Девушка замолчала, в глазах блестели слезы. Молчал и сталкер с Трофимычем. Неловкая пауза грозила затянуться. Алексей поднялся со стула, подошел к девушке и успокаивающе потрепал ее по плечу. Та вздрогнула и вдруг подалась навстречу, уткнулась лицом в грудь парня и в голос зарыдала. Начальник станции смущенно буравил взглядом столешницу. Не любил он всю эту женскую сырость. Суровый, закаленный жизнью в метро, Трофимыч всегда терялся, едва завидев женские слезы. Поэтому сталкер, как мог, пытался успокоить девушку. А мог он не многое - способности по успокаиванию ограничивались поглаживанием по волосам и бормотанием чего-то бессвязного. Но и этого вполне хватило. Накопленное напряжение и боль нашли выход со слезами. Пусть не до конца, пусть оставив на душе противный осадок, но все же девушке немного полегчало. Она оторвалась от своего спасителя, серьезно посмотрела на него:

  - Спасибо тебе. Большое спасибо.

  - Не за что, - не нашелся, что ответить парень, затоптался на месте. - Слушай, ты погуляй пока по станции. Мы с Трофимычем поболтаем немного.

  Екатерина кивнула и вышла. Сталкер облегченно вздохнул и опустился на стул, начальник станции извлек из кармана самодельную папироску, закурил.

  - Вот знаешь, Лешка, за что я женщин недолюбливаю? За то, что по поводу и без истерики устраивают. Но ее понять можно. Девка в одночасье потеряла все и всех. Не каждый на ее месте выдержал бы.

  - Ну а в целом, Трофимыч, что думаешь? Ничего не смущает?

  - Есть кое-что, - начальник сделал глубокую затяжку, выпустил облако дыма. - Например, то, как она одна умудрилась протопать через весь город. Насколько я помню, улица Люксембург от нас, мягко говоря, далековато. Даже если предположить, что она была в подавленном состоянии или в состоянии аффекта, не знаю, как это назвать.

  - Трофимыч, ты на поверхности-то давно бывал?

  - Давненько. А что такое?

  - А то, что наверху мы уже давно не хозяева, наше время вышло. И невозможно девушке в одиночку пройти через половину города, при этом не оказавшись сожранной. И, кстати, с медведем мне как-то довелось встречаться. Поверь, это не те добрые мишки из детских книжек. В этой махине веса поболе тонны. И нюх у медведя превосходный. Сидя в вентиляции, от него не скроешься. Даже если бы он не хотел жрать, все равно достал бы. Просто для того, чтобы к себе в берлогу отнести на черный день, так сказать. И, скорее всего, если бы Катя не ушла вовремя, то опять бы встретилась с этой тварью; мишка явно пришел бы сделать себе запасы на зиму. Вот я и думаю, врет она или действительно грозный вечно голодный мутант вдруг потерял интерес к живой добыче. Потому как не учуять ее он не мог.

  - Все, все, уел. Избавь меня этих лекций по современной биологии. В общем, ты хочешь сказать...

  - Да ничего я не хочу сказать. Просто пытаюсь рассуждать здраво. А здравый смысл мне подсказывает, что не так все просто, как кажется на первый взгляд.

  - Ладно, - Трофимыч устало потер лоб. - Разберемся. Ты пока помоги ей устроиться что ли, пара свободных мест у нас найдется. Объясни, что и как у нас. Короче, принимаешь на себя опекунство.

  - Сделаю, - сталкер кивнул и направился к выходу. К его удивлению девушка не ушла, а стояла возле каморки и ждала его. То ли поговорить о чем-то хотела, то ли просто боялась идти куда-то одна. Она обернулась на звук открывающейся двери, вымученно улыбнулась.

  - Я не знаю, куда мне идти, - она словно прочитала мысли парня.

  - Пойдем, - Алексей приглашающе протянул руку. - Покажу и расскажу все, что сам знаю.

  Девушка с некоторой опаской взяла предложенную руку, и они медленно направились осматривать местные достопримечательности. Попутно, сталкер рассказывал ей о станции. А рассказать было о чем. Некогда "Площадь Якуба Колоса" по праву считалась одной из самых красивых станций минского метрополитена. Она и сейчас еще хранила толику своего былого величия и привлекательности. Потолок был сделан при помощи декоративного элемента из сборного железобетона с наклонными ребрами. Считалось, что это должно вызывать ассоциации со стропилами, которые зачастую применялись в белорусском народном зодчестве. Колонны покрывали керамические изразцы, выполненные в теплых золотистых тонах со стилизованным рисунком народного орнамента. Над спусками на перрон красовались керамические панно, только добавляющие станции уюта, самобытного тепла и доброты. Одной из главных особенностей станции был состав поезда, стоявший на одном из путей вдоль всего перрона. Первые два вагона отвели под торговые лотки. Торговали здесь буквально всем - начиная от всевозможных безделушек, заканчивая медикаментами и оружием. Остальные три выделили под жилье, заменив изначально стоявшие сиденья на грубо сколоченные, но добротные двухъярусные койки. Между колоннами станции тоже размещались жилые места - палатки, сбитые из листов фанеры комнатушки, кое-где и вовсе немыслимые конструкции из жестяных листов, картона и прочих подручных материалов. Впрочем, таких было мало, буквально пара на всю станцию, что только говорило о благополучии. Народ тут занимался тем, что разводил свиней, кур, выращивали картофель и грибы на импровизированных грядках. В давно опустевшие склады наносили грунта и пытались растить пшеницу. Получалось не особо. Колоски росли чахлые и слабые, но вполне пригодные для употребления в пищу. В общем, хватало, и себе на жизнь, и чтобы на продажу что-то выставить. Дни протекали мирно, спокойно и благостно, если уместно считать благостным существование под землей. Дизель-генераторы и динамо-машины обеспечивали вполне сносное освещение. Правда, специалистов по их обслуживанию можно было по пальцам одной руки пересчитать, и были они на вес золота.

  Катя смотрела на все, открыв рот. Казалось, что она попала в волшебное подземелье, о которых часто рассказывала тетя в своих сказках, когда ей было лет пять-шесть. Не удержавшись, она поделилась своим впечатлением со сталкером. Тот лишь невесело усмехнулся, посоветовав не торопиться с выводами, насчет "сказочности" метро. У одной из палаток на противоположном конце станции они остановились.

  - Я здесь живу, - Алексей кивнул на палатку, местами заштопанную, с заплатками, но способную прослужить хозяину верой и правдой еще долгое время.

  - А где я буду жить? - голос девушки едва заметно дрогнул. Да, ее спасли, приютили, но вдруг оставлять здесь никто и не собирается? Скажут, мол, переночуй или поживи денек-два, а потом отправляйся, куда глаза глядят. Люди тут хоть и сносно живут, но лишний рот вряд ли будет кому-нибудь в радость. Тем более она пришлая, причем даже не из метро.