Периодически Тэхён замечал один и тот же чёрный мерин, который стоял неподалёку от казино, бывало попадался на глаза где-то в районе его дома. Тэ, разумеется, не запомнил, какой именно мерин был у Чонгука и какой у него был номер. Но что-то подсказывало, что это он. Это немного пугало.

Тэхён, в который раз заметив чёрную машину, стоящую на парковке казино, почти принял решение: если Чонгук позвонит — поднять трубку и разобраться уже со всем этим.

Тэ вышел из автобуса на остановке у своего дома. Он медленно брёл в сторону многоэтажки, в которой снимал студию, считая в голове вымышленные ставки на комплиты на рулетках с разными максимумами. Занимая мозг хотя бы чем-то. Внезапно его взгляд зацепился за большое чёрное пятно, стоящее у его дома. За ночь глаза совсем устали, Тэхён фокусирует зрение и понимает, что он видит перед собой.

Чёрный авентадор. На капоте сидит Чонгук и курит. Утреннее солнце бликает от поверхности машины.

Чонгук одет в обычную серую футболку и чёрные узкие джинсы.

«И куда он носит все эти рубашки, которые у него в шкафу понавешаны, только в казино что ли?» — совсем не кстати возникает в голове.

Тэхён останавливается в добрых двадцати метрах и смотрит на Чонгука. И судорожно соображает, как бы ему проскочить незамеченным и избежать разговора, при этом краем сознания отмечает, что хочет, чтобы Чонгук его заметил, он, кажется, впервые сам устал от того, что от кого-то бегает.

Чонгук затягивается в последний раз, закидывает голову наверх и выдыхает дым. Тэхён засматривается на его шею. Внутри что-то противно заныло. Чон бросает непотушенный окурок в урну, стоящую неподалёку, не поднимаясь с капота, наклоняет голову, проводит рукой по волосам. Белая прядка упрямо падает на глаза, и он снова пытается убрать её. Тэхён гонит от себя навязчивее видение из прошлого, в котором он нежно пальцами отводит ещё не успевшие высохнуть после душа прядки с покрытого испариной горячего лба.

«Нет, это невыносимо».

— Пожар тут решил устроить?

Чонгук резко поворачивает голову в его сторону. Ну вот он, Тэхён, стоит растрёпанный, сонный, в клетчатой мятой рубашке и странных шортах.

Чонгук понимает, что прождал его здесь час не только ради разговора, он правда скучал. Всё недовольство, которое он хотел высказать, на мгновение улетучивается из головы.

— Что ты здесь делаешь? — снова задаёт вопрос Тэхён, подходя ближе. Он решительно настроен предъявить Чонгуку за его новую привычку поджидать его у работы. Спасибо, что хоть не вышел и не спалился.

Тэхён подходит всё ближе: чем больше сокращается расстояние, тем больше деталей удаётся разглядеть. Чонгук выглядит разбитым и уставшим. Под глазами залегли тени, меж бровей виднеется морщинка, взгляд совершенно нечитаемый. При каждой их встрече Чонгук был ярким, странным, наглым, эмоциональным. Сейчас он стоит тут, смотрит пустым взглядом и молчит.

Но человек не может быть в таком состоянии только из-за того, что его кто-то упорно динамит. Что-то тут ещё.

«У него что-то случилось».

А ещё засосы прошли. Ни следа от того единственного, что их, казалось бы, связывало. Тэхён удивляется странному чувству разочарования, возникшему при взгляде на совершенно девственно чистую шею, на которой когда-то красовались его, Тэхёна, отметины, оставленные в порыве безумной страсти. С его собственной шеи синяки тоже давно сошли. А он ведь никого никогда так не целовал. Ну, почти никого. Чтоб до исступления. До засосов. До болезненного желания сделать настолько приятно, чтобы ноги сводило и отбивало малейшее желание сопротивляться. Тэхён сам не знает, почему это ощущает. Это же просто случайная случайность была. Даже не свидание.

— Привет? — тихо обращается к нему Чонгук, когда Тэ сокращает оставшееся расстояние до приемлемого.

Чонгук устал. Ему страшно. Он цепляется за последние островки адекватности.

