Рядовые, включая неудавшегося шутника, быстро заняли места за столами, а десятник Дагус Бит подошёл к своему старому другу и молча вытянул руку.

– А наш «разведчик» даже не проснулся, – с этими словами Ульрим (а именно он и был вторым спорщиком) достал из-за пазухи медную монету и отдал её победителю. Молчун гневно вздохнул, но ничего не ответил. Карх стоял и смотрел как люди расходятся и пытался понять, что же произошло.

– А вам что особое предложение нужно? Буди свою подружку.

Орк проснулся, стоило до него дотронуться, но он не попытался ни защититься, ни напасть – он просто вздрогнул и открыл глаза.

Десятки обедали своими составами, но за одним из столов сидел лишь старик в таких же доспехах как остальные и сноровисто работал ложкой. Именно рядом с ним стояло ещё две порции.

***

(часом ранее)

Командир гарнизона нашёл интенданта в конюшне. Он и ещё двое рядовых защитников крепости грузили корзины, тюки и различные ящики на повозки. Разумеется, работали в основном молодые, а старик Гидрик (или просто Старик, как его звали солдаты) компактно раскладывал имущество крепости, время от времени заглядывая в толстую канцелярскую книгу.

Отправив вытянувшихся в струнку бойцов передохнуть, Астий Март присел напротив старика.

– Здравия желаю, ваше благородие лейтенант Март. – Старик отложил записи в сторону и взглянул дворянину прямо в глаза.

– Не надо Гидрик, ты, наверное, же уже был старшим десятником, когда я первый раз взялся за меч.

– Простите, господин Астий, шутки у меня уже не смешные. Только зря вы пришли – уже вся крепость знает, что вернулся разведчик с каким-то бродягой, а за ними по пятам идёт вторая волна. Простите, что начал без приказа. – Старик кивнул на вещи в повозке.

– И как скоро мы будем готовы выступить?

– На наше счастье в совете не так много дураков – они знали, что это день наступит очень скоро. Или из жадности не дали запасов, поэтому увозить то особо и нечего. Остались только кухонная утварь и оружейная, но тарелки и кастрюли нам ещё здесь послужат один раз, а арсенал без вашего приказа трогать нельзя.

– Он у тебя есть. Сколько времени тебе нужно? – старик задумался, но ответил быстро.

– Час после того как поедим.

– Две подводы и всё? – Гидрик Морц удивлённо посмотрел на лейтенанта.

– А-а-а, нет. Эту я загоню в сарай, такого добра и в Мевине хватает. Повозка будет вообще одна, вторая лошадь свободна. Ребята, что мне помогали, они местные. Просили…

– Я тебя понял, – лейтенант оборвал старика на полуслове. – В седле держаться умеют?

– Так точно, господин Астий.

– Один на лошади пусть скачет в город, я передам с ним письмо, второй пусть предупредит жителей всех окрестных сёл и хуторов, если кто-то ещё не заметил костёр на башне… – лейтенант недовольно нахмурился. – Времени слишком мало, так что дома поедят. Это были люди десятника Митоха? – Лейтенант Март знал всех своих подчинённых в лицо и уточнял просто для порядка.

– Благодарю, господин Астий. – Дела, ради которых не было смысла приходить лично, были оговорены, но Лейтенант Март не спешил уходить. А значит настоящий разговор только начался.

– Помнишь, что ты сказал тогда? (Уточнять не требовалось – оба, и старик, и молодой мужчина прекрасно помнили утро казни). «Боги нам этого не простят», – так кажется, откуда ты знал? – В этот раз старик думал гораздо дольше что ответить.

– Этот мир, не смотря на все свои странности, гораздо более… – Гидрик Морц, опытный солдат проживший на этом свете больше полсотни лет подбирал слова.

– Справедливый?

– Нет, что вы. Только дураки верят в неё. – Интендант зло оскалился в улыбке. – Этот мир нам более чужой, чем бродягам. Бессмертие, которое многие здесь обрели, это не подарок, нет, это жалование. Мы исполняем Божественную волю, поэтому они воскрешают нас…иногда. Как балаганные кукловоды снова и снова достают своих марионеток из сундука, чтобы потешить публику…Я так думаю, простите дураку его слова. – Старик замолчал, обдумывая следующую мысль, а лейтенант Март пытался понять, что его больше интересует: сами слова или то, где простолюдин, научившийся читать несколько лет назад, мог их услышать. В то, что интендант сам додумался до этого, Астий отказывался поверить. Жрецы бы за такую ересь его наказали, остаётся только выскочка Саэль.

