Пришлось бежать по скользкой, плохо освещенной дороге почти два километра. Два километра. С сумкой. И, конечно, ветер со снегом – в лицо. Вот что бывает, когда нарушаешь правила.

Но сейчас Саше никогда было себя жалеть, нужно было успеть на рейс. За всю свою жизнь она еще ни разу не опоздала на самолет. А летала она часто, чаще летали только пилоты и стюардессы. В год у нее было около двухсот выступлений. Это значит, что летать нужно было через день, а иногда – каждый день.

Всего в этом году было больше трехсот перелетов, иногда она успевала вернуться после выступления домой, иногда сразу же летела в следующий город. Сегодня был триста пятнадцатый перелет, и Саша бежала что есть мочи от стоянки до аэропорта. У нее было в запасе еще минут пятнадцать.

«Успею! Успею!» – твердила Саша.

Все это недоразумение вышло из-за того, что она просто плохо подготовилась. У Саши на каждую жизненную ситуацию было правило. Одно из них гласило: к каждой поездке следует готовиться по плану. План состоял из нескольких пунктов. Первое: решить, как добраться до аэропорта. Второе: выбрать гостиницу. Третье: решить, что надеть на мероприятие. Четвертое: определить, какую из пяти заготовленных речей она будет произносить. И последнее – пятое: выбрать место для ужина.

Саша еще утром, как только забронировала номер в гостинице и купила билеты на самолет, собралась пройтись по своему плану. Она открыла текстовый файл на ноутбуке, чтобы свериться со списком, но тут в соседней вкладке увидела свой последний роман и начала его перечитывать, вместо того чтобы готовиться к поездке.

Роман не получался, и не получался он из-за того, что писать было некогда. При таком графике Саша могла писать только в аэропорту или в самолете – и то и другое не самое лучшее место для работы. У кого другого и вовсе бы не получилось, но Саша была человеком дисциплинированным. Поэтому роман хоть и медленно, но продвигался. Проблема была только в одном – Саша никак не могла понять, кто же убийца в ее романе.

Показались огни аэропорта.

«Немножечко осталось. Ну, давай же!» – подгоняла она себя.

Чем ближе к зданию аэропорта, тем лучше становилась дорога. Ее уже расчистили, хоть было всего четыре утра. Оставалось каких-то пятьсот метров, а сил бежать больше не было. И тогда Саша вспомнила еще одно свое правило: «Если не успеваешь, замедляйся». Она перешла на шаг.

«Либо успею, либо нет» – философски решила Саша.

В аэропорт она вошла уже совсем спокойно и начала отыскивать на табло свой рейс.

«Ага, вот! Успела! Регистрация еще идет».

Саша прошла регистрацию, досмотр и не успела присесть на скамейку в зале ожидания, как объявили посадку. Ей как никогда раньше было приятно занять место на борту самолета.

«Теперь можно расслабиться» – подумала Саша.

Она не стала доставать книгу или планшет, как делала обычно, а закрыла глаза и начала думать.

«Что же сегодня произошло? Что пошло ни так? А вот что! План – для того и план, что ему нужно следовать. И зачем нужно было ехать на машине? Что это еще за эксперименты такие?» – мысленно отчитывала себя Саша.

В аэропорт она чаще всего ездила на такси, причем всегда заказывала машину заранее. В редких случаях ездила на своей машине и оставляла ее на стоянке. В этот раз она тоже решила добираться на машине.

Однако уже на стоянке выяснилось, что место нужно было непременно бронировать. А еще именно сегодня трансфер был недоступен.

Саша полчаса бранилась с охранником, чтобы ей дали место. Место дали. Однако, трансфера не было, и потому Саше пришлось бежать до аэропорта.

Сегодня она летела в Москву. Ее пригласили выступить на новогоднем мероприятии в крупной шоколадной компании.

Писательницу детективных романов Александру Аракчееву приглашали выступать в крупных компаниях, администрациях и театрах, университетах. Она никому и никогда не отказывала. Главное, чтобы платили. Дело в том, что у Саши была ипотека, и непросто ипотека, а гигантский, все съедающий кредит.

