– Ты вообще хоть что-нибудь понимаешь? – прошептал Торгни, старательно всматриваясь в море.

– Если бы я только мог разглядеть… – нахмурился Скалль.

Новая волна землетрясения заставила практически прижаться к земле.

– Прорицательница ничего не говорила тебе об этом? – слишком громко спросил Торгни, привлекая внимание людей, столпившихся поблизости.

– Ты веришь этой предательнице? – истерично выкрикнул кто-то из толпы.

Торгни и Скалль только переглянулись. А вот люди стали быстро передавать друг другу слова конунга. Вскоре все собрались в круг, обратив лица к Скаллю. Они ждали ответов – ведь их правитель мёртв, и теперь Скаллю придется нести ответственность за их жизни. Он ведь уверял, что знает, что творится с их миром. Пусть же расскажет.

– Я еще не решил, – Скалль нахмурился. Он подождал, пока схлынет очередная волна дрожи, а люди перестанут жаться к земле. – Нам нужен тот, кто истолкует знамения богов, – он повысил голос и вскинул голову.

Люди переглядывались и шептались.

– Это определенно знамения богов! – подтвердил кто-то из толпы.

– Да уж, и правда! – раздался громкий голос, не предвещающий ничего хорошего. – Но какое? Что, если боги гневаются на нас? – невысокий лысеющий воин хитро сощурился и ткнул в Скалля пальцем, но потом опасливо сделал шаг назад. – Что, если они хотят, чтобы мы отрезали твой язык? Тогда скверна из твоего рта больше не будет отравлять наши умы. Так говорил ярл Лейв. И пока мы следовали его приказам, земля не разъезжалась у нас под ногами. Может, теперь боги будут трясти землю, пока не скинут нас с ветвей Иггдрасиля в саму Хель? Возможно, Лейв все это время был прав!

– Зачем же тогда боги даровали мне бессмертие, если не для спасения всех людей севера? – Скалль смотрел на толпу вокруг себя, вздернув подбородок.

– Может, и не боги вовсе даровали его тебе, – хмыкнул мужчина.

– Вот именно! Гиллинг прав! Ты не подобен богам, северный щенок, – женщина, похожая скорее на одноглазого, подпаленного в жаровне пса, выступила вперед, расталкивая толпу плечами. – Ты и ведьма Веульвдоттир хотите отвернуть нас от богов. Вот они и разгневались!

Хульду еще ребенком мать уронила в очаг длинного дома. Может, потому что уснула. Уже многие годы Хульда носила на себе страшную отметину. У нее не было части волос на голове, но при этом в ней была какая-то болезненная жестокая привлекательность. Ее хотелось разглядывать, но если слишком долго задерживать взгляд на шрамах, становилось неловко. Хульда была одной из самых яростных воительниц, а шрам свой носила с достоинством, как украшение, и всякий раз выдумывала новые истории о том, как получила его.

– Со Скаллем мы все ближе к богам, чем когда-либо! – громко произнес Торгни, окинув людей суровым взглядом, а потом повернулся к конунгу. – Уходим скорее, Скалль. Мы не можем ждать решения до утра, пока их заблудшие умы наконец все осознают, – скривился он.

– Люди Урнеса тоже запутались, но мы помогли им, – напомнил Скалль своему другу и повернулся к людям вновь. – После Урнеса я должен был плыть на юг. И миновал бы Скогли. Но раз боги привели меня сюда и не остановили мою руку, значит, они ждали ярла Лейва среди своих воинов. Но я же, согласно их замыслу, не должен покидать Мидгард, чтобы спасти людей.

Толпа молчала.

– Не считайте нас глупцами, – холодно процедил мужчина из толпы, чьи лоб и веки были покрыты темными рисунками рун. Он сделал шаг вперед и окинул взглядом стоящих рядом людей, а те кивнули в его поддержку. Наверняка, понял Скалль, он пользовался большим уважением в Скогли. – Боги сотрясают землю. И это первый их ответ нам после трёх лет молчания! – он повысил голос. – Наконец-то они дают нам знак. И именно тогда, когда в Скогли пришел конунг Скалль. Бессмертный избранник небес, – воин уставился на Скалля. – И не о чем нам думать. Надо идти за ним.

