***

Пруд засыпало снегом, на душе стало тихо и спокойно.

— Guten Tag!

Я обернулась: Анна шла ко мне. Да, удача на моей стороне. Теперь только пусть она поверит.

— Анна?! Я рада видеть вас в добром здравии!

В моем голосе звучит волнение. Все-таки во мне пропадает хорошая актриса.

— Что случилось? — Анна мне верит, это очень хорошо.

— Дело очень плохо. Я никому не доверять, я никого не знать, только вам.

— Да, да. Я слушаю. Может перейдем на ты?

— С радостью! — я с пылкостью, мне не свойственной, обнимаю ее.

— Послушай! Послушай! У меня есть тайна. Даже два.

Оглядываюсь на дом, никто не должен мне помешать, поэтому лучше уйти подальше. Я беру Анну под руку и спускаюсь обратно к пруду.

— Mutter очень больна. И ее болезнь сердч.

— Да, сердце, — кивнула Анна.

— Она лечить меня, себя. У нее есть врач герр Адольф. Здесь нет сердеч мастер Адольф. Я боюсь за mutter, — тут мне не приходится притворяться. Я действительно боюсь за маму.

— Но она такая приятная.

— Да. Да. Но это кажется в первый раз. Ты слышать сказку про графиню Батори? Это ее болезнь. Она всем рассказывать, — я поправила завязки банта на шубке Анны и продолжила: — Когда мне быть двенадцать лет, мы поехать в замок графини Батори. Он находится близко с нашим. По дороге выяснилось, что буря, и мы были должны остаться в комнате у графини. Мы и остались. И тогда с тех пор все пошло не так. И после того, когда она осталась в этой комнате, она и стала рассказывать всем эту историю. Я не знаю, что делать, я не знаю!

О, истерика у меня получилась прекрасной.

Анна схватила меня за руки.

— Она кому-нибудь рассказывала эту историю?

— Всем.

— Получается, Дарья Павловна могла слышать эту историю?

— В этом второй тайна. Дарья хочет быть такой красивой, как mutter, — я прикоснулась к щеке ошарашенной Анны.

Я шла вместе с Анной и вдруг подвернула ногу и упала на снег. От этого стало очень смешно.

— Я видела Дарья, я видела. Она шла из комнаты с ведром крови в ванную.

— Неужели это правда?

— Она хочет, чтобы полицейский взял mutter.

— Странно, дух Дуни тоже на нее показал.

— Да, пойдем. В ванна должна быть кровь, — твердо сказала я и помогла подняться собеседнице.

В доме стояла тишина и никого не было, кто мог бы нам помешать.

— Кровь! Кровь! — быстро сказала я, увидев ведро, и выбежала вон.

— Я должна предупредить Штольмана, — Анна была напугана не меньше меня. Похоже, комедия удалась на славу.

За мое фиглярство последовала расплата. Мама пропала. Если у нее очередной приступ, то это очень и очень плохо. Анна успокаивала меня, а я, как маленькая, ревела на ее коленях.

— Каролина, успокойся. Это не повод так переживать.

— Бедная mutter! Она совсем больна, вышла в одной рубашке.

— Ее обязательно найдут. Я сейчас, — Анна встала. Я была рада ее уходу, не люблю показывать эмоции на людях. За окном покачивала веткой тонкая осинка, и по двору кого-то вели. С моего места видно было немного, но армяк Михаила я узнала сразу. И прекратила лить слезы. Мишку поймали, надо торопиться, иначе полицейские узнают правду раньше, чем я.

— Барыня! — раздался голос. Я потеряла свое самообладание и рванулась к двери.

— Барыня! Это я, Михаил. Барыня! Вот заперли.

— А зачем же бежать?

— Как зачем? Ведь думали, что я Дуньку убил.

— Где ты был?

— Вы знаете, где был. Сама пришла в домик с харчами.

— Как? — я не понимаю таких сложных слов, а сердце колотится.

— С провиантом. Уж спасибо вам, барыня. Не знаю, чем заслужил.

— Ты убийцу не видеть?

— Видал за полчаса до того.

— Тут… Когда?

Сердце забилось сильней.

— За полчаса после того, как Дуньку зарезали.

— Что ты говоришь?

— Так то и говорю. Ваша тетка душу невинную сгубила. А вы можете нож поискать, коим Дуню зарезали.

