– Да ладно тебе, лысый. Парень хоть и дурак, но своих не бросил. Помог, еще и яйцами звеня, пришел к тебе выяснять отношения. Да и на следующем деле он нам пригодился бы очень.

– Ладно, ты прав, только пусть он перестанет зыркать так злобно глазом своим. Хватит стоять, как сыч нахохлившись. Садись давай уже. Есть будешь? Или сразу вопросами закидаешь?

– Одно другому не мешает, – усаживаясь на поваленный чурбан у костра, сказал Лето. – Говорить все равно ты будешь.

– Наглая ты рожа, – усмехнулся Ван, усаживаясь напротив и протягивая миску. – Ладно, тогда слушай. Что ты знаешь про Галар?

– Да ничего толком. Западная провинция империи. Изготавливают лучшее оружие. Там полурослики живут.

– Ну в общем-то правда. Только вот Галар провинция только по документам. Галарцы признают главенство императора, но вертят законами как хотят. По сути, там свое правительство и свои взгляды на происходящее. Оружие они поставляют в имперскую армию, но только пока видят в этом выгоду. А без этого оружия Фартах магам сделать ничего не сможет.

– И что? Даже если так, оружие-то мы все равно не получили. К обозу так и не удалось пробиться.

– Это да, но мы цели этой и не преследовали. С любой поставкой Галар отправляет своего посла, дабы тот следил за исполнением соглашений сторон. Посол считается неприкосновенным. За его безопасность отвечает лично император.

– Ты убил посла? Вот зачем ты так активно лез к повозке. Но зачем? Прервать жизнь одного – даже самого охраняемого человека – можно намного тише и без жертв.

– Это да, но все дело в том, при каких обстоятельствах он был убит. Если бы посол скончался от рук профессионального убийцы в своих покоях – это одно. Любой мало-мальски дипломат сможет убедить торгашей в том, что это была разовая акция, причем подстроенная врагами Галара. Но вот убийство его толпой неотесанных деревенщин, которые выступают против Императора, – совсем другое дело. Получается, что Фартах не может совладать даже со своими подданными и, что еще хуже, даже пурпурные знамена не могут обеспечить безопасность. Зная нрав их дарбина7, начнется скандал, и о поставках вооружения с их стороны можно будет на время забыть.

– А если они не узнают, как он погиб? Спишут все на случайность или одного из карателей?

– Не получится. В данный момент все наши говоруны от Мулхана до Ризагара8 разносят эту новость.

– Ненавижу политику. Столько грязи ради того, что бы кто-то там наверху подумал, что война – это плохо. Идиотизм.

– Если тебе будет от этого легче, то не только ради этого. Мы еще шесть телег продовольствия поимели.

– Когда? Я не видел, чтобы от колонны что-то отбилось.

– Да за этим отрядом в часе пути ехали обозы провианта для армии. Они надеялись, что в случае чего их имперцы прикроют, и об охране не слишком тревожились. Кто ж знал, что гвардейцы заняты будут очень. Вывод: никогда не экономьте на охране. За жадность всегда приходится платить.

***

Слишком часто за последний год ему приходилось просыпаться в незнакомых местах. Это уже начинало входить в привычку.

Мелл осторожно открыл глаза. Над головой раскинулся низкий купол чужого шатра. Было тепло. Тело нещадно ныло, требуя покоя и сна. Он попытался поднять голову, но мир тут же закружился и желудок будто поднялся к горлу.

Рядом кто-то был. До слуха доносился тихий голос, напевающий незнакомый грустный мотив. Огромная черная тень, падающая от ровного пламени костра, подрагивала в ритм мелодии. В воздухе парил манящий аромат жареного мяса.

Стараясь не делать резких движений, Мелл пошарил рядом рукой в поисках своих вещей и с удивлением почувствовал, как его пальцы коснулись холодного металла. Его кинжал привычно прыгнул в руку. Кто бы его сюда ни принес, но он был либо совсем неосмотрителен и глуп, либо всячески пытался показать свои благие намерения.

Мелл покашлял, привлекая внимание.

Внезапно, как будто только этого и ожидая, прямо над головой Мелла возник человек.

