— Ты смотри, успел, — с восторгом хлопает ресницами девушка. — Что написал хоть? — Открываю рот.

— Не говори — не сбудется, — тут же перебивает Валера и я захлопываю свою говорилку.

— Это что же, мне теперь совсем никому сказать про желание нельзя? — Никогда не был суеверным и никаких традиций не признавал. Мало того, даже не заморачивался, ничего о них не хотел знать и не верил во всю эту чушь.

— Да, — одновременно произносят и кивают так же дружно, рассматривая меня со смесью удивления и неверия.

— Ну и ладно, — немного обидно. Не смогу поделиться с друзьями своими наблюдениями, но ради чистоты эксперимента потерплю.

Лена

Конец года. Документы. Отчёты. Налоговая проверка. Экстренное собрание в школе. Миша подрался. В очередной раз.

— Вы же понимаете, что это не просто ученики, — смотрит с укором поверх дорогих очков директриса.

— Понимаю, — вздыхаю угрюмо, — но считаю, что с ними тоже нужно поговорить. Неправильная модель телефона — не повод для придирок.

Смотрю на сына. Он сидит рядом. Карие глаза и каштановый ёжик на голове. Весь в меня. Даже характером. Смотрит открыто, уверенный в своей правоте. И я искренне считаю, что он в своём праве. Парочка мажоров прессует его с сентября и каждый раз получает по заслугам. Драка, конечно, не выход, но травля из-за немодного телефона — тот ещё бред.

— Вы должны понимать, что их родители — спонсоры практически всех мероприятий нашей школы. Они обустраивают классы, — эту песенку Татьяна Викторовна поёт мне с первой драки.

— И поэтому мы должны быть им благодарны, — перебиваю и продолжаю уже заученный текст. Полноватая женщина кривится. Она недовольна и моим поведением тоже, потому что отказываюсь принуждать своего сына извиняться перед богатыми придурками.

Не за что тут извиняться. Они травят всех, кто им хоть немного не нравится. Миша единственный, кто даёт им отпор. Они не могут с ним справиться. Раз за разом наш разговор становится напряжённее. Сегодня она уже намекнула на новую школу, потому что таким, как мой сын, в образцовом учебном заведении не место.

Так и не добившись от меня того, что хотела, директриса отпускает нас. Идём на выход. Сын молчит и насупившись идёт рядом. Застёгиваю на ходу пуховик.

— Мам, прости, — говорит уже на улице.

— За что ты извиняешься? — Смотрю на него с удивлением и протягиваю свою руку. Давно мы не гуляли с ним вот так просто вечером. — А давай по мороженке?

— Ну ты чего? Снег на улице, дубак вон какой, — выпускает пар изо рта. — В такую погоду надо глинтвейн пить или кофе с чизкейком.

— Ты снова без шапки, — натягиваю ему капюшон по самые глаза.

— Ма-а-ам, — убирает от себя мои руки.

— Мам, мам. Ма-а-ам, — дразню его. — Идём. Мне глинтвейн, тебе чай травяной и тортик. — Ты знаешь, я рада, что в этот раз обошлось без синяков на лице.

— Это ты Славу не видела. Ему хорошо досталось. Надолго запомнит, — довольный собой Мишка идёт рядом, но руку не даёт. Прошло то время, когда он бегал за мной хвостиком. Теперь моя очередь. Ростом уже выше меня. Мужчина почти.

— И видеть не хочу, — тихо ворчу, понимая, что встречи с отцами парней не избежать.

— Ну, прости, не сдержался, — в ответ бурчит и засовывает руки в карманы. Деловой.

— Дедушка Мороз не дарит подарки плохим мальчикам, из-за которых маму в школу вызывают, — громко говорю ему в спину, потому что знаю, он тоже не в восторге от разговора с директрисой.

— Мам, я уже давно знаю, что его не существует, — поворачивается ко мне лицом и улыбается, говнюк. Знает, на что давить, чтобы я меньше пыхтела.

— Я — твой личный Дед Мороз и, прошу, тебя в следующий раз не оставляй следов и не подписывайся ботинком ни на чьей щеке. Обещаешь? — Парень кивает, а я мотаю головой. Продержится буквально неделю, а потом снова буду сидеть в кабинете директора. — Давай договоримся. Я тебе под ёлочку нужный телефон, а ты мне спокойствие хотя бы на три месяца.

— Мам, — останавливается он передо мной и смотрит серьёзно.

