— Не могу я в общем. Ну, дойти до финала. Когда, ну, касаюсь себя, — тихонько и глаза прячет.

— Подожди, так ты кончить не можешь, когда дрочишь?

— Угу, — морщился буквально на каждом слове.

Чонгук застывает поражённо. Ну, рано или поздно они должны были дойти до такого рода откровенностей. Но что делать то? У Чонгука такого не было никогда.

— Ох… и правда, проблема. Ааа, пор…

— Пробовал.

— Никакое?

— Никакое.

— Так-с, — задумчиво по чужой пояснице пальцами барабанит. — А когда это началось?

— Ну, недели две назад, может три, не знаю, я давно не пробовал, а тут приспичило и не получается никак.

— Нууу… возможно, дело в том, что я тебя доводил несколько раз, а ты дальше трогать не даёшь, начинаешь отбиваться и остаёмся оба… ну, не кончив. И меня обламываешь, и себя, получается. Это не хорошо, наверное.

— Ну блин. Не могу я дальше заходить пока.

— Не ругайся, — легонько по заднице хлопает, губами к щеке прижимается, пару раз задумчиво чмокает. — И нам, может, вообще пора уже? — отстраняется, задумчиво губу жуёт. — Ну ладно, это потом обсудим… Сейчас, может, дашь, я попробую?

— В каком плане?

— Солнышко, во всех, — улыбается снисходительно. — Я просто сделаю за тебя всё, может, со мной получится.

— С ума сошёл… Да у меня и болит всё, если честно.

— У меня смазка есть, — выдаёт неожиданно.

— Чего?! Откуда это?

— На будущее взял. Много, — немного виновато усмехается.

— Когда это ты её взял на будущее?

— В середине февраля, когда понял, что у меня на тебя регулярно встаёт и рано или поздно придётся с этим что-то делать, — совсем бесстыдно заявляет.

— Вот же ж…

— Давай, я осторожно, со смазкой не будет натирать, и вообще у нас уже настолько близкие отношения, чтобы не стесняться таких вещей. Я вообще, может, скоро на секс уламывать начну, пора готовиться, — делает вид, что спокойно обо всех этих вещах говорит и специально его смущает. А на самом деле у него, правда, последние пару недель только эти мысли в голове. Вот он и озвучивает как будто бы невзначай.

— Я как-то даже не знаю, это не слишком?

— Пойдём, — дверь на ключ закрывает и настойчиво к кровати тянет.

— Я же со стыда сгорю, — хнычет, упираясь.

— Ну, потом сгорай, а пока просто давай попробуем, может, понравится, — усаживает на постель, приносит и ставит на тумбочку пачку сухих салфеток, роется в ящике стола и вытаскивает какой-то фиолетовый бутылёк.

— Ой, нет, не надо этой штукой!

— Да что такое?

— Это очень пошло выглядит.

— Успокойся, не смотри на неё и всё. На меня смотри, — Чонгуку вообще-то тоже немалых сил стоило на это всё действо решиться. Но как только он для себя определил, что вот сейчас он это точно с ним сделает, как неуверенность пропала. Сейчас разберутся с этой проблемой, а потом он ему кое-что ещё предложит. Не прям сейчас, конечно, но в ближайшее время. Чонгук на коленях поближе по кровати подползает.

— Ооой, нет, я не могу, — краснеет даже ушами, отшатывается, лицо в ладошках прячет.

— Просто сядь вот сюда ко мне как обычно.

Чонгук опирается спиной о стену, слегка раздвинув ноги. Они часто так сидят. Так и целоваться удобно, и фильм вместе смотреть, и вообще Чонгук, когда они вот так сидят, себя большим и сильным ощущает, а Тэхён себя в безопасности и тепле. Тэ часто сидел с ним вот так, устроившись между ног, задев там что-нибудь случайно, когда усаживался только, сто раз за это извинившись и обхватив ноги Чонгука руками под коленями. Это, правда, очень удобно. Иногда, когда совсем настроение меланхоличное, даже перебирался ему на коленки и сидел прям на руках. Никогда особо не смущало. Но сейчас же…

Тэхён стыдливо подползает поближе и устраивается на привычном месте, стараясь дышать ровно.

— Удобно?

— Угу.

— Мы с тобой так сто раз сидели, верно?

— Угу.

— Я тебя здесь уже касался, верно? — накрывает рукой пах. Становится тепло и в животе моментально начинает скручиваться ком.

