– Нет, – согласился Пантелеев, поглаживая блестящую лысину.

– Вот пока они у меня на голове – они мои. Например, поджечь их – это преступление. Но когда я иду в парикмахерскую, их состригают, и они уже не на моей голове. А на полу. Поджечь их – это же не преступление?

– А где связь с нашей ситуацией? – удивился генерал.

– Волосы – это часть меня. Пока они у меня на голове – это я. И права у них точно такие же, как и у всего остального меня. После того, как их подстригли – это все равно часть меня. Но не на мне. Вот так и с клоном. Есть Павлов, это человек и гражданин со всеми вытекающими правами. А клон – часть Павлова. И сам Павлов может делать с ним все, что захочет.

– Так это вообще, получается, самоубийство! – усмехнулся прокурор.

– Вот видишь! А статьи за самоубийство у нас нет!

– Но есть статья "доведение до самоубийства"! – парировал Вадим Петрович. – Значит, кто-то все равно должен сесть!

– Тебя хлебом не корми – дай кого-нибудь сесть, – покачал головой Иволгин.

– Да блин! – воскликнул Андреевских. – Кого сесть-то? Павлов самоубился, но он живой. Все. Точка.

– Но есть же труп!

– Да, есть труп. Труп Павлова. И есть сам Павлов. Живой. Вот если Павлова распилить поровну сверху вниз – это будет все еще один Павлов, или два Павлова?

– Это будет труп Павлова.

– Хорошо, пусть труп. Но один. От того, что его попилили пополам, Павловых два не стало. Потому что из двух полутрупов не может быть без одного трупа. И клона Павлова без самого Павлова не может быть. Получается, что был Павлов, целиком. И была часть Павлова. Тоже целиком, но часть. Как бородавка. Он ее удалил и все, остался только один целый Павлов!

– Вы, Сергей Анатольевич, сейчас все так красиво описали, – восхищенно произнес Денис Кириллович. – Что у меня у самого появились сомнения, что их было двое!

– Кого – двое?

– Павловых!

– Так Павлов же один был!

– Нет, сам Павлов – конечно, один. Но был еще и клон!

– Да не было никакого клона! Были биологические отходы. Побочный продукт жизнедеятельности Павлова. Что вы должны делать по инструкции с биологическими отходами?

– Сжигать!

– Вот именно! Полутруп сжечь, Павлова отправить на Новую Землю, пусть картины с северным сиянием рисует.

– Не, не стоит. Когда у человека рисовать не получается – это плохо кончается.

– Хорошо, пусть не рисует. Пусть запоминает. А нам – премии за переработку.

– И участок в центре города под храм! – добавил отец Никодим.

– И участок в центре города под храм. Возражений нет? Вот и чудненько!

2018 г.

День Победы Дима отпраздновал, как полагается. И готовился к нему заранее: налепил на свой двадцатилетний Passat наклейки "ТРОФЕЙНЫЙ" и "1941-1945: МОЖЕМ ПОВТОРИТЬ". Даже помыл его предварительно, с сожалением заметив несколько новых рыжиков, появившихся на автомобиле со времени последней мойки – полгода назад. Хоть не насквозь! Но и ладно – трофейный же, ему так полагается! Даже круче получилось, будто в самом деле боевой.

Еще повязал Георгиевские Ленточки. На зеркало в салоне. На оба боковых зеркала. На антенну. Осталась еще одна, которую парень не знал, куда нацепить, и привязал в единственное место, которое мог придумать – на бампер.

Зная, что машину ищут судебные приставы, пытаясь отнять сокровище за невыплаченный кредит на iPhone, Дима старался мыть ее как можно реже, скрывая номера за слоем грязи. И парковал через двор от своего – опять же, чтобы не нашли злостные сотрудники органов.

Молодой человек ласково погладил наклейку "1941-1945". Да, вот страна-то была! Не то, что сейчас! Все погрязло в коррупции! Взять тот же iPhone… парень же его разбил, катаясь с горки в ледяном городке на прошлый Новый Год. Причем не сам – налетел на малолетку, которых там была тьма тьмущая. Налетел на всей скорости, спускаясь на ногах, как настоящий мужик. Мамка пацана верещала, что нефиг такому здоровому лбу кататься пьяному, да еще и на детской горке… много она понимает! Дима, улыбнувшись, вспомнил, каким трехэтажным матом от обложил эту тупую телку. Да, трезвый он так не завернет! Но после четырех по 0,5 крепкого пива – легко!