«Зачем быть известным писателем, если не можешь исполнить свою мечту?» – подумала однажды Саша и купила себе шикарную видовую квартиру в Питере. Но, как известно, за все в этой жизни нужно платить. Хотя бы парой сотен выступлений в год.

Сегодня было 30 декабря. Обещали теплую погоду. Выступление было вечером. А днем можно было погулять по Москве, по старым улочкам, пройтись по Никольской, заглянуть в любимый антикварный магазин.

Саша забронировала гостиницу на Кузнецком мосту, сразу за Большим театром. На 12.00 у нее был билет в Большой на «Раймонду». Ее ждал великолепный день: ленивый, старомосковский, с плотным завтраком, балетом и прогулками.

Весь день у дома на Воздвиженке была суета. На санях, в экипажах приезжали поздравлять с именинами хозяина дома – Петра Яблочкина. Долго не засиживались, поздравляли и тут же откланивались. Петр Петрович был человеком деловым и не любил напрасно тратить время. Поздравления были ему в тягость.

Он хотел сказать лакеям, чтобы никого не принимали. Но жена настояла, и он повиновался. С супругой Елизаветой Яблочкин спорить не любил. Так что с самого утра он сидел в огромной гостиной на широком диване и принимал гостей. А гости, видя его недобрый насмешливый взгляд, быстро уходили. Собственно, ехали они только за тем, чтобы получить приглашение на сегодняшний ужин.

– Что ты недоволен? – с упреком спросила жена. – Это тоже дело!

– Что за дело такое – сидеть болванчиком целый день? Мне, между прочим, счета следует проверять, – пытался возражать Петр Петрович, заведомо зная, что спор ему и не выиграть.

– Счета, счета! Одно и то же, – со злостью сказала Елизавета, но тут же сменила тон и добавила:

– Что тебе стоит, Петенька! Всего-то один разок в год.

Но Петенька уже не слушал ее, а думал о своем – о ревизии. Он обманул жену, сказав про счета. Дело же у него было куда серьезнее – он задумал провести ревизию. Настоящую, большую, такую, которой никогда прежде он делал на своей шоколадной фабрике.

– Поликарп Иванович, – громко объявил лакей.

Яблочкин вздрогнул, он уже успел забыть, зачем тут сидит.

– Кто такой этот Поликарп Иванович? – спросил он у жены.

– Помнишь, в прошлом году он напился в стельку и с лестницы упал. Мы думали, что он насмерть убился. С такой высоты упал! А на нем – даже ни царапинки. Вспомнил? Еще говорили, был бы трезвый, все бы косточки переломал.

– Мм, как бы от него отделаться? – сам у себя спросил Яблочкин.

Но не успел он ничего придумать, как дверь отворилась. К радости Петра Петровича, в комнату вошел Денис.

– А, братец! – ласково сказал Яблочкин. – Что-то ты сегодня поздно.

Петр Петрович подставил свою толстую щеку для поцелуя. Денис поцеловал брата, поздравил его с именинами и сел на соседнее кресло.

– Говорю, поздно ты, – повторил Яблочкин. – Где же ты был все утро?

– Ездил в контору. Проверял листовки. Их сегодня привезли из типографии, – Денис всегда говорил сухо и скоро, только по делу.

– Вечером я тебя жду, – сказал Яблочкин и тут же, будто боясь отказа, добавил:

– Обязательно жду.

Денис поморщился. Он, видно, хотел отказаться. И наверняка отказался бы, сославшись на то, что перед Новым годом много работы и нужно за всем проследить. Однако он не успел этого сделать, в комнату вошел замешкавшийся по дороге Поликарп Иванович.

Он низко поклонился хозяину дома и посмотрел на него так заискивающе, что даже самому Яблочкину стало не по себе. Хотя, надо сказать, Петр Петрович любил, когда ему выказывали знаки уважения.

Петр Петрович Яблочкин, купец первый гильдии, миллионщик и владелец огромной фабрики по производству шоколада был никем иным, как бывшим пензенским крестьянином – Петькой Глуховым.