В начале седьмого восьмиугольный зал, расположенный на самом верхнем этаже проректорской башни, уже был полон. Ни у кого не хватило терпения отсиживаться в своих темных кабинетах в такой момент.

Все мысли были об одном. Сегодня им предстояло решить судьбу мира.

Ведикт взошел на кафедру, когда часы пробили ровно семь. Повисла тишина. Место это было ему совершенно непривычно и он чувствовал себя не в своей тарелке под взглядом десятков глаз. Обычно речи толкал Вартеймор. Безариус совершенно ничего не понимал ни в политике, ни в науке, но его умению держать интерес толпы и толкать пафосные речи не было равных. Однажды он два час читал лекцию по травам, перепутав красную вишнецу с алой вирмицой (которая – в отличие от безвредного густоцвета – является смертельным парализатором). Он вещал с такой уверенностью, что к концу лекции все слушатели готовы были поклясться, что всю жизнь прозябали в неведенье о таких необычных свойствах сахарной травы.

Ведикт тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. Как бы ему сейчас не помешала такая уверенность в собственных словах. Нужно дать понять публике, что все хорошо, что все идет по плану. Поддержка круга нужна была сейчас как никогда. Пауза затягивалась. Все ждали его слов.

– Добрый вечер, коллеги, – начал он, голос предательски дрожал. – Сегодня мы собрались здесь, чтобы наконец-то приступить к осуществлению нашего великого плана, – откуда-то с задних рядов раздались вялые аплодисменты. – Я рад сообщить, что последняя скрижаль у нас. Мы это сделали. Удача на нашей стороне, а значит, боги согласны, что мы делаем правое дело! – его голос совался на крик, но этого никто не заметил. Зал потонул в громких возгласах радости. – Не буду тянуть время, которого и так очень мало. Скрижаль расшифрована, и сейчас об ее содержании нам расскажет уважаемый магистр Мидекус, глава кафедры мифической филологии, – Ведикт указал в темноту зала, где в первых рядах сидел, ссутулившись, худощавый человек в огромных очках. Тот не обращал внимания на происходящее вокруг, бормотал что-то себе под нос, рисуя в воздухе тонкими кривыми пальцами только ему понятные картины.

Ведикт прокашлялся, пытаясь привлечь его внимание. Все ждали. Человек на первом ряду не двигался. Наконец кто-то толкнул того в бок, и он, как-то по-крысиному вздрогнув, поднял глаза на Ведикта и семенящими шагами побежал к кафедре.

Голос Мидекуса полностью соответствовал виду. Вблизи его схожесть с представителем крысиных стала поистине невероятной: сгорбившись и держа костлявые, покрытые синими венами руки перед собой, он неуклюже полез на сцену. Длинные полы грязной серой мантии тащились по полу, путаясь в ногах. Он несколько раз запнулся, в последний момент с трудом удержав равновесие, и наконец занял место за трибуной.

– Я расшифровал ее! – начал он, переминаясь с ноги на ногу, все никак не находя себе места. – Скрижаль датируется второй эпохой. Язык, что интересно, совершенно не соответствует тому времени. В надписях используется не только мирейская азбука, но и символика Накир, что доказывает, что кочевники жили на этой земле очень давно, но это не самое интересное, главное… – речь его была быстрой и нервной. Тонкие серые усики, уже пробиваемые сединой, вздрагивали при каждом слове. Голос его был настолько тихим, что даже заклинание усиления не спасало, слова было крайне сложно разобрать, а потому многие встали со своих мест, чтобы подойти ближе. – Я провел исследования, и они показали, что пластина, на которой размещаются письмена…

Он запнулся, ловя на себе раздраженный взгляд Ведикта.

– Прошу прощения, я отвлекся, – Медикус еще больше съежился, втянул голову в плечи и, заикаясь, продолжил: – Ритуал оказался намного проще, чем мы думали. Почти все уже готово. Нужно только начертить два круга с девяносто семью точками концентрации в месте скопления энергии, и когда сила польется через них, разделяя реальности, необходимо будет в каждом из них принести жертву двух кровей. Один круг должен содержать младенца нового мира от родителей, что помнят ложное время, но отринувших магическую сущность, второй же должен принять кровь старца, родившегося в ложном времени, отринувшего прошлое и мечтающего о будущем. Именно по его образу и возродится новый мир. И в ночь третьей луны, когда их дух сольется воедино, все и случится.

