Движение против сексуальных домогательств #metoo появилось не в Голливуде и долгое время существовало вне его, но только высказывания известных актрис и значимость обвиняемых персон сделали его событием планетарного масштаба, спровоцировали общественную дискуссию о домогательствах, власти, сексе и роли женщин.

Проблема расизма и недостаточной репрезентации людей не белого цвета кожи на экране существовала всегда, можно сказать, с момента изобретения кинематографа. Но именно смелые кастинговые решения режиссеров фильмов и шоураннеров сериалов сделали эту проблему насущной сразу для миллионов активных зрителей, которые до того не обращали на нее внимания.

Дискуссия о роли и месте женщины в современном обществе приобретает иной масштаб, когда мы начинаем обсуждать женщин-режиссеров, номинированных на «Оскар», или существенную разницу в оплате труда актеров и актрис.

Проблема имущественного неравенства, без сомнений, старше кинематографа, но когда Голливуд из года в год создает и награждает картины, фокусирующиеся на этой проблеме, он порождает новые обсуждения, которые, вполне возможно, способны привести к каким-то ощутимым изменениям.

С одной стороны, у всего этого есть простое объяснение: любой фильм – это публичное высказывание, значит, приглашение к дискуссии. А не согласиться и поспорить с известными нам людьми – со звездами кино, например, или с кинорежиссерами – приятное занятие, которое можно себе позволить и за обеденным столом, и на страницах соцсетей.

Но это не главное и, как мне кажется, не единственное объяснение.

Все болевые точки современного мира – домогательства, сексизм, домашнее насилие, необратимое изменение климата, растущая пропасть между богатыми и бедными, расизм – неизменно оказываются в поле зрения авторов наиболее заметных фильмов и сериалов. Кинематограф, как барометр, фиксирует точки социальной напряженности, общественные настроения и нередко ищет способы борьбы с несовершенством современного мира. Даже в самых популярных жанрах.

Один пример. В 2020 г. главный «сказочник» современного Голливуда Райан Мерфи снял для платформы Netflix мини-сериал «Голливуд». В нем представлена альтернативная версия стандартной голливудской истории: якобы в 1940-е в студийном фильме, сценарий которого написан геем (sic!), главную роль играет чернокожая (sic!) актриса. И целый мир меняется к лучшему. В этом сериале в Голливуде 40-х, по версии Мерфи, побеждает любовь, а не страх и несправедливость.

Несмотря на то что эта сказка имеет мало общего с реальностью, в главном она очень точна: в современном киноискусстве в любом его проявлении мы всегда говорим о мире, в котором произведение появилось и который оно отражает.

Я утверждаю это с такой уверенностью, потому что за прошедшие годы неоднократно становился участником подобного рода дискуссий. Часто не по собственной воле. Это были и публичные выступления, и телевизионные интервью, и общение в моем инстаграм-аккаунте, и, конечно, дружеские споры. И, к сожалению, получается, что годами я или отвечаю на более-менее одинаковые вопросы, или спорю с довольно странными, но всегда безапелляционными утверждениями.

• «Почему, чтобы попасть на Каннский фестиваль, русскому фильму надо быть обязательно антироссийской чернухой?»

• «Сейчас новые правила для „Оскара“ вступят в силу – и во всех фильмах главные роли будут играть чернокожие геи?»

• «„Оскар“ получить легко – надо просто снять фильм об одноногой еврейке-лесбиянке во время Холокоста!»

• «Откуда взялась эта ужасная „новая этика“? Это же новый фашизм! Она уничтожит секс и любовь и в жизни, и на экране, и мы все будем жить в новом бесполом мире».

• «Где же в этом новом кино положительный герой?»

• «Всегда актрисы спали с режиссерами за роли, а теперь придумали эти сказки про домогательства».

• «Кинематограф умер, все убьет бесконечный Netflix».

• «Зачем вспоминать про проблемные периоды российской истории, разве не про хорошее надо снимать? Про победы?»