— Угхм…

— Давай шею, — шепчет в ухо тихонько.

Тэхён голову на его плече устраивает, открывает послушно шею. Ничего необычного, Чонгук знает, как ему нравится, когда тот его шею зацеловывает до боли. Серьёзно, иногда даже до агонии доходит и Тэ начинает скулить и просить остановиться. Потом, когда Чонгук его отпускает, Тэхён себя пугается. Порой кажется, что Тэ только от этого спустить может.

— Всё, расслабься. Нормальные руки? Не шершавые или ещё помазать? — по тыльной стороне ладони проводит своей.

— Всё нормально. Уже вылечили их сто лет назад. Они теперь всегда нормальные. — тихонько.

Больше Чонгук ничего не говорит, смыкает губы привычным уже таким, но не менее от этого трепет вызывающим, способом на шее, прикусывает, заставляя зашипеть и слегка руками в чонгуковы колени вцепиться. Облизывает языком место укуса и нежно-нежно целует чуть выше поближе к уху, осторожно рукой через шорты поглаживает.

Он уже выучил, как именно Тэхёну нравится. Он знает, что Тэ распаляется медленно, от нежных тягучих поцелуев он начинает млеть и задыхаться, а потом стоит только увеличить нажим, у него отказывают тормоза, он цепляется руками за плечи, прижимает к себе сильнее за голову, постанывая, просит ещё и ещё, пока Чонгук не повинуется и не оставит где-нибудь снизу внушительный болючий засос. Тэхёну почему-то именно такие нравятся, он буквально кричит, когда Чонгук ему их ставит, и приходится ему легонько губы ладонью зажимать. Он просит больше, просит не останавливаться, но каждый раз, когда Чонгук обнаруживает свои руки, стягивающими с него штаны, Тэхён пугается, прижимается крепче, обездвижив, и просит теперь уже остановиться дрожащим голосом. А Чонгук не может не повиноваться. Но каждый раз разочарование накатывает. Как бы Тэхён его потом не целовал, как бы не ласкал и не нежил, добравшись ловкими нежными пальчиками до чувствительного затылка и спины, а юрким язычком до шеи. Вжимаясь бедром в пах. Всё равно ощущение незавершённости вот остаётся потом. Чонгук себя старается в узде держать и так, как Тэ, не распаляться, потому что за себя он не отвечает. Нет гарантии, что сможет, как Тэ, остановиться и глупостей не наделает.

А сегодня он так по нему соскучился, что желание сделать ему хорошо ну просто нестерпимое.

Спустя время поцелуи становятся реже, а рука движется настойчивее, оглаживая затвердевший орган через ткань спортивок. Тэхён понемногу начинает отпускать напряжение, постанывает тихонько. Он доверяет Чонгуку. Они с ним много что уже делали. Это просто очередной этап. Всё хорошо будет. Чонгук мягко другой рукой за подбородок берёт, поворачивает его голову в бок, и впивается в губы поцелуем требовательным, языком моментально проникая внутрь, они давно уже научились целоваться вот так, чтобы ноги отказывали. Тэхён отвечает, льнёт сильнее, хотя ближе, вроде бы некуда, отвечает и не замечает почти, как Чонгук щёлкнув крышечкой тюбика, рукой под резинку шорт и белья проскользнул. Заметил лишь когда по коже холод общажный и ещё какой-то другой полоснул — Чонгук шорты вниз подстянул и ещё кое-что.

— Чёрт… Хх..холодная.

— Тихо, тихо, — губами за раковину уха цепляется, легонько языком по ней проводит, отвлекая, выдыхает сладко и берёт в руку уже давно просящий большего внимания член.

«Надо было нагреть её как-то сначала, блин».

Чонгук если честно от себя в шоке. Удивительно, что он остаётся сейчас достаточно спокойным с виду. Он, конечно, представлял каким он у Тэ будет, не исключая возможности в будущем с ним поближе познакомиться, раз уж избрал такой путь, но не думал, что знакомство случится вот так. Как и не ожидал того, что при виде него, даже в полумраке комнаты, кровь прильёт к собственному и снова ужасно захочется чего-то куда большего. Уверенность на секунду пошатнулась, когда в голову ударила мысль о том, что ртом ему было бы сейчас удобнее делать Тэхёну хорошо. Он пугается своих мыслей, краснеет, радуясь тому, что Тэ напрягся и отвернулся и не видит его лица.