В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь звоном чьей-то ложки в кружке с кофе.

– Если позволите, миряне, я выскажусь, – взял слово отец Никодим. – Считаю клона явлением богопротивным и богомерзким. Человек – творение Божие и происходить должно только естественным путем.

– Замечательно, – кивнул генерал. – Получается, убийство клона – деяние уголовно ненаказуемое. Состава преступления нет, дело можно закрывать на стадии доследственной проверки.

– Однако убийство – есть грех, – заметил священник. – Любая тварь Божья имеет право на жизнь.

– Э, нет, батюшка, – возразил Сергей Анатольевич. – Вы уж определитесь, или тварь божья, или явление богопротивное. А то получается, что масло – масляное, железо – железное, но вода – мокрая!

– Да похрену! – заявил Пантелеев. – По мне – хоть антихрист. Ты покажи мне статью, которая избавляет от уголовной ответственности за убийство лишь потому, что убиенный – антихрист. Я считаю, что клон – человек, а значит и судить надо, как за убийство человека.

– А вот тут ты не торопись! – погрозил пальцем полковник. – У человека есть свидетельство о рождении, паспорт. А у клона паспорт есть? Паспорта нету! А нет паспорта – нет и человека!

– Ага, а завтра спуститься с гор какой-нибудь чабан, у которого паспорта нету, и что? Валить его безнаказанно? Не паспорт делает человека человеком, – ответил прокурор.

– Тем более, что я тебе паспорт хоть на обезьяну нарисую, – поддержал его полицейский. – И что, обезьяна от этого человеком станет? Нет, конечно!

– Согласен, – кивнул Занозин. – И, вообще, сейчас на карте мира столько непризнанных республик… это что получается, это государство мы признаем, с этим паспортом человек – человек. А то государство мы не признаем, человек с тем паспортом – не человек. Не хорошо как-то, не красиво.

– Не по-христиански получается, – добавил поп.

– Я так полагаю, еретиков инквизиция пачками на костер отправляла исключительно из-за христианского милосердия? – заметил ФСБшник.

– За это несет ответственность католическая церковь, а не православная, – ответил отец Никодим. – Бог им судья.

– Раз вы, батюшка, такой до офигения находчивый – ответьте мне: клон – человек или нет?

– Я уже высказал свою позицию: клон – явление богопротивное, осуждаю. Но, как человек, имеющее право на жизнь.

– Понятно, вы исходите исключительно из метода его получения, – задумчиво произнес академик. – А как же чувства? Разум? Клон наделен разумом, сознанием, как и любой другой человек. И единственное его отличие от любого другого человека – что он идентичен конкретному человеку. Кого-то из нас родители сделали в спальне, кого-то – на кухонном столе. И что? От этого кто-то стал хуже другого?

– Никто и не говорит, что кто-то хуже кого-то, – пояснил губернатор. – Вопрос в том, является ли подсудным убийство клона?

– Так, паспорта у клона нету? – уточнил чекист. – А что у него есть? Какой документ?

– Ну… у него есть инвентарный номер! – ответил ученый.

– А! – засиял Иволгин. – Так это 167 УК РФ! Умышленное повреждение или уничтожение имущества!

– То есть как это – имущества? – возмутился прокурор. – За что боролись? За что наши отцы проливали кровь наших дедов? Мы – не рабы! Рабы – не мы! Человек – не имущество!

– Может, попробуем как-то поэтапно? – предложил губернатор.

– Согласен, – кивнул полковник. – Давайте разобьем задачу на подзадачи, решим их в отдельности, а результат сложим.

– Итак, я думаю, никто не будет спорить с тем, что клон – живое существо?

– Естественно! – поддержал прокурор.

– Бесспорно, – согласился чекист.

– Воистину так, – изрек святой отец.

– Да, – кивнул генерал.

– Кто бы спорил! – воскликнул академик.

– Ну, замечательно! Как минимум статья за жестокое обращение с животными Павлову гарантирована, – усмехнулся Вадим Петрович.

– Второй вопрос, – проигнорировал прокурора губернатор. – Является ли клон разумным живым существом?

На этот раз никто даже не стал утруждать себя, напрягая голосовые связки. Просто согласно кивнули.