– Вы же знаете, что бродяги приходят сюда не из нашего мира? Что бы мы не думали, но это они любимые игрушки богов. Именно им даровано настоящее бессмертие, их души по желанию могут переноситься в свой мир, и каждому второму уготована судьба героя. – Лейтенант смотрел на старика и всё сильнее хмурился. – Но три недели назад их заперли тут, и бродяг как подменили. Вы видели страх в их глазах? – злая ухмылка снова появилась на лице бывшего солдата, – в один миг герои превратились в испуганных овец. Страх и отчаяние, только страх и отчаяние.

– Я не понимаю к чему ты клонишь, Гидрик.

– Мы слишком нагло воспользовались этим, и богам не понравилось, что кто-то ломает любимые игрушки. Десятки лет существовавший уклад так или иначе устраивал всех: нас, бродяг, великие сущности. А мы, не понимая, что там произошло, – интендант пальцем указал вверх, – стали его менять. И теперь расплачиваемся – все. – Бывший десятник из пророка снова превратился в старого ветерана в отставке и замолчал.

Попрощавшись, лейтенант молча пошёл в свой кабинет. Мысли мелькали и путались как стая ворон. С одной стороны, Старик не сказал ничего нового. Он лишь в слух произнёс то, на что намекал глава магов. С другой – смерть двадцати пяти бродяг действительно не была злым умыслом. Просто он ничего не сделал, чтобы это изменить. А ещё он не мог вспомнить или не хотел признавать, что чувствовал, когда посылал на убой подавленных, трясущихся от страха людей, которым когда-то завидовал.

Приём пищи прошёл быстро и молча – как и полагается в таких коллективах. Если это не торжественное мероприятие.

И уже буквально через пару часов отряд из тридцать одного человека и двух нелюдей вышел из восточных ворот форта. Единственной повозкой управлял старик, обозначенный для Карха как «Старик. Гарнизон Мевина». Внутри на куче мешков сидел уже знакомый маг и, как всегда, что-то писал.

Лейтенант Март (Карх уже знал фамилии мага, офицера и всех трёх десятников), на своём коне ехал чуть впереди строя, остальные же шли пешком. Орк и гоблин позади всех.

Приказа соблюдать тишину не было, и рядовые защитники Мевина между собой время от времени переговаривались. Скор с тех пор как они пришли в форт сильно сдал и сейчас он молча шел за всеми опустив голову. Карх сначала хотел разговорить его парой вопросов, но получив односложные ответы типа да, нет, не знаю, оставил эту затею и стал прислушиваться, что же обсуждают вояки.

Через пару часов пути их окликнули из строя, они зачем-то понадобились интенданту форта.

Старик с интересом рассматривал двух нелюдей так похожих и непохожих, что на людей, что друг на друга. Небольшая скорость их отряда позволяла ему изредка бросать взгляд на дорогу и править одной рукой.

– Язык, где твоё оружие? – орк молчал, ещё больше опустив голову. – Я почему-то так и думал. Но, честно говоря, ты меня приятно удивил. Я-то думал, ты уже на следующий день прибежишь, визжа как поросёнок, весь в слезах, перемазанный навозом. – Старик лишь улыбнулся, а вот строй, который внимательно прислушивался к разговору сдерживаться не стал.

– Если часто пользуешься своим оружием (Карх не стал добавлять, а не прячешься за каменными стенами, но сделал паузу чуть дольше чем нужно), оно ломается без навыка ремонта. – Повисло напряжение, несколько гневных взглядов скрестились на маленьком наглом гоблине.

– А-ха-ха, – старик искренне и заразительно загоготал, откинувшись назад, – Язык мог, если только уболтать их насмерть. А-ха-ха, «часто пользуешься», это да, – он часто им пользуется. – Прекратив смеяться интендант внимательно посмотрел на спокойного бродягу идущего рядом и спросил – А слухи не врут, у этой жабы действительно есть зубы. Эй мелочь, ты сам то видел тварей, чтобы такое говорить?