Я отвернулась и вздохнула с облегчением.

— Барыня! — откликнул Мишка, протягивая сухой цветочек. — Барыня!

В хлев вошла Анна. Миша убрал цветок, а я с удивлением взглянула на нее.

— Здесь ее тоже нет, но ты не переживай. Мы обязательно найдем маму, — она сделала вид, что не заметила нас.

— Спасибо. Но где она? — теперь меня судьба конюха абсолютно не волнует. Хорошо, что он меня не видел.

— Навряд ли она в усадьбе прячется. Пойдем! Нужно поговорить.

Поговорить? Зачем же?

***

Господин Штольман обьяснил мне происхождение «крови» в ванной. Я разочарована, этот инцидент выставил меня в негативном свете.

— Простите, господин Штольман, в нашей сумасшедшей семейке я самая безумная. Это я подумала, что в ванне кровь, — тут я непроизвольно вскрикнула. Мама… В чем ее руки?

— … забойщики скотину режут, — тут поняла, что на руках у нее кровь. Мама смеялась. От этого мне хотелось зарыдать и одновременно закричать от радости. Да, я действительно безумная.

========== Глава 5. Конец комедии ==========

Вечером мы играли в карты. Дикарка совершенно не умеет играть, поэтому без зазрения совести я обыгрывала ее.

— Ты жулик, — рассмеялась я, когда она снова пошла не с той карты.

— Дарья Павловна, к вам господин Миронов пожаловал, — горничная прервала мою атмосферу веселья. Не люблю посторонних.

— Проси, — улыбнулась Дарья. Петр Иванович был любезен, но я нехотя протянула ему руку для поцелуя. Мне не нравится его любезность. Надеюсь, что он не заберет Анну с собой. Дело еще не закончено.

— Спасибо, дамы и господа, за приятный вечер. Но я спать, — мама поняла деликатный момент.

— Я тоже, — Дарья любит поддакивать. Мы встали.

— Не хочется уходить, — Петр Иванович несносен.

— Боюсь, не найдется у меня для вас комнат, Петр Иванович, — произнесла Дарья с улыбкой.

— Пожалуйста, не уезжай. Я боюсь, — шепнула я Анне, проходя мимо неё.

Я смотрела, как они тихо разговаривают, но понять разговор не смогла. Даже немного растерялась, когда ее дядя так быстро капитулировал. Я улыбнулась его вежливому кивку.

— Спасибо, что остался. Мне так спокойно, — мой план не собирался никуда проваливаться.

— Чего ты боишься?

— Я боюсь преступники.

— Но я буду рядом, в соседней комнате.

Я не верю в ее способности, она просто чудачка:

— Почему не спросить девушка, кто убить?

— А я спрашивала, но она не говорит. Наверное, она не видела убийцу.

— Очень плохо. Нам бы знать. Спокойной ночи, — с еле заметно иронией сказала я.

— Gute Nacht!

Но спать я так и не легла. Девушка представляла для меня опасность. Если она действительно медиум, то с минуты на минуты может вычислить меня. Нельзя… нельзя, это слово постоянно звучало в моей голове, когда прошла мимо стола и взяла ножик для фруктов, забытый горничной, и когда дернула ручку двери Анны.

Она там заперлась. Я несколько раз тщетно подергала и отступила. Ничего. Как там говорят русские… не мытьем, так катаньем возьмем.

Утром я предложила Анне покататься на лошади. План был готов с ночи.

Костюм немного жал под мышками, но я довольно покрутилась перед Анной.

— Ох, как тебе идет этот костюм, — Анна сделала мне комплимент.

— Да, — гордо улыбнулась я. — Я буду садиться на конь.

— Ты не боишься запачкаться?

— Для этого у меня… Сапоги, — я приподняла ногу. И тут Анна странно посмотрела на меня. Догадалась? В этом я не уверена.

На конюшне я подошла к черному коню и ласкового погладила его.

— Что? Что с тобой? — повернулась я к Анне. Она шла точно так же, как тогда, когда ходила по ночам.

Она отрицательно покачала головой. Я сняла с гвоздя уздечку. Девушка стояла, будто пришибленная.

— Что? — снова спросила я ее. Она затрясла головой. С ней все хорошо, уверила себя я и откинула веревку с шеи лошади, а затем повернулась к Анне. Ее не было, она отошла куда-то к бочкам.