– Уроды… – проворчал Лот. – Стало быть, пока Лукаш порхал «голубком», им было наплевать на стойкие психофизиологические нарушения, а стоило ему стать нормальным человеком, как…

Ясно, короче. Где их искать?

«Дакота» назвал адрес.

– На Яку-убской? – затянул Яшка, соображая.

– Это в Старом Месте. Если от вокзала, то по Панской…

– Да я в курсе. И не Старое Место, а Старе Мисто.

– Грамотей…

– Неуч.

Обменявшись любезностями, перевозчики улыбнулись и отключились.

– Нет повести печальнее на свете… – вздохнул Яков, объезжая Вену стороной.

К Праге у Лота было двойственное отношение – город ему нравился, а вот население – не очень. В школе Яша узнал пикантные подробности времен Второй мировой, когда гитлеровские войска оккупировали Чехословакию. Немцы маршировали по улицам Праги, и сотни тысяч чехов приветствовали их, встречали цветами.

Вот с тех самых пор народ этой «маленькой, но не слишком гордой страны», полурастворившейся в Средней Европе, вызывал у Лота недоверие с легким налетом презрения.

Может, это было и неправильно – записывать в иудушки целую нацию, не все ж кричали «хайль!» оккупантам, но перебороть себя у Якова не получалось. Да и не хотелось особо, если честно.

Разве не было примеров, когда между народом и отдельными его представителями наблюдалось удивительное сходство, и в общественном сознании свойства индивидуума переносились на весь социум? Лот усмехнулся: приведи он те примеры всуе, и ему обеспечен изолятор в уютной европейской тюрьме…

…С Целетной Яков проехал на Темплову, а оттуда выбрался к Якубской. Неширокая, мощеная камнем, улица была застроена старинными зданиями. «Руссо-балт», урча мотором, продвигался не спеша. Искомый дом – серая пятиэтажка – стоял буквой «Г», а квартира Земана находилась на третьем этаже.

– Ага… – протянул Лот.

Весь квартал был оцеплен. Служебные атомокары не бросались в глаза, стояли у бровки, как все прочие, но перевозчик засекал их влет. Но это не безопасники…

– Полиция нравов! – покривился Яков, наблюдая за парочкой служак, миловавшихся в патрульной машине.

Не повышая скорости, он проехал кругом, тискаясь в переулках, и загнал джип под арку, где уже жалась к стене крошечная легковушка. Дальше придется пешочком.

Порывшись в багажнике, Лот выудил кой-какие приспособы, рассовал их по карманам куртки, и не спеша двинулся к пятиэтажке.

В небольшом зеленом дворе галдели дети – те, что помладше, носились по горкам из пластконструкций, а старшие гоняли мяч на площадке, огороженной решетками.

Яков присел на лавочку, поглядывая на двери подъезда, возле которых слонялся полицейский, и вынул радиофон. Набрав номер, и дождавшись нервного ответа, он спокойно сказал:

– Пан Земан? – выждав секундочку, пока коммуникатор переведет его вопрос на чешский, Лот продолжил: – Это ваш перевозчик. Вы оба дома?

– Да, да! – радостно отозвался Лукаш. – Руженка тут, со мной!

– Спокойнее, спокойнее… Входящий сигнал с моего радиофона не перехватывается, но… Ваша квартира не прослушивается?

– Нет, нет! – поспешно ответил Зееман. – Я специально проверял – «жучков» нет! А вот в подъезде…

– И я о том же. Ключ от двери на чердак у вас имеется?

– Да, да!

– Не просветите меня, с чего вдруг полиция нравов так возбудилась?

– Боюсь, это я виноват, – сокрушенно вздохнул Земан. – Сорвался, знаете ли, устроил в Соцслужбе маленький дебош.

Меня задержали на сутки, потом выпустили, а я им всем пообещал… Господи, ну, что все в моем положении говорят – я вам всем покажу, и все такое… Вот они меня и обложили.

Рекомендовали воздержаться от антиобщественного поведения.

А если не воздержусь, меня приговорят к году позитивной реморализации, и тогда уж точно останусь бездетным – «пози» делаются импотентами и асексуалами…

– Ясненько.

– А… когда начнется… э-э… операция? – осторожно поинтересовался Лукаш.

– Она уже идет, пан Земан. Сейчас я вам передам «картинку», а вы посмотрите… – наведя камеру на юных футболистов, Яков спросил: – Видите мальчишек? Есть тут кто из вашего подъезда?

