Она смогла бы принести в жертву хоть весь Скогли с его мерзкими людьми, тощими овцами и холодными домами. Если бы захотела.

– О, брат… – взмолился Торгни, надеясь, что Скалль не пойдёт на поводу у девчонки так же, как и Лейв. Так же, как он сам бы мог легко ей довериться. Но Скалль обязан был сопротивляться. Ради их будущего!

– Не время убивать своих, перед грядущими сражениями ценна каждая жизнь, – вздохнул Скалль наконец.

– Разве ты никогда не слышал о подобных ритуалах и их силе? О, я расскажу тебе об Упсале и суровости их шаманов, если ты считаешь жестокой меня, – кровожадно улыбнулась Улла. – Ради богов они принесли в жертву в священной роще семьдесят два живых существа.

– Семьдесят два человека? – ужаснулся Торгни.

– Людей в том числе, – Улла всё ещё улыбалась кровожадно и жестоко. – А ещё коней, быков, псов. В основном самцов. И боги вознаградили их.

– Ты как будто не очень умна, – хмыкнул Скалль, и Улла вспыхнула гневом. Её улыбка сразу пропала.

– Но очень опасна, – сквозь зубы произнес Торгни. – Скалль, ты ведь не позволишь ей сделать это? – выдохнул он, привлекая внимание.

Но конунг взглянул на друга своим хмурым взглядом, осуждая его за предположение.

– Разве ты считаешь, что я могу пойти на это? – спросил он.

Торгни даже не подумал стыдиться своих мыслей. Он думал, что конунг и правда способен на всё.

– Я считаю, что ты падок на знаки богов, – фыркнул Торгни, а Улла сощурилась, запоминая эти слова. – И можешь повести себя безрассудно, думая, что боги хотят от тебя именно этого. Так мы и оказались в Скогли!

Скалль промолчал и сдержанно улыбнулся. Вновь взглянув на Уллу, он медленно объяснил ей:

– Мой верный друг думает, что я выжил из ума. – Он закатил глаза и помолчал какое-то время. – Я буду долго скорбеть о смерти ярла Лейва и о смерти всех, кто выбрал её вместо того, чтобы присоединиться к походу. Многие люди, Улла Веульвдоттир, – он повернулся к Торгни и обратился к нему тоже, – и мой дорогой Торгни Бергторсон, обязательно умрут ещё до того, как море замёрзнет. В сражении или в своих постелях, от голода или холода, – руки его сжались в кулаки, он переводил взгляд с Торгни на Уллу. – Всех нам не спасти – такова воля богов. Это предначертано судьбой, но в моей воле всё ещё поступать правильно, – он посмотрел на Уллу с осуждением. – И я не принесу в жертву человека. Одного или сотню. Люди очень важны, вёльва.

Улла задумчиво вытянула губы. Было заметно, что речь конунга ничего не затронула в её душе. Скрестив руки на груди, девушка одними глазами указала на тело, всё ещё лежащее в ворохе лохмотьев.

– Ты прав, люди умирают. Что уж тут поделать, – она хладнокровно пожала плечами. – Но пусть хотя бы делают это во имя великой цели. Чтобы мы жили. Чтобы боги услышали нас и указали верный путь. Тогда эти жизни будут стоить того.

Она увидела, как Скалль сглотнул. Коротко и нервно. Можно было допустить, что это был страх перед её бесчеловечной настойчивостью и жестокостью, но Улле вдруг захотелось думать, что конунг осознавал её правоту. Как было бы здорово, если бы удалось легко убедить его.

– Я ведь права, – нетерпеливо прошептала девушка, наслаждаясь догадкой.

Скалль хмыкнул и наклонился ближе к её лицу, а Торгни – вёльва заметила это краем глаза – отвёл взгляд и очень тихо кашлянул в кулак. Не зря он сделал это, ведь сейчас Скалль помрачнел, как небо в ненастье, а глаза его будто погрузились вглубь глазниц. Он выглядел устрашающе. Торгни не желал смотреть на конунга в гневе. Улла вздрогнула, когда Скалль холодным голосом произнес:

– Если ты думаешь, что способна крутить мной как хочешь, то ты глубоко ошибаешься. В следующий раз тебе не помогут даже боги. Мы такие же люди, как и все вокруг, и, когда богов не станет, не нам вершить судьбы других.

Улла побледнела, а голос её стал тихим:

– Но мы выше этих людей.

