– Как ты вовремя оказался рядом, сынок! Спасибо тебе, – с чувством проговорил Майер, пожимая племяннику руку. – А теперь добьем остальных!

И они ринулись вниз.

Гегель, забыв о своём зубе, выскочил на палубу, где уже вовсю кипела битва, вооружённый двумя ножами с костяными ручками. Ловко примерившись, он нацелился в разбойника, дравшегося возле мачты с рулевым, хорошенько размахнулся… и оба ножа пригвоздили рукава негодяя к мачте.

Медвежье Ухо не зря точил свою саблю. Он управлялся с ней ловко и быстро, сея смерть направо и налево. Прикончив очередного противника, он нос к носу столкнулся с Якобом. Завязалась схватка. Якоб умело парировал удары, хоть с топором это было делать не легко. По красному, запыхавшемуся лицу предводителя катился пот. Он злился оттого, что не мог, наконец, прикончить назойливого противника, и поэтому вкладывал в каждый удар всё больше силы.

В этой суматохе никто не заметил лазутчика Матиа. Подобно крысе, покидающей корабль, которому предстоит утонуть, он прокрался на заднюю часть борта, прыгнул в шлюпку, уже покачивавшуюся на воде (ее заранее опустил кто-то из команды) и поплыл, налегая на вёсла, в юго-восточном направлении, подальше от злополучного корабля.

Меж тем на корабле схватка была в самом разгаре. Петер ван Гегель, вытирая со лба пот, решил применить военную хитрость.

– Ребята! – скомандовал он двум своим помощникам, – быстро вниз! Тащите мешки с сухарями, все, кроме одного! Скорее!

Те скрылись в трюме и вернулись с двумя мешками провизии. Гегель велел тащить их на левую часть палубы, затем вышел и сам. Он откашлялся и крикнул, чтобы привлечь внимание грабителей:

– Эй, ненасытные крысы! Вот сокровища, которые мы вручаем реке! Смотрите!

Он дал знак, и оба помощника подняли мешки над головой и бросили их за борт. Раздался громкий плеск. Никита Медвежье Ухо, только что наносивший удары своему неприятелю, остановился. Его рука на мгновение застыла в воздухе, а затем он, выпучив глаза, бросился к борту, перемахнул через него и прыгнул в воду. Его дружки, с такими же ошалевшими лицами, бросились за ним. Они ныряли с головой, пытаясь схватить, как они думали, драгоценный груз. А тем временем Томас встал у руля и медленно начал уходить от места стычки.

Разбойники, вынырнувшие на поверхность, разразились дьявольской руганью, поняв, что их обвели вокруг пальца. Некоторые подплыли к кораблю, пытаясь забраться по сходням, но тут же получали от храбрых немцев по башке. «Лебедь» уходил всё дальше и дальше, и грабителям поневоле пришлось отстать. Ликующие члены команды хлопали друг друга по плечам и вытирали со лбов пот.

– Уф, долго же они будут помнить эту схватку! – сказал Майер, лицо которого так и сияло. – Кстати, – прибавил он, обращаясь к рулевому, – а где же Матиа?

– Не знаю, – растерянно покачал головой тот и посмотрел на своих напарников.

Те так же неопределённо переглянулись и пожали плечами.

– Наверное, его убили в бою, а тело кинули за борт, – несмело предположил Томас.

– Тогда мир праху его! – склонил голову купец и повернулся к боцману. – А ты нынче у нас – герой! Если бы не твои ребята, нас бы всех перерезали, как пить дать! Интересно, а что было в тех мешках, которые они выкинули за борт?

– Провизия, господин Майер! – гаркнул один из помощников.

– Черствые сухари! – пояснил другой.

– Что-что?! – Майер строго глянул на боцмана. – Это что за самовольство?!

– Виноват, хозяин! – отчеканил Петер, вытянув руки по швам.

– Разве я давал тебе разрешение на это?! – Майер готов был схватить его за грудки, но вспомнил о его геройском поступке и остыл. – Ладно, на первый раз прощаю тебя, но при первой же нехватке провизии это тебе зачтётся!

