– А почему бы и не иметь ему Порш? И потом, это единственная новая машина на преподской парковке.

Юля тоже порывалась спросить что-нибудь, но ничего умного на ум не приходило, а про Порш её опередила Алёна. Собственно говоря, Юля и сама не знала, ЧТО ей хотелось узнать про нового преподавателя. Ей, почему-то, стало обидно, что старшекурсницы ТАК много знают про Аристова.

Содержательная беседа между четвёртым и пятым курсом закончилась, и наши героини отправились на выход.

Бабье лето распахнуло свои объятия.

Солнце щекотало скулы и гладило кожу тёплыми касаниями. Безоблачное лазурное небо обещало ясную погоду и по-летнему жаркий вечер. Паучки собрали свои чемоданы и теперь на паутинках-самолётах планировали на воздушных потоках. Под беззвучную музыку вальсировали редкие пожелтевшие листочки, мягко опускаясь на асфальт, где расчертили классики школьницы. Девочки не торопились домой. Они нарядно одеты. Домашнее задание ещё не задано. Последние дни беззаботной жизни учёного народа.

На трамвайной остановке народа немного. Четыре подруги, заняв свободную скамейку, подставили довольные лица уютному сентябрьскому солнцу. С обеих сторон рельсов плотным потоком сновали машины. Приближался час пик, а значит, следовало поторопиться и разъехаться по делам до того, как пробки обездвижат дороги. Можно было бы на метро. Но в такую погоду совсем не хотелось спускаться в подземку.

– Бодрый день выдался, ничего не скажешь, – вздохнула Алёна и обернулась в сторону массивного здания медицинской академии. – А пятикурсницы, похоже, Фру-Фру караулят, – хихикнула она. Прикиньте, если это не его Порш, а какого-нибудь его хорошего знакомого. И он дал ему покрасоваться.

И правда, около Порша торчала уже знакомая компания. Наигранный смех девушек был слышен за версту.

– Держу пари, он завтра на вертолёте прилетит, только чтобы не встречаться с этими прилипалами, – добавила Настя. – Притомилась я сегодня. С непривычки, что ли. Или от переизбытка новой информации.

– Это всё токсичный химик, – кивнула Даша. – Мы жили – не тужили, и на тебе. Сюрприз. Обворожительный нахал.

– А почему нахал? – похоже, что Алёна сегодня побила рекорд «почемучек».

– Потому: пришёл, наехал и остался довольным.

– Вообще-то мы сами… – Настя попыталась робко заступиться за преподавателя, но стушевалась под гневными взглядами подруг.

– Девочки, первый раз за столько лет я не рада, что староста. У нас с ним как-то не задалось общение. Устроит он мне весёлые деньки, – посетовала Юля. – Чтобы такого сделать плохого… Пирожков испечь из глины?

– Может, не стоило ёрничать перед новым преподом? Какой реакции ты ждала? Умиления? – пожала плечами Алёна. – Погоди, окажется ещё злопамятным, устроит тебе день взятия Бастилии. А за пирожки выразит особенную благодарность на пересдаче.

– Само как-то вырвалось. Не в ярость же из-за этого впадать, – оправдывалась Юля, а потом решительно заявила: – Врёт он всё, никакой он не ириска! Я не ёрничать буду, а стебаться.

– Скажи спасибо, что пока что не покусал, – усмехнулась Даша. – Или ты этого и добиваешься?

– Давай-давай, ещё постебайся. Тогда дождёшься, он точно тяпнет тебя за мягкое место, – напомнила Алёна.

– Чур-чур меня, – замахала руками Юля. Она поплевала через левое плечо, постучала кулачком о кулачок, перекрестила указательный и средний пальцы на обеих руках. – Всё, ритуалы сделала. Должно пронести.

– А Настька у нас помалкивает, заметили? – Алёна повернулась к подруге и подмигнула. – О чём размечталась, давай колись? Тоже о мармеладке думаешь?

– Окстись уже, Алён, не выдумывай. Вы же не даёте мне вставить свой пятачок в ваши ничем не обоснованные гневные тирады. – заворчала Настя. Тем временем румянец успел выдать её смущение, украсив щёки розовыми оттенками.

– Мы? – Алёна притворно нахмурилась. – Вот так и проверяется настоящая дружба. Может, ты хочешь стать его личным адвокатом? – Она продолжила елейным тоном, поднесла кулачок ко рту, словно это был микрофон: – Уважаемые дамы и недамы, сегодня я хочу рассказать душепытательную историю, как три подружки измывались над бедным замдекана ПыСыАристовым…

Девчонки прыснули.

