– Лучше не бывает, – пробормотал Алекс, но в его голосе не было уверенности. – Счастлив, как кукабара.

– Эй, смотрите! – вдруг закричал он неожиданно радостным голосом, указывая на что-то рукой. – Там, на горизонте, Нельсон!

Там действительно виднелась круглая важная фигура Нельсона, который шел на своих трех ногах так, как будто он все еще был дома. Его появление очень обрадовало всех троих детей. Знакомая фигура неслась вперед на полной скорости с такой радостью, что было совершенно ясно: кот ничего не подозревает об их бедственном положении. Во рту у него что-то болталось.

– Нельсон! Нельсон! – позвала Хлоя.

Рыжий кот увидел детей и бросился к ним. Он положил мертвую мышь к их ногам.

– Ох, Нельсон, – с укором в голосе произнесла Хлоя.

Всю свою жизнь Нельсон приносил своим друзьям-людям такие подарки. Но радовались ли они? Нисколько. Никогда. Часто они даже злились. Было совершенно невозможно понять такую черную неблагодарность, но Нельсон все продолжал приносить свои дары.

Он позволил погладить и потискать себя, причем с такой бурей чувств со стороны людей он еще никогда не сталкивался. Увидев, что его подарок отвергнут, он взял его в рот и скрылся где-то в сумраке. Для детей кот, так просто и свободно бегающий по этому невероятному месту, стал символом их прежней, нормальной жизни, и, увидев его, все они немного приободрились.

Джорди, как самый старший, особенно остро чувствовал, что он должен подавать остальным пример и быть их лидером. Когда они с отцом жили вдвоем, он одно время был кадетом. И как-то раз капитан кадетов заявил, что лидеры не должны показывать свои личные чувства своим подчиненным. Лидеры тверды как гранит и не болтают попусту. Они рассказывают о том, какие возникают препятствия, но никому не говорят о своих опасениях. Одно дело – привлечь членов своей группы для решения проблемы, и совсем другое – переложить свои страхи на плечи других людей. «Наше положение совсем не безнадежное, – все время повторял себе Джорди, – просто возникли сложные обстоятельства». Если они будут держаться вместе и следовать здравому смыслу, то смогут вернуться из этого путешествия целыми и невредимыми.

До сих пор они не нашли ни одних часов, которые хоть как-то указывали на цель их поисков. Ему казалось, что все часы должны быть собраны в одном месте, как все это старое оружие впереди них. Где-то, наверное, был холм из часов, что, как полагал Джорди, заметно облегчало их поиски. В конце концов, мысль о том, что в этом огромном месте нужно разыскать часы, которые могут быть спрятаны где угодно, приводила в уныние. А вот найти сверкающий холм из часов, затем выбрать из него одни, нужные, – это выглядело куда более простым делом.

– Что это там?! – тревожно вскрикнул он, так как ему показалось, что он что-то увидел краем глаза. – В той стороне!

Все повернули головы в направлении, куда он указывал пальцем, но увидели только кучу тряпок, лежащую под деревом из покрытых перьями боа. Хлоя вытащила свой список книг из кармана. Перечитывание его очень успокаивало девочку: это напоминало ей, сколько романов-фэнтези она прочитала и в скольких из них был хороший конец.

– Если я найду что-нибудь, чем можно писать, и что-нибудь, на чем писать, – сказала она себе, – я перепишу этот список на листок получше и, возможно, дополню его.

– Что? – спросила летучая мышь. – Давай уж говори начистоту.

– Мы должны предупредить их, – сказал замаскированный полоскреб. – Мы должны сказать им, что надо опасаться Кэйтерфелто.

– Тебе нужно защитить девочку, так ведь? Ты думаешь, что у нее в кармане карта, не правда ли?

– Она все время смотрит на этот листок бумаги.

– Это может быть список покупок. Жестянка с кремом для обуви. Дюжина яиц. И так далее в том же роде.

– Я думаю, это карта.

– Даже если и карта, то это совсем не означает, что она показывает путь туда, куда тебе нужно. Не у каждого в кармане лежит карта, где указано, где спрятаны статуэтки с эскимосскими орнаментами, не так ли?

