживаю. Беспокоюсь, между прочим!

– О, ну хотя бы нашла подходящий повод, чтобы поволноваться. В конце концов, такое важное событие! Здесь я могу тебя понять, – подхватил он мою игру, – но постарайся не переживать слишком сильно. Все пройдет отлично, ведь с тобой буду я, – подмигнул он мне, и мы дружно расхохотались.

Я благодарила небеса, что сейчас не одна. Если бы Кева, живого и настоящего, не было рядом, даже не знаю, как бы я пережила этот день. И почему в таком ужасном состоянии я не отказалась от идеи пойти на вечеринку? Все просто: шумный вечер позволит мне избежать кошмаров. По крайней мере, этой ночью, ведь сегодня я не собиралась спать.

Мы направлялись в отель «Черный кот», в котором недавно провели реконструкцию. Дочь владельцев, Каролина, организовала закрытую вечеринку перед официальным открытием. Приглашены были в основном блогеры и прочие медийные личности, но среди гостей встречались и простые люди, как, например, мы с Кевом. Свои пригласительные мы получили через Агнешку – популярного лайфстайл-блогера и ко всему прочему близкую подругу Каролины.

Нужно сказать, что отель «Черный кот» – излюбленное место фанатов мистики. Он представляет собой нечто среднее между старинным особняком и готическим замком, к тому же располагается у самой кромки леса. Добавьте сюда туман, который нередко спускается с гор и стелется по земле… Отель полностью соответствовал своему названию. Во всяком случае, в отношении цвета. Стены, ставни, двери и даже черепица – абсолютно все выкрасили в черный. К тому же у отеля появилась терраса, которую язык не поворачивался назвать крыльцом. Массивные каменные колонны и широкие мраморные ступени, на которых горели фонари в форме оплывших свечей, невольно наводили на мысль о семейке Аддамс, что вот-вот спустится с парадной лестницы и поприветствует гостей. В общем, здесь всегда было жутковато, а уж после реконструкции и подавно.

Территорию отеля огораживал высокий кованый забор. Разумеется, тоже черный. Я дернула за металлическое кольцо ручки, желая попасть внутрь, но ворота не поддались.

– Справа домофон, – подсказал мне Кевин.

Атмосфера этого места околдовала меня, заставив забыть, что на дворе вообще-то двадцать первый век. Смутившись, я нажала на кнопку вызова. Раздался хриплый мужской голос:

– Ваша фамилия.

– Катажина Пулавска плюс один.

– Проходите.

Замок щелкнул, и створки приоткрылись, пропуская нас внутрь. Кевин сделал галантный жест рукой:

– Только после вас.

– Благодарю. – Я сложила руки на груди и слегка поклонилась, чем вызвала одобрительный смешок друга.

Мое напускное веселье было лишь попыткой скрыть охватившую меня неловкость. Во дворе звучала мистическая музыка, создавая полное ощущение того, что мы пришли в особняк с привидениями.

Я повела плечами, пытаясь расправить темно-синюю рубашку, которую зачем-то надела. Можно подумать, от моих движений она превратится в вечернее платье! Я как никогда остро ощущала свою неуместность, неуклюжесть, угловатость. Мне казалось, что я определенно была лишней в этом храме эстетики и изящества.

– Знаешь, нам не стоило сюда приходить.

Я удивленно уставилась на Кевина. Он что, мысли мои читает?

– Почему? – все-таки спросила я.

– Мы сюда не вписываемся. У нас есть один существенный недостаток: мы слишком живые для этого места.

Я невольно улыбнулась, и груз неуверенности, камнем давившей мне на плечи, ослаб.

– Так-то лучше, – сжал мою ладонь Кев. – Я с тобой. И ты прекрасно выглядишь.

Не выпуская моей руки, он увлек меня ко входу в отель. Вот уж чьей уверенности в себе можно только позавидовать! На Кеве была та же одежда, что и вчера. Разве что футболка другая. Но его это совершенно не беспокоило. Ни тени волнения, даже когда дверь перед нами распахнулась, и нас встретил – ну, не знаю – дворецкий?..

Седовласый мужчина в старомодной ливрее представился (имя я не расслышала, но про себя окрестила его Ларчем) и с напускной официальностью пригласил нас следовать за ним. Мы с Кевином обменялись удивленными взглядами, и мне вдруг стало невыносимо смешно от уровня пафосности этого мероприятия. Огромных усилий стоило сдержать рвущийся наружу смех. В конце концов, дворецкий ведь не виноват, что его наняли для этой работы. Но до чего же все-таки смешно! Я кинула осторожный взгляд в сторону Кева и обнаружила, что он как-то странно раздувает щеки и вообще подозрительно красный. Видимо, вся эта ситуация забавляла не только меня одну.