На вид обладателю огромной черной тени было от силы лет двенадцать. Тонкое, субтильное лицо, обрамленное ярко-рыжими курчавыми волосами, большие светлые глаза и торчащие уши. Одет он был в какой-то полушубок, украшенный мелкими бусинами и незнакомым вышитым узором. Кое-где нитки уже распустились, и рисунок, если он там был, стал совсем неразборчивым.– Живой! – радостно закричал он. Голос у него оказался под стать виду – звонким. Но уже начинающий ломаться, из-за чего интонация прыгала то вверх, то вниз. – Говорящий? Слушающий?

– Живой. Где? – с трудом шевеля языком спросил Мелл.

– Не понимающий! – ребенок удивленно посмотрел на Мелла. – Жаждущий?

– Воды.

– Просящий? – медленно выговаривая каждый звук, проговорил он.

Мелл кивнул. И только тут до него дошло, что так поразило его, но как-то осталось незамеченным. Этот ребенок говорил. Говорил на давно забытом едином языке первой эпохи. Этот язык уже как пару тысяч лет считается мертвым. Его учат только в академии магии, так как многие старые заклинания все еще требуют древний слог. Но на нем давно уже никто не говорит!

– Молчащий? Болеющий? – не останавливался он. – Успокаивающийся?

– Спокойный, – ответил Мелл. Слова давались тяжело и неохотно. Он никогда не говорил на Первом. На нем вообще, как считалось, нельзя было разговаривать.

– Спокойный? Я есть Радостный! – с восторгом ответил мальчик. Он, не скрываясь, разглядывал Мелла, как какого-то чудаковатого зверька. Затем он что-то воскликнул и, размахивая руками, заговорил так быстро, что Мелл совершенно перестал его понимать.

– Слова медленный, – в ужасе взмолился Мелл, опять пытаясь подняться.

– Медленный? – как будто пробуя слово на вкус, повторил он. – Медленный?

– Небыстрый, – поправился Мелл, вспоминая основы древних языков.

– Небыстрый! Понимающий! – произнес он почти по слогам. – Спасающий? Ты есть голодающий? – слова были чуждыми, но корни звучали знакомо. Хоть сам диалект оставался незнакомым.

– Голодный, – ответил Мелл. – Голодающий! – ребенок повторил незнакомое слово и опять расплылся в щербатой улыбке.

– Лайа – кормящий, – указал он ладонью на себя.

– Лайа?

– Лайа, – он снова указал на себя, ткнув грязным пальцем себе в грудь. Лайа! – потом он указал пальцем на Мелла, ожидая ответа.

– Имя?

– Имя! – он обрадовался! – Имя спасающий Лайа. Лайа – кормящий. Имя.

– Нет, – Мелл наконец-то понял. – Я Мелл! Меня зовут Мелл, Лайа.

– Название человека не есть Имя, название есть Мелл?

– Да.

– Мелл будет не голодающий! – и, задорно подскочив, Лайа, довольный, пошел к огню.

Мясо оказалось совсем не жирным, нарезанным кривыми неровными кусками и сладковатым на вкус. Без соли и хоть какого-то намека на специи. Но Мелл пришел от такого ужина в настоящий восторг. По сравнению с сухими травами и кореньями, которыми так щедро снабдили его древиды и которые, несомненно, неплохо утоляли голод, но на вкус были не лучше старой подметки, кусок пресного мяса был даром небес.

Пацан болтал без умолку. Первое время Мелл с трудом мог вычленить из этого потока мысли хоть что-то, но к концу ужина уставший мозг наконец смог достать из глубин памяти вбитые еще в далеком детстве слова Первого наречия, и общение пошло на лад.

– Что было происходящим, Лайа? – все еще с трудом подбирая слова, спросил Мелл.

– Ты убивающий зверя, – по слогам проговорил мальчик. – Спасающий Лайа жизнь. Затем Мелл засыпающий. Лайа лечащий. Но Мелл оказаться не раненый. Просто спящий.

– Спасибо, – пробормотал Мелл. Затем, опомнившись, исправился: – Благодарящий!

– Ты смешной! Ты спасающий. Я благодарящий! Ты был создающий большой огонь. Ты колдующий. Сильный колдун. Но слабый телом. Но теперь будешь сильный, как Рдем. Он сильный. Теперь ты сильный. Ты взял его душу. Ты съел его тело.