Брови Скалля в изумлении вздёрнулись. Он просто не поверил своим ушам.

– Без меня ты была бы давно мертва. И ещё можешь умереть.

Это была настоящая угроза. Такая, какой Улла ещё никогда не получала в своей жизни. Ощутив явное предостережение в голосе мужчины, Улла смягчила тон:

– Я услышала тебя, конунг. И впредь постараюсь не совершать подобной ошибки. Но ты должен понимать серьёзность нашего положения. Конечно, я могу до хрипоты кричать в серое небо, но даже с моим сильным голосом этого будет слишком мало…

– Если стоит выбор между человеческой жертвой и криком в небо, то начинай кричать прямо сейчас! – повысил Скалль свой голос.

Улла поджала губы и замолчала, от испуга её колени дрогнули. Ещё совсем недавно казалось, что она может влиять на решения конунга, но теперь вёльва ощутила, что шансов мало. Пока что.

Стоило ему лишь слегка повысить тон, как скалы фьорда вздрогнули от гнева, таящегося в этом человеке.

Скалль долго смотрел на вёльву, стараясь понять, поняла ли она его слова. Конечно, ему не хотелось бы вновь возвращаться к этому разговору. И когда Улла кивнула, опустив свой взгляд, он наконец убедился, что разговор окончен. После этого, вместе с молчащим Торгни, конунг вынес тело несчастного убийцы в рассветный сумрак.

Улла сбежала сразу, как только стражники скрылись. Она незаметной тенью прокралась мимо домов. Тонкий лёд потрескивал под ногами. Неизвестно каким чудом Улла даже не разбудила собак. Скогли спал. Спокойно ли, после всего, что свершилось прошлым вечером? Сейчас, серым утром, когда уснули даже те, кто не мог сомкнуть глаз от испуга, Улла сравнила наступившую тишину с той, что бывает перед бурей.

Остановившись на широкой дороге, вёльва отчетливо увидела пустующий берег и жалкие, разбросанные по оголённому дну драккары.

Откинув капюшон, она подняла голову и стала всматриваться в небо. Когда солнце, встающее за спиной, осветило горизонт, Улла разглядела огромные фигуры Тора и Ёрмунганда. Теперь она могла рассмотреть их куда лучше, чем ранним утром. Гиганты двигались так медленно, что казалось, они сражаются в вязкой трясине.

Бог занёс свой молот над змеем, чтобы обрушить удар на его голову, и Ёрмунганд принялся отклонять массивную морду в сторону. Это тянулось словно целую вечность, заставив Уллу задуматься. Как и многие другие люди, наблюдавшие за неторопливым сражением, она хорошо осознала скоротечность жизни людей по сравнению с каждым мигом жизни богов. Люди стремились жить, мыслить, любить, создавать, разрушать и умирать так быстро, что боги, наверное, успевали только зевнуть.

Земля под ногами содрогнулась – это страж Мидгарда опустил молот на одно из мощных колец, в которые свернулось тело мирового змея. Горы затряслись. Улла оборванно выдохнула и огляделась. Дороги опустели, только на причалах встречались редкие склонившиеся фигуры уснувших людей и вытянутые станы зевак, наблюдавших за последним сражением Громовержца. Дожидаться, когда все начнут выходить из домов, Улла не собиралась, ей, наоборот, очень хотелось остаться одной, скрыться от пристальных взглядов. Она быстро зашагала по дороге, петляя между построек.

Вскоре Улла прижалась спиной к холодной стене конюшни, убедившись, что поблизости никого. Ей не давали покоя тысячи новых вопросов. Действительно ли море близ Скогли обмелело в наказание за смерть Лейва? Вдруг старый ярл должен был поверить предсказаниям Уллы, признайся она в своих видениях? Сохранил бы он ей жизнь?

Теперь об этом оставалось только догадываться. Улле казалось, что с появлением Скалля всё сразу изменится. Она воображала, что он явится к ней словно герой. Что она станет частью его величайшего похода, его правой рукой и голосом богов. Люди упадут на колени, признав её власть и силу.

Но всё случилось иначе. Улла ломала голову, как ей теперь убедить Тора помочь людям – но так, чтобы те всё-таки поверили в её безоговорочную мощь. Три года она глушила каждый звук, доносившийся до неё от богов. Не прислушивалась к ним должным образом, отмахивалась, как от наваждения. Она ждала подходящего момента, но все силы ушли на продумывание плана, как заманить Скалля в город. Что делать дальше, она не знала.