— Не хочу слышать отговорки, — не даю ему продолжить. — Конец года. Сжалься, прошу. У меня на работе завал. Налоговая, как с цепи сорвалась. И Палыч ещё со своей пенсией. Ну! Договорились?

— Я постараюсь, но обещать не стану. А телефон точно подаришь? — И пока сын летает в мечтах о новом гаджете, хватаю его за руку и тащу в кафе.

— Точно. Даже накопила нужную сумму, осталось только купить. Я вечером с Наташей в бар. Ты же не против? — Мне очень хочется отдохнуть. Школьные разборки — не совсем то, что нужно для пятничного вечера, а с подругой можно обхохотать любую проблему.

— Тогда я с Даней в «Доту»[1]. Можно? — Да куда ж я денусь?

В баре всё, как обычно. Шумно. Людно. Разноцветные огоньки разлетаются по танцполу. На втором этаже на мостиках-переходах от одного столика к другому танцуют девушки в костюмах и масках. Если быть точной, то это клуб, но я упорно называю его баром. За всё время, что встречаемся тут с Наташкой, мы только раза два бывали наверху на островках со столами. Обычно это слишком дорого, а перед Новым годом попасть туда и мечтать не стоит.

— Привет. Голубая лагуна, — бармен ставит передо мной коктейль и тарелочку с фруктами. С парнишкой мы уже сроднились и частенько просто сидим, и развлекаем его шуточками. Он сегодня в футболке, брюках с яркими салатовыми подтяжками. Коричневая шляпа скрывает его чёрные кудрявые волосы.

— Спасибо, Тим, — усаживаюсь с самого края, чтобы никому не мешать. — Наташу тут подожду, — объясняю ему и утыкаюсь в телефон. Подруга уже час не отвечает на сообщения.

Сидеть на месте скучно, поэтому, когда допиваю коктейль, иду танцевать. Тим привычно убирает со стойки фрукты, чтобы никто не увёл. И такое случается. Хорошо, когда знаешь бармена.

То ли музыка сегодня не очень, то ли настроение подводит, танцевать невозможно. Сидеть и тупо ждать подругу тоже. Выхожу к дамским комнатам и набираю Наташу. Ну нельзя настолько опаздывать. Она не берёт трубку, но буквально сразу присылает сообщение: «Прости. Не приду». Зараза!

Могла же раньше сказать, но молчала до последнего. Чувствую себя распоследней идиоткой. Как дура, полвечера натягивала на себя блестящее безобразие, которое исключительно по недоразумению называется платьем, переливается всеми цветами радуги и кое-как прикрывает задницу. Сверху тоже закрыто слишком мало. В этом наряде я похожа на сумасшедшую банщицу, завёрнутую в микроскопическое полотенце, на которое пукнул единорог.

Махнув рукой на всё, возвращаюсь на танцпол. Не пришла и ладно. Это не повод портить себе вечер. Потанцую, пропущу ещё пару бокальчиков и домой. Хотелось расслабиться? Расслабляйся и получай удовольствие.

Музыка, на удивление, сменилась и с каждым треком становится легче танцевать. А может, алкоголь так на меня расслабляюще действует. Не важно. К бару возвращаюсь уже раскрасневшаяся и счастливая. Радостно плюхаюсь на стул и требую свои фрукты обратно на стол.

— Не знал, что в баре гостям подают объедки, — улыбаясь произносит высокий мускулистый брюнет в чёрной футболке. Его руки забиты татуировками. Причудливые узоры оплетают и шею тоже.

— Сгинь, — отмахиваюсь от парня. Выглядит кое-как на двадцать семь и слишком нахально пожирает глазами мои ноги. — Демонов плохого настроения не вызывала, — Тим что-то мне показывает пальцами, а я не понимаю.

— Могу угостить, — парень ставит передо мной бокал красного вина, делая вид, что отпивает из него. Под раздевающим взглядом становится неуютно. Хочется прикрыться. Давно не сталкивалась со столь откровенным вызовом в мужских глазах.

— Спасибо, но я это, — показываю пальчиком на бокал, — не пью, — морщу носик. — Тим, а сделай мне «пьяненькую леди», — прошу бармена. Он лишь кивает, берётся за шейкер и подозрительно тихо отмеряет ингредиенты. Обычно шутит и что-то рассказывает, а тут молчит и с опаской посматривает на татуированного демона.