– И где оно, это твое надежное место? – говорит она вслух и переходит улицу на зеленый.

Вика заходит в магазин.

Старается не привлекать к себе лишнего внимания, кладет посылку в шкафчик для хранения сумок. Запирает ячейку на замок, прячет ключ в карман и прохаживается вдоль прилавков.

На автомате руки тянутся к упаковке детского питания. Она читает этикетку, но ее мысли сейчас где-то далеко.

«От ноля до трех месяцев. Выгодная акция один плюс один», – говорит она себе под нос.

Вика смотрит на ценник, дату изготовления и срок годности. Она читает состав продукта, какие в нем содержатся витамины, но мозг не воспринимает пустую информацию.

Девушка возвращает коробку на полку.

«Сейчас я вернусь в квартиру и позвоню в полицию. Сообщу о происшествии и дождусь их приезда».

Вика покупает на кассе упаковку мятных леденцов и шоколадку. Она не собирается их есть. Просто так покупает. Лежали бы возле кассы отвертки или колышки для походной палатки, купила бы их.

Девушка идет по проспекту. Бледная. Смотрит себе под ноги. Возвращается в квартиру. По пути она на всякий случай крепит ключ от ячейки к основному брелоку с ключами от дома. Надежнее места для тайника, чем ячейка в магазине, она не смогла придумать.

Вика заходит в подъезд.

Поднимается мимо изрисованного почтового ящика. Теперь послание в сердечке от безграмотного любовника вызывает у нее раздражение.

Стараясь выплеснуть эмоции, девушка как может быстро поднимается по лестнице. Она бежит, громко топает, хватается за поручень двумя руками, рывком перепрыгивает через несколько ступенек.

Вика со злостью захлопывает дверь и закрывает замок.

Девушка запыхалась. Она тяжело дышит. Она снимает обувь и проходит в комнату.

Дальше все происходит как во сне.

Ее пальцы сами жмут на кнопки старенького мобильника Влада, набирают короткий номер. Ее губы сами дрожащим голосом сообщают оператору, что ее любимый покончил с собой. Ее уши слушают в трубке вежливый ответ девушки о том, что полиция уже выехала, что теперь нужно оставаться на месте и дожидаться их прибытия.

Мозг упорно отказывается верить в происходящее.

– У нас будет ребенок, – сообщает Вика и кладет телефон на стол.

Она снова плачет.

Слезы не текут, слезы закончились, но девушка продолжает плакать.

– У нас будет ребенок! Сын! Твой сын!

Вика колотит кулаками Влада по спине. Она не хочет, руки сами бьют любимого.

– Ты слышишь меня?

Влад, конечно же, ничего не слышит.

Вика обнимает его остывшее тело.

Она рыдает ему в рубашку, которая все еще пахнет таким знакомым и таким родным его особенным запахом.

– Пожалуй. Если сможешь, тогда встреть его, а я потом.

– Пап, конечно. Езжай, – не дает договорить Вика. – И встречу, и накормлю, и уроки проверю. Не волнуйся, мы уже не маленькие дети.

После смерти матери отец стал… как тут получше выразиться… слишком заботливым.

Достал своей гиперопекой.

Вике уже восемнадцать, она закончила школу, она взрослая, она уже не ребенок. У нее у самой будет ребенок, о чем, кстати, до сих пор никому, кроме своего Влада, не рассказала.

– Я позвоню через пару часов.

– Да-да. Знаю. Позвонишь, убедишься, что у нас все хорошо. Топай уже, опоздаешь. Кошелек свой не забыл?

– Моя дочка.

Отец улыбается, показывает кошелек, обнимает дочь, набрасывает куртку и выходит из дома.

Вика смотрит в окно, наблюдает, как он проходит через двор, попутно гладит подбежавшего к нему и виляющего хвостом Шампа.

Отец оборачивается и напоследок еще раз машет дочке, притаившейся за занавеской.

– Ох, да иди уже, – брюзжит Вика и отходит от окна.

Она слышит, как захлопывается металлическая калитка.

Девушка переодевается.

У нее есть пара свободных часов. Нужно успеть сходить в магазин, купить хлеб, того-сего и приготовить обед.

Скоро брат вернется из школы.

Вика собирается, прячет свои непослушные кудряшки под шапкой.