К чему это он? Парень поскреб щетину, напрягая память – к чему ему вспомнилось про горку? Ах, да! iPhone! Тогда-то он и был разбит.

Так судья после взыскала задолженность по кредиту! Как так-то? С какой стати платить кредит, если телефон разбит? Дима на суде несколько раз повторил:

– Так iPhone больше нет! Он все, тю-тю, вдребезги!

Нет, портной-судья повесила долг на молодого человека. Куплена банком – полюбасу! Конечно, выплачивать остатки суммы парень не собирался – договорился с шефом, и теперь всю зарплату получал чернухой. Чтобы этим проклятым ворюгам-банкирам ничего не досталось, ни копейки! Те, в отместку, наложили арест на Passat. Одно слово – фашисты! Больше у Димы ничего и не было… квартира – на маме, участок, на котором парень уже несколько лет собирается построить садовый домик – на папе. Потому что он – хитрый! На бумагу – гол, как сокол, и взять нечего!

9 мая парень сходил на Парад Победы. Там были и десантники, и новые танки "Армата", и исторические Т-34. Но больше всего Диме понравился женский батальон. С тех пор, как жена ушла от молодого человека, он был вынужден справляться сам…

Тоже – тупая телка! Думала, что пару бутылок пива после работы – это алкоголизм! Понимать надо! Он – мужик, деньги в семью приносит! В столярке фигашит с утра и до вечера. Это не ей, бухгалтером в фирме, бумажки перебирать! Тут думать надо! Чуть зазевался – и пила оттяпает палец. А если американцы нападут – как Дима без пальца воевать пойдет? Объяснил ей пару раз, по-мужски. В полсилы. Нет, не поняла всей глубины души. Ушла к другому. На бабки повелась – полюбасу! Подстилка буржуйская!

Если честно, он и так не собирался воевать… в свое время откосил от армии, всего за полторы сотни кусков доказав ВВК, что страдает плоскостопием. Но парень любил представлять, как он, в тельняшке, с пулеметной лентой на груди крест-накрест, мочит проклятых янкелей из многоствольного пулемета. После героического бойца окружают и он, выдернув чеку гранаты зубами, взрывает и себя, и… нет, тут он погорячился. Зачем себя-то взрывать? Маменька этого не переживет! У нее сердце больное! Да и с кем батя будет пить наливку по праздникам? Нет, нехорошо получается. Сопьется старик.

Лучше костюм, как у Железного Человека, чтобы ни пули, ни бомбы не брали. Вот тогда – можно повоевать! А так, чтобы стреляли и в Диму – он не согласен! Пусть другие воюют! Ему нельзя. Плоскостопие. Изобретете бронекостюм – тогда можно. А до этого – ни-ни!

После Парада Дима опрокинул фронтовые 100 грамм, заев бесплатной кашей из походной кухни, достал из багажника увеличенный портрет солдата, вся грудь в орденах и медалях, застывшего в героической позе у истребителя, и пошел с Бессмертным Полком.

– Ваш дедушка? – спросила пожилая женщина, шедшая рядом.

– Мой! – с гордостью ответил парень.

– Так вы – внук Ивана Кожедуба? – изумилась она.

– Так точно! – по-военному отрапортовал Дима.

Кто такой Иван Кожедуб – он понятия не имел. Но, раз люди его узнают… почему бы и нет?

Про своего настоящего деда… даже не деда – тот совсем маленький в Войну был, а прадеда, парень мог рассказать немногое. Так, слышал пару раз в разговоре родителей, что его расстреляли в 1944-м за то, что у немцев полицаем служил. Как-то не особо героически получается.

Эту фотографию молодой человек нашел в интернете. Выбрал самую красивую, какая приглянулась. Пошел в типографию, увеличил, стырил у себя на работе фанерку, на нее и наклеил.

Имя Кожедуба шепотом передавалось по шеренгам Бессмертного Полка. Люди посматривали на Диму, глядя на "внука" с нескрываемым уважением и восхищением, а тот уже шел, задрав подбородок, расправив плечи и выпрямив спину. Нет, не шел – вышагивал! Да, пусть знают!