Мужчина, предлагавший отрезать Скаллю язык, открыл было рот, но вовремя оглянулся на людей. Увидев, что всё больше воинов согласно кивают, он предпочел замолчать и отступить в толпу. Неожиданно раздался крик.

– Вода! – закричал кто-то в толпе, и тут же снова поднялся шум. – Вода! Вода!

Люди буквально визжали. Сердце Скалля ухнуло вниз. Он понял – случилось что-то по-настоящему ужасное.

Торгни прокладывал ему путь через толпу, кинувшуюся к причалам. Мужчины и женщины сбивали друг друга с ног, а из-за их криков Скалль не мог разобрать ни одного внятного слова – только безумный гомон, смешавшийся с дрожью земли.

Когда наконец они вместе с бегущими людьми приблизились к причалу, то сразу же, еще ничего толком не разглядев, услышали тяжелый гул дерева: будто бы бревна толкались и скрежетали в потоке воды. Раздавалось скрипение, слышались удары.

Торгни так резко затормозил перед своим вождем, что тот врезался в его плечи.

– О, Тор! – только и выдохнул Торгни, а затем вдруг резко упал на колени, будто обессилев.

Тогда Скалль наконец увидел из-за его спины берег Скогли – длинные деревянные мостки, куда ещё недавно причалили его драккары. Здесь же теснились рыбацкие домики и деревянные навесы, под которыми пустовали длинные столы, предназначенные для рыбы и товаров. Справа по берегу стояли брошенные скелеты строящихся драккаров. В последние месяцы плотники уже не работали над ними.

На мостках возвышались выкупленные и перехваченные у греков журавли – простые краны для того, чтобы загружать и разгружать корабли. Около них стояли бочки и деревянные ящики, а на берегу лежало множество свернутых рыбацких сетей. Едва ли не у каждого из мостков стоял высокий шест с развевающимся на нем знаменем ярла Лейва.

Все это еще оставалось в гавани Скогли.

Там не было только воды.

Она стремительно убегала от них в сторону моря, будто огромный великан втягивал её ртом. Пришвартованные драккары бились друг о друга и, лишившись воды под своими брюхами, опускались на обнажившееся дно. Рядом с ними на бока заваливались лодочки, а некоторые, оказавшиеся не привязанными, были унесены убывающей водой прочь от Скогли в открытое море.

Люди кинулись к берегу, пытаясь сохранить свои небольшие судна. Они судорожно пытались спасти сети, клетки и разные грузы, оказавшиеся за бортом перевернувшихся лодок.

– Судьба заманила нас в ловушку, – выдохнул Скалль. – Неужели боги украли наше море, чтобы мы не добрались до юга?

– Не боги, – Торгни покачал головой, все еще стоя на коленях. Он поднял руку вверх и указал в небо. – Чудовища.

Среди туч, затянувших небо, показался огромный силуэт. И чем выше силуэт поднимался над горизонтом, тем быстрее вода покидала их фьорд.

– Ёрмунганд! – кричали люди в ужасе, а огромная голова мирового змея уже отчетливо виднелась в небе.

Крики стали еще громче, когда чудовище открыло свою пасть, обнажив два громадных клыка. Глаза змея мерцали, как две новые луны. Ёрмунганд извивался на горизонте, а потом, будто увидев людей, повернулся в их сторону и начал клониться к земле. Толпа в ужасе кинулась прочь от берега, но Торгни и Скалль не могли двинуться с места.

Ёрмунганд был одним из страшных предвестников грядущего конца света. Он был сыном Локи, бога хитрости и обмана. О́дин знал, что змей вырастет огромным и Асгард не сможет вместить его, поэтому скинул змея в мировой океан, где тот рос и вскоре опоясал всю землю, схватив себя за хвост. Никто из людей даже представить не мог, что змей настолько огромен, но сейчас Ёрмунганд занял всё небо.

Те, кто оцепенел от ужаса и остался на берегу, как Скалль и Торгни, увидели, как из тьмы, охваченный узорами молний, появился молот Тора, занесенный над чудовищем. Его оружие было покрыто яркими руническими символами и искрилось. Бог грома, сын самого Одина и один из самых яростных воинов, которых только знали девять миров, ударил змея молотом в бок, заставив пошатнуться. Исполины двигались медленно, казалось, будто они вообще с трудом шевелятся, но на самом деле между ними завязалось одно из самых страшных сражений в истории.