– Иннуитскими. Ты должна называть их иннуитскими. Там могут быть другие вещи, – пробормотал полоскреб, – которые я мог бы использовать для обмена. Я знаю целую кучу полоскребов, которые собирают драгоценные камни, фарфоровые фигурки, марки, сигаретные карточки. Если на этой карте есть сокровища, то я хочу их получить.

– Ты хочешь? Ты? Это немножко эгоистично с твоей стороны, согласен? Как насчет бедных детишек, которые заблудились на чердаке? Ты знаешь, что деревенские их чуть не убили. Ты мог бы пойти и помочь им. Ты это сделал? Вовсе нет! А почему? Потому что ты собирался забрать карту после того, как они будут убиты. Но если они потеряются в горах, ты никогда не сможешь ее найти. Ты боишься Кэйтерфелто.

– И ты тоже.

– Да, но так как я не имею видов на карту, это не считается.

Летучая мышь начала беспорядочно вертеться около уха полоскреба.

– Прекрати.

Но летучая мышь не прекращала.

Когда наступил вечер, летучая мышь, как обычно, улетела на охоту. Полоскреб, по-прежнему лежавший, как куча тряпья, под кустом из перьев, наблюдал за детьми из-под широких краев своей шляпы. Он все смотрел и смотрел. Когда он увидел, что дети уснули, и убедился, что их дыхание стало ровным, он выбрался из верхнего слоя одежды, как улитка выбирается из своей раковины. Одежда осталась лежать сзади беспорядочным комом. Несколько раз он бросался назад, быстрый, как крыса, и снова с невероятной сноровкой зарывался в одежду. В конце концов полоскреб убедился, что дети крепко уснули. К тому же на чердаке стало так темно, что только волк или летучая мышь могли бы его увидеть. Он, извиваясь, полз по полу по направлению к детям, пока не оказался в нескольких метрах от них. Там он что-то написал в пыли. Затем он метнулся назад и закопался в свою одежду.

– Ну как, тебе понравилось прогуливаться без своей оболочки?

– Что… Ты уже вернулась?!

– Ага, букашечки – объедение!

– А где же тогда отрыжка?

– Фу, твои манеры оставляют желать лучшего.

– Ну да, я простой, неотесанный полоскреб.

– Да, я все знаю о тебе, о мой хозяин! А теперь послушай меня, я пришла к тебе, спрятав свои когти, и не буду показывать их. Зло, которое делают люди, живет дольше, чем они…

– Хватит, мне надо поспать.

– Ты предупредил детей?

– Я оставил послание… Послания.

– А-а-а, ты не смог устоять!

– О чем ты?

– Спросил их про карту?

– Нет-нет, не спрашивал я ни про какую карту! Я только спросил, не знают ли они что-нибудь о монетах или марках.

– То же самое. Это то же самое, мой старый хозяин. После твоего послания они будут заглядывать в каждый ящик, под каждую стопку книг в поисках сокровищ, и ты это прекрасно понимаешь.

– Почему они будут это делать?

– Потому что дети похожи на полоскребов: они коллекционируют разные вещи, особенно если думают, что эти вещи имеют ценность. Ты должен это знать. Ты когда-то был одним из них. Может быть, ты и сейчас один из них, откуда мне знать? Я ведь всего лишь летучая мышь.

– Я буду спать.

– Хорошо, ты спи, а я покараулю.

– Зачем? – спросил полоскреб, нервно вглядываясь в непроглядную темноту.

– Ты сам прекрасно знаешь зачем.

Полоскреб невольно содрогнулся, подумав о том, что Хранители могут быть рядом. Хотя у него не было никакой особой причины беспокоиться, он боялся, что сделал что-то неправильно, даже не заметив этого. А Хранители не будут выслушивать твои жалобы, извинения или объяснения, почему ты так поступил. Им достаточно верить в вину какого-либо существа, чтобы действовать.

– Эй, вы это видели? – крикнул Алекс Хлое и Джорди, возвращаясь к месту их ночлега от питьевого зонтика.

– Что? – спросила Хлоя не очень заинтересованным тоном. Она решила, что ее брат снова нашел старинную игрушку, работающую на пару, или что-нибудь в этом роде.