Девушка берет с тумбочки сумку. Тканевая, с растрепанными ручками. Она ее сама сшила из старой рубашки.

Вика считает, что пользоваться полиэтиленом – преступление, и поэтому никогда не покупает на кассе пакет, даже если у нее нет под рукой своей самодельной сумки.

Вика выходит во двор.

Сегодня она не запирает за собой дверь. Девушка решила, что пойдет в магазин, который расположен совсем рядом с домом.

– Скоро вернусь, – говорит она псу и выходит за калитку.

Шамп виляет хвостиком, провожает, прыгает на забор, но не лает. Молодой, не породистый, но вполне воспитанный пес.

Вика идет в соседнее здание с вывеской «Все для дома».

В одной из ячеек для сумок этого проклятого магазина девушка спрятала желтый почтовый пакет.

Она целый месяц не появлялась там.

Ей было страшно.

Ей не хотелось вновь погружаться в кошмарные воспоминания. Девушка обходила магазин стороной и носила продукты из соседнего, который расположен значительно дальше. Приходилось бежать бегом, чтобы папа, не дай бог, не догадался, что закупается его дочь где-то в другом месте.

Как бы она объяснила такой странный поступок?

Нелогично.

Поэтому и приходилось бежать через два квартала с тяжелой ношей в руках, чтобы по времени выглядело, что Вика просто задержалась из-за длинных очередей.

Прошло достаточно времени. Она, конечно же, еще не смирилась со смертью Влада, но боль от утраты поутихла.

Пора.

Сегодня она уверена. Она точно зайдет в магазин «Все для дома».

Вика готова.

Готова узнать причину, по которой ее Влад покончил с собой.

С тех пор как она спрятала в ячейке этого магазина документы, она даже не смотрела в сторону яркой светящейся вывески. И вот она стоит на пороге, смотрит на график работы, и ее рука тянется к дверной ручке.

Вика проходит мимо ячеек для хранения сумок.

Украдкой смотрит на ящик с номером тридцать шесть.

Кажется, заперт.

Вроде бы никто не открывал ее тайный сейф.

Вика проходит в продуктовый отдел. Берет хлеб, несколько булочек, куриное филе и небольшой кусочек сыра. Достаточно брату на обед. Приготовит суп и тосты с сыром. Она планировала много что еще купить, но мысли теперь заняты ее тайником.

Нужно как-то незаметно забрать содержимое ящика.

Вика подходит к кассе.

Еще мгновенье, и она столкнется с пугающими воспоминаниями. Еще минута, и она поспешит домой разбираться с причинами смерти ее Влада.

– Девушка.

Вика смотрит на кассира.

– Девушка, вы меня слышите?

– А? Что?

Вика задумалась и пропустила мимо ушей вопрос.

– Я говорю, дисконтная карта у вас есть?

Вика мотает головой и протягивает деньги. Она расплачивается, складывает покупки в сумку и осторожно посматривает на свой сейф.

Наверняка охранник что-то подозревает.

Он как-то не так смотрит на Вику. Как-то строго. Его брови сведены. Он стоит возле выхода, скрестив руки над бейджиком со своим именем, и энергично жует жвачку.

Следит.

Или это фантазии?

Паранойя?

Вика суетливо убирает сдачу в карман.

Охранник, кажется, все еще смотрит на нее. Он переминается с ноги на ногу, раскачивается. Лениво зевает, достает телефон и начинает увлеченно что-то читать с экрана.

Вика отходит от кассы.

Девушка старается держаться естественно и спокойно, хотя вряд ли у нее это хорошо получается.

Главное, не паниковать.

Сейчас она медленно подойдет, откроет дверцу и заберет документы.

Что здесь такого? Ничего криминального. Простой покупатель совершил покупки и идет забрать свои вещи.

Девушка приближается к тайному сейфу. Она повторяет про себя, что она обычный покупатель. Обычный неприметный покупатель. Обыкновенный, коих миллион.

Вика останавливается возле ячейки.

Она не смотрит по сторонам. Взгляд ее останавливается на цифре тридцать шесть, а руки нащупывают в кармане связку ключей. Вот зачем она убрала сдачу в этот чертов карман? Вика ругает себя. Представляет, как она достает ключ, монеты рассыпаются по полу, и все посетители магазина, включая охранника, смотрят на нее.