– Да ну на вас, придумываете, чего не было. Я вообще вас не слушала. Я… – Она не придумала, что бы такое сказать, и, к своему счастью, увидела приближающийся трамвай. – Что-то едет. Был бы мой, а то живот аж урчит уже. Я не согласна голодать.

Подруги повернулись и стали вглядываться вдаль, пытаясь высмотреть номер маршрута.

– Единичка. Мой! – обрадовалась Юля. – Всем счастливо оставаться. Продолжим дискуссию завтра.

– Я с тобой. До отца доеду, – сказала Даша. – Пока всем!

Трамвай остановился. Освободилось полвагона к превеликой радости девушек. Свободных мест было столько, что они даже заспорили, куда приземлиться. Юля хотела в конце вагона, а Даша – в середине. В конце концов, Юля увидела замечательное место почти в конце рядом с дверью. Она потянула Дашу за рукав. Той ничего не оставалось, как проследовать за подругой.

Юля юркнула к окну, рядом села Даша. По безмолвной договорённости обе вставили в уши наушники и погрузились в размышления.

Юля

Павел Сергеевич Аристов. Красивое имя. Благородное. Под стать ему: суровому, брутальному. А как смотрит… Словно хочет пронзить тебя взглядом. У меня от него мурашки всё тело покрыли. Я прям чувствовала, как оголились нервные окончания.

Вредный. Зануда. По логике вещей я должна его возненавидеть или вообще испытывать отвращение. А я? Словила кайф оттого, что довела его и настроила против себя. Его внимание меня только раззадорило.

Нет, всё-таки есть в нём что-то такое. Такое… Огромный, как Атлант, одним движением бровей он вводил меня в какое-то помешательство.

Мне хотелось проверить лимит его терпения.

Зря, я, конечно, ляпала невпопад. Хотелось привлечь его внимание. Привлекла. Да уж. Молодец. Теперь решит, что я недалёкая. Будет за дебилку держать.

Подругам не призналась, но похоже на нашего Мистера Фру-Фру запала не только Настя, но и я. Что немудрено.

У него одни достоинства: умный, привлекательный, безупречный, строгий. Эта строгость только усиливает эффект притяжения. Хочется вывести его из себя и посмотреть, какой он в гневе. Только не переиграть бы, а то буду потом пятый угол искать.

Вроде не весна, а мне хочется словить кайф от интрижки.

Так, что мы имеем из положительного?

Я – староста. Значит, пересекаться придётся помимо лекций. Это плюс. При желании можно найти миллион поводов для встреч. Только, что дальше?

Павел-то мной абсолютно не очарован. Это минус. Мало того, он теперь считает, что я полоумная. Надо это как-то исправить. Всё, решено. Буду молчать, как рыба в салате.

Или не надо? Всё-таки мне в меде ещё два года учиться предстоит, а если что с ним пойдёт не по плану? Надо разработать адекватную стратегию: как сделать так, чтобы он обратил на меня внимание и понял, что я умная и красивая.

Ой, что-то я совсем запуталась и замечталась.

Всё из-за Пашиного взгляда, от которого душа рвётся к нему в объятия. Или я слишком давно одна. С Денисом мы расстались месяцев восемь назад, если мне не изменяет память. И Паша – первый, на кого я обратила внимание с тех пор.

Паша, мармеладка с кислинкой.

Юля сама не замечала, как улыбалась во все тридцать два зуба. Кокетливым жестом поправила волосы, словно Аристов был перед ней, и она старалась ему понравиться. Её бросило в жар от собственных мыслей. Сердце забилось часто-часто, а под ложечкой сладко засосало.

Девушка подняла взгляд на пассажиров спереди, словно кто-то мог расслышать её исповедь или догадаться о сокровенном. В очередной раз пригладила своё каштановое каре и заправила прядь за ухо.

Справа от себя боковым зрением приметила упаковку с чипсами. Юля подумала, Дашка не дотерпела до дома и хрустела в одиночку, а ей даже не предложила. Девушка, не задумываясь, сунула руку в пакет, захватила щедрую пригоршню сушёной картошки и отвернулась к окну. Вкусно. Сырные, хрустящие. Уплетала с аппетитом, разглядывая картины за окном.