– Так… Этот… Нет, не он… А, вон Мартин из нашего! Он в красной кепке. И еще Вацлав – у него голова обрита, и тампопластырь на темечке.

– Кому из них можно доверять?

– Мартину, – сразу сказал Земан. – Его однажды поймали педофилы и чуть не изнасиловали. Сказали, что приняли за «киндерпартнера», с которым можно… С тех пор Мартин считает своим долгом мстить извращенцам всех мастей.

– Отлично. Тогда ждите и будьте готовы покинуть квартиру. Собрались хоть?

– В полном боевом! – бодро отозвался Лукаш.

– Ждите тогда.

Убрав радиофон, Лот поднялся и прошагал к спортивной площадке. Игра как раз прервалась – футболисты громко спорили, кто кому забил мяч.

Яков позвал негромко:

– Мартин!

Белобрысая личность лет десяти вздрогнула, услышав свое имя из уст чужого дяди. Поколебавшись, мальчик подошел-таки, остановился по ту сторону решетки, глянул пытливо на Лота.

– Ты говоришь по-русски? По-французски?

– Мы… проходим русский… в школе, – с запинкой выговорил Мартин.

– Ты слышал, что случилось с твоими соседями? С паном Земаном?

Мальчик вскинул голову.

– Вы из полиции? – спросил он враждебно.

– Я – перевозчик, – честно сказал Яков, ибо сохранение конспирации в данном случае было равно провалу.

– Ух, ты… – неуверенно сказал Мартин.

– Мне нужна твоя помощь.

– Моя?! – поразился мальчик.

– Твоя, твоя, – заверил его Лот. – Ты на каком этаже живешь?

– На пятом.

– Ну, совсем хорошо! Так ты согласен помочь?

– Да, конечно! – с энтузиазмом ответил Мартин.

– Тогда слушай внимательно. Вон под той лавочкой лежат два пакетика. Тот, который непрозрачный, положишь под коврик у входной двери своей квартиры. Какой у вас номер?

– Четырнадцать!

– Ага. А в другом пакетике лежат нейтрализаторы и еще один приборчик, похожий на маленький фонарик. Будешь подниматься – следи за ним. Если засветится, значит, на той лестничной площадке встроены «жучки». И тебе надо незаметно прилепить нейтрализатор, лучше всего – под перила.

– Сделаю! – с жаром заверил мальчик. – Вот увидите!

Яков улыбнулся.

– Окна вашей квартиры выходят во двор? – спросил он и поспешно добавил: – Не оборачивайся к дому!

– Да, из столовой. Второе окно от подъезда.

– Тогда подойдешь к нему, если все сделаешь, и не попадешься. Просто покажешься, понял? Если тебя схватят, все отрицай. Нейтрализаторы поплавятся через полчаса, улик не останется.

– А что в непрозрачном пакете?

Лот улыбнулся.

– Веревка. Ну, все, беги.

– Ага! Я только мяч захвачу!

Мартин сбегал за мячом – футболисты все еще спорили, накал дискуссии грозил перевести ее в плоскость драки.

Мальчик покинул площадку, постукивая мячом по дорожке, и присел на лавочку, якобы подтягивая клапаны на кедах.

Незаметно подхватив пакетики, он направился к подъезду.

– Ма-артин! – донеслось с площадки. – Ты скоро?

– Щас! – откликнулся «агент». – Я только мяч отнесу!

Независимо пройдя мимо полицейского, скучавшего у дверей, Мартин вошел в подъезд.

Лот достал радиофон. Та-ак… На первом этаже «жучки» не «завелись». Уже хорошо… На втором… А вот на втором пять штук высеяно-таки. Ага… Пошел сигнал с нейтрализатора! Теперь на экраны в полицейских атомокарах будет поступать ложное видео – блюстители порядка и морали не увидят Лукаша с супругой. Что и требовалось доказать.

Третий этаж… Заработал нейтрализатор. Четвертый…

Еще один включился. Пятый… На пятом чисто.

Не успел Яков сосчитать до десяти, как во втором от подъезда окне замаячила светлая голова Мартина. Все, время пошло!

Незаметно оглянувшись, Лот поднес радиофон к уху.

– Лукаш? – сказал он напряженным голосом. – На выход. Поднимаетесь на пятый этаж, достаете из-под коврика перед дверью четырнадцатой квартиры пакет, и уходите на чердак. Понятно?