– Ну, а если клон – живое и разумное существо – стало быть, он – человек?

– Пока с твоей логикой, Абрамыч, сложно спорить, – ответил за всех Андреевских. – Но, поправьте меня, если я ошибаюсь, но даже однояйцовые близнецы имеют различия. А здесь мы говорим о существовании двух одинаковых людей. И одинаковых – от слова "абсолютно". Я вообще считаю, что прежде, чем что-то изобретать, надо законы соответствующие придумать. А то вчера вы клонировали человека, сегодня – овцу. А завтра? Меня клонируете? И мой клон, вместо меня, трахнет мою жену? А нахрена оно мне надо? А то и того хуже – под видом меня проникнет в Управление, выкрадет секретные документы и продаст их нашим западным партнерам. Родину предаст!

– Вообще-то, Сергей Анатольевич, клон абсолютно идентичен оригиналу, – пояснил Бабушкин. То есть если клон способен Родину предать, то способны и вы!

– Что!? – взревел полковник. – Что ты сказал, мразь? Что я – враг народа? Да я тебя, паскуду, сейчас, как завещал Лаврентий Палыч, своей собственной рукой…

ФСБшник уже потянулся к кобуре с пистолетом, но его остановил Пантелеев.

– Ствол!

– Что – ствол?

– Смотри, Сережа. У тебя есть Макар, у меня есть Макар, у Иволгина есть Макар. Они абсолютно идентичные, их штампует один и тот же станок. Но от этого свойства пистолетов не меняются. Любой может выстрелить и убить человека. Соответственно их правовой статус одинаковый, как и у человека и его клона!

– А, не скажи, Вадик. Пистолеты-то, пусть, одинаковые. Но номера у них разные. Вот у тебя есть пистолет с уникальным номером. Может ли существовать пистолет с таким же номером?

– Конечно – нет!

– Ну, вообще, теоретически – может, – вмешался генерал. – Если взять левый ствол и перебить номера.

– То есть будут два предмета, идентичных по сути, но с разным правовым статусом? – щелкнул пальцами Андреевских. – Оба могут выстрелить и убить, но один – легальный оригинал, второй – нелегальная копия? Копия, которая не обладает привилегиями оригинала?

– Предположим, – процедил сквозь зубы прокурор. – Но… э-э-э…

Вадим Петрович уже понял, что безнадежно проигрывает спор. Но неожиданно на помощь ему пришел отец Никодим.

– Что ж это получается? Что одна икона Богородицы целительна по сути своей, а другая, такая же икона – не целительна? Ересь получается, дети мои. Бесовщина.

– Вот! Какая разница, перебиты номера, или нет? В любом случае ствол – это ствол, и за него предусмотрена уголовная ответственность! Свойств-то он не поменял!

– Да при чем здесь свойства? Вопрос в том, насколько легально существование ствола. У тебя же ствол легальный. У меня легальный. Нас нельзя посадить. А у какого-нибудь Вертизалупкина ствол нелегальный. И его нужно посадить. Понимаешь? Вот скажите, святой отец. Понятно, что если икону написал иконописец – она целебная. А если ее дядя Вася какой-нибудь нарисует? Она все еще целебная?

– Если освящена положенным образом – конечно.

– Зашибись, – протянул полковник. – Сейчас мы договоримся до того, что если человек крещеный – его нельзя убивать. А если не крещеный – то можно.

– Так-то логично, – кивнул Иволгин. – Коммунист должен убить фашиста и это правильно. Фашист тоже должен убить коммуниста, но это не правильно! И коммунист ему должен в этом помешать!

– А что, партийная принадлежность влияет на степень вины? – усмехнулся Бабушкин.

Повисла неловкая пауза.

– Так, товарищи господа. Светает уже. Давайте что-то решать, – ударил ладонью по столу Занозин. – Давайте, для упрощения задачи, считать, что убиенный был крещеным коммунистом.

– Так он покаялся! – воздел к небу перст священник. – Стало быть убийство клона – есть дело греховное.

– Твою ж налево, – процедил сквозь зубы чекист. – Вот вам другой пример. Волосы. Волосы ведь есть? У всех нас есть волосы? Иметь волосы не является уголовно наказуемым деянием?