• «Феминистки, геи и трансгендеры захватили Голливуд и навязывают свой образ жизни всему миру!»

• «Зачем всюду пихают черных, азиатов, гомосексуалов?»

• «Киноискусства больше нет, мир заполонили сериалы».

• «Телевидение умерло!»

• «Как можно снимать исторические фильмы, которые вольно относятся к историческим реалиям? Это заговор с целью переписать историю».

Я мог бы и дальше перечислять подобного рода вопросы и утверждения, но, уверен, многие из них вам и так хорошо знакомы. Это в каком-то смысле «джентльменский набор» автора коммента (причем не только на русском языке) под трейлером почти любого стоящего фильма или сериала или под новостью на сайте о кино. И я решил: выстрою-ка я свою вторую книгу вокруг ответов именно на такие вопросы. Ведь их ставят даже не люди – их явно ставит наше время. Попытаюсь систематизировать для вас информацию, необходимую для понимания процессов, происходящих сейчас в киноиндустрии и искусстве кино, а заодно поговорим и о меняющемся современном мире. Ведь любой серьезный разговор о кино в конечном итоге – это разговор о жизни. О той, которой мы живем, или о другой – которой бы нам жить хотелось.

Спустя год после начала пандемии коронавируса одной из самых обсуждаемых тем стала «смерть кинематографа». Кинотеатральный прокат умер, всех победили Netflix и другие глобальные стриминговые платформы – Amazon, Disney+, Apple TV+. К ним добавились и национальные платформы, отчаянно сражающиеся за внимание жителей своих стран. В России это «Кинопоиск», Okko, Ivi, Premier, more.tv, Kion, Start…

Мир никогда не будет прежним, и мы все присутствуем при трагической кончине кино. И разговоры такие ведут далеко не только журналисты или интересующиеся зрители. Буквально на днях я получил письмо, которое начиналось со слов «Кино умерло» от своего товарища, одного из самых значимых немецких продюсеров. Но мне кажется, что это совсем не так.

Процесс развития кино не только не остановился, но и каким-то диковинным образом вернулся к истокам – к тому, как был организован кинематографический процесс и как в целом функционировала индустрия в 1920–30-х гг. Если хотите, то, что сейчас происходит вокруг и внутри стриминговых платформ, можно сравнить с эпохой нефтяной лихорадки XIX века: все срочно бурят скважины, начинают качать нефть, понимают, что бизнес идет, и ого-го как идет, и дальше самое главное – застолбить за собой лучшие участки, заполучить лучших инженеров и бурильщиков, попытаться обеспечить своим нефтяникам наилучшие условия труда и качественное оборудование.

Применительно к кино такими «скважинами» были киностудии. Голливуд как всемирная «фабрика грез» родился во время Великой депрессии, когда уровень безработицы в Америке доходил до 25 %. Оставшиеся без дела люди отправлялись в кинотеатры и проводили там целые дни, пытаясь спрятаться в виртуальном мире большого экрана от естественных терзаний, проблем на улице и дома. Тогда не было ни телевидения, ни интернета, и владельцы кинотеатров выполняли кроме технической функции непосредственного кинопоказа еще и функцию кураторскую – говоря сегодняшним языком, они составляли для посетителей своеобразную «программу», показывая не один фильм, а несколько картин подряд. То есть контент для определенного зрителя был упакован подходящим для него образом.

Потребность людей в развлечении была колоссальной. Зрителей было много. Оставалось только создавать истории, которые были способны погрузить их в мир грез и обеспечить качественный акт эскапизма. И студии начали собирать внушительных размеров коллективы собственных авторов и собственных режиссеров – творческих профессионалов, чей труд принадлежал исключительно студии и чьими жизненными траекториями руководители студий были обеспокоены лично. Чем более значимой фигурой был режиссер или сценарист, тем чаще о нем думал какой-нибудь крупный студийный начальник и тем в большей степени загружал работой.