В Ругодиве команда Майера пересела на корабль «Рысь», который вышел в Балтийское море. Погода была ясная и безмятежная. Над волнами носились черноголовые чайки. Настроение у всей команды было приподнятое. Даже Петер ван Гегель заметно приободрился и постепенно забыл о той страшной тайне, которая покрывала селедку, лежащую в трюме.

На десятый день Якоб заметил вдалеке на горизонте город. Это была их вожделенная цель – Рига, важный торговый порт Ливонии.

– Дядя! Взгляните! – радостно воскликнул юноша.

– Слава Богу! – сказал Майер. – Значит, скоро мы бросим якорь.

Приближаясь к берегу, они заметили у пристани несколько человек в черных кафтанах судейских и черных же перчатках. Когда корабль причалил к пристани, высокий старик первым взошёл на корабль.

– Чему обязан, господа? – любезно спросил Майер.

– Судебный пристав Руперт Эриксон, – надтреснутым голосом объявил старик и поклонился. – В целях предотвращения нежелательных действий против закона я должен осмотреть ваш корабль.

– Дядя, зачем же…? – попробовал выразить протест Якоб, но рука Майера властно легла ему на плечо.

Остальные приставы так же чинно взошли на корму.

– Как ваше имя, сударь, и откуда вы? – строго спросил один из них.

– Иероним Майер, купец из Пруссии. Сейчас мы держим путь из Псковских земель.

– Что вы везете, любезнейший? – спросил другой.

– Рыбу для продажи в вашем городе и некоторые дорогие вещи для моего бургомистра. Если желаете, я сам провожу вас в трюм, где хранится груз.

Господин Эриксон и остальные чиновники прошествовали за купцом вниз. Они придирчиво осмотрели все тюки, мешки и корзины, заглянули в бочки и перерыли всю селедку. Гегель, стоявший в сторонке, бурчал себе под нос: «Вот ведь наглые конторские крысы! Не оставят нас в покое… Черт бы их побрал!».

– Боже мой! Что это такое? – внезапно воскликнул низенький пристав, двумя пальцами вынимая из бочки зловещий бархатный мешочек. Гегель ахнул и даже сел на пол.

– А вот сейчас и посмотрим! – Эриксон деловито потер руки.

– А вдруг там опиум?! – испуганно спросил третий судейский.

– Развязывайте! – приказал Эриксон.

Низенький осторожно потянул за ленточку и развязал её, затем заглянул в мешочек. Глаза его медленно полезли на лоб, рот открылся, он издал какой-то утробный звук, похожий на скрип несмазанного колеса, и запустил туда руку. Все столпились вокруг него. Рука коротышки разжалась, явив всем горсть камешков кроваво-красного цвета, похожих на сердолик. При виде этих предметов судейские в суеверном ужасе отпрянули назад, словно египтяне перед изображением Анубиса.

– Алый янтарь! – на одном дыхании прошептал Руперт Эриксон, готовый упасть в обморок. – Спаси и помилуй нас, Господи!

– Товар подлых итальянцев! – простонал его товарищ. – Контрабанда!

Низенький ссыпал камни обратно в мешочек и строго повернулся к Майеру и его племяннику, которые были ошеломлены ничуть не меньше.

– Что? – сказал он. – И как вы это объясните?

– Уверяю вас, господа, это ошибка! – начал объяснять Майер. – Могу поклясться своей честью, что с итальянцами мы никаких сношений не имели и не имеем, и я совершенно не имею понятия, кто мог подбросить запрещённый в Ливонии товар в эту бочку!

– Мой дядя говорит правду! – горячо кивнул Якоб.

– А вы помолчите, молодой человек, когда говорят старшие! – осадил его Эриксон. – Итак, сударь, следовательно, вы отказываетесь объяснить сие странное явление?

– Мне нечего сказать, господа! – твердо отвечал купец.

– В таком случае мы вынуждены конфисковать ваш корабль и весь ваш товар, – бесстрастно пообещал старик, – а вы будете заключены под стражу вплоть до окончательного завершения судебного разбирательства!

– Но как же так? – опять рванулся вперёд Якоб, но его остановила сухая рука почтенного пристава.

– Учтите, господа, мы действуем в интересах закона и правосудия, – невозмутимо и жёстко сказал господин Эриксон, – а посему никаких возражений с вашей стороны не допускается. Вам всё понятно?