— Зачем приехал? — практически повторяет вопрос Тэхён.

— Мне казалось, я не заслужил такой грубости, хотя ладно, это за то, что было в казино, верно?

— Чонгук, я устал, я хочу спать. Давай ближе к делу. — В животе что-то встрепенулось и противно тянет. Тэхён почти боится, что Чон сейчас опешит и уедет.

Чонгук вздыхает, в сотый раз проводит рукой («да оставь ты их в покое») по волосам и устремляет взгляд куда-то вправо, вглядываясь в пустоту утренних улиц.

— Тэхён, я, если честно, не знаю, зачем я здесь. Мне, вроде как, ясно дали понять, что больше, чем на одну ночь, я не в состоянии заинтересовать. Но мне бы не хотелось делать таких выводов о своей никчёмности самостоятельно, я бы хотел услышать напрямую от тебя. — Чонгук резко возвращает Тэ очень обиженный, почти злой взгляд, сопровождаемый поджатыми губами и сведёнными к переносице бровями. — Какого чёрта ты бегаешь от меня, блять? Нам по шестнадцать? Я думал, что ясно дал понять, что хотел бы продолжить общение. Так трудно было хотя бы раз взять трубку и объясниться? Всё же было нормально, неужели я не стою хотя бы того, чтобы мне прямо сказать, что я нахер не всрался?

«Так вот откуда эта морщинка».

— Чонгук, не ори. Ты разбудишь нахуй всю улицу сейчас. Ты сам сказал, что тебе ясно дали понять, что продолжения не будет. Ты хотел меня, ты долго хотел — сам говорил. Ты получил. Что тебе ещё нужно? Только не говори, что у тебя там какие-то чувства, я сто раз эту шарманку слышал. Ты знать меня не знаешь, чтобы что-то чувствовать.

Теперь Тэхёну совершенно ясно: это не то, что он хотел бы сейчас говорить Чонгуку. Слова оседают на языке противной горечью.

— Так ты и шанса не дал узнать, — вскидывает руки Чонгук, поднимаясь с капота, — ни одного шанса, Тэхён, я настолько сильно тебе не нравлюсь? Тогда зачем… зачем всё это было? Сделал бы всё, как хотел изначально, изнасиловал бы меня, отомстил, или что ты там планировал, — голос предательски срывается, Чонгук прочищает горло, прежде чем продолжить. — Оставил бы лечить нервы и задницу. Зачем это было делать для меня? Всё это… Побоялся ранить чувства? Так а какой смысл был их подогревать, если потом ты собирался о них ноги вытереть? Я понимаю, что сам виноват, что доверяю всем подряд, но блять, это такой у тебя способ людей насиловать? Морально? — Чонгук всё так же практически кричит. Он сделал пару шагов в сторону Тэ. На лице явственно виднеется откровенная ярость.

Внутри своего сознания один маленький, запутавшийся Ким Тэхён сидит в тесном тёмном углу, закрывает уши руками и исступленно повторяет одно лишь слово. «Нет, нет, нет».

— Чонгук, у тебя никогда не было связей на одну ночь или что? — собственный голос отчётливо кажется чужим. При взгляде на Чонгука самообладание Тэхёна трещит по швам, вместе со всем этим враньём, в котором он начинает путаться. В какой момент он врёт Чонгуку, а в какой — самому себе?

— Ладно, раз уж, блять, по-другому не получается, буду откровенен. Не рассчитываю, что ты поймёшь, но хотя бы попытайся. Чонгук, я не завожу отношений. — Тэхён делает паузу, останавливая взгляд на тёмных радужках глаз напротив. — Я не ищу постоянных связей. Я избегаю тех, кто может меня действительно зацепить, понимаешь? Я должен извиниться за то, что дал повод для того, чтобы какая-то привязанность появилась, окей, я извиняюсь, я раньше всегда держал себя в руках, но ты был таким… — Тэхён не произнесёт слово, которое просится наружу. — В общем, у меня не такая жизнь, как у всех. Я в любой момент могу взять и уехать в другую страну, если там будут лучшие условия. Понимаешь? Я не хочу быть Золушкой. Мне не