Повисла гробовая тишина. Все обдумывали сказанное. Формы обряда и правда были просты. Рисовать круги концентрации умели все, и, даже несмотря на то, что самое сложное из известных заклинаний требовало не более двадцати точек сборки, построение девяносто семи точечного круга было вполне реальным. Но вот ингредиенты…

– Мы должны создать ребенка? – раздался хамоватый громкий голос с дальних рядов. – Есть ли среди нас дамы, готовые возложить на себя такую высокую задачу? Я с радостью готов буду вам помочь.

– Сядь, Зейр, – осадил Ведикт молодого белобрысого мага. – Ты либо глупец, либо не умеешь слушать. В любом случае ни одна из присутствующих особ не согласится принять твою… «руку» помощи, – в зале раздались тихие смешки. – Ты же слышал, говорится о ребенке, чьи родители не владеют магией

– Но это же невозможно! – крикнула Вальет, молодая ведьма с огненно-рыжими волосами. – Без магической защиты заклинание образа из первой скрижали стирает всем память. Это какой-то абсурд.

– Если об этом написано, значит, это реально. Тем более, по нашим данным, в мире все же иногда встречаются люди, что помнят ложное время. Ты же сама не более чем год назад ездила утихомиривать деревеньку у Торгового тракта.

– Но какова вероятность, что два таких человека встретятся, да еще и ребенка родят?! – вновь закричала она

– А вот это уже наша проблема. Мы подозревали что-то подобное. Работа уже ведется в этом направлении.

– Да боги с этим ребенком! – закричал Зейр, который не мог так легко простить, что его унизили на глазах у всех. – Что делать со вторым ингредиентом? Кто будет от лица всех нас создавать новый мир!

– У нас еще есть время это обсудить, – начал Ведикт, пытаясь уйти от щекотливой темы, но было уже поздно.

Зал вспыхнул, как сухое сено, десятком разных голосов. Все что-то кричали, спорили и перебивали друг друга. К сожалению или к счастью, магическое сообщество при всей просвещенности было сборищем прожженных эгоистов, не доверяющих друг другу. Каждый хотел видеть себя во главе нового государства. Чтобы мир был создан по его мыслям и представлениям. Ведикт стоял на кафедре, но его никто не слушал. Споры росли, а он ничего так и не смог сделать. Все-таки лидером он не был.

***

В этот раз дорога по священному лесу была приятнее. Мелл шел, сам не зная куда, в глубине души надеясь, что разговор во сне с Видящей был правдой. Иначе его поступок граничил с полным безумием. Вот древиды удивятся, если он вдруг нежданно появится на пороге.

Осень уже вступала в свои права, и листья на вековых деревьях окрасились в красно-оранжевые цвета. Сейчас, озираясь по сторонам и видя мощь древних исполинов, Мелл думал о том, насколько же ничтожны его попытки что-то изменить в этом мире. Эти деревья, что кронами своими закрывали низкое небо, стояли здесь задолго до его рождения и будут стоять после его смерти. Может быть, зря он поддался панике и сунулся в это странное предприятие? Может быть, нужно было просто забиться поглубже в нору и дождаться, когда все успокоится? Ведь мир незыблем, он будет существовать вне зависимости от того, как в нем будут называться города и кто будет носить корону. А для искателей в любом мире найдется место.

Под ногами мирно шуршали листья, где-то в ветвях завели свою длинную грустную песню птицы. Мелл шел наугад, не выбирая дорогу. Как говорил Эйб: «Не может заблудиться тот, кто не знает, куда идет». Он очень смутно представлял, где проходят границы Священного леса. Во время их побега ему было недосуг запоминать путь – мысли были заняты совсем другим. Тогда он и подумать не мог о том, что когда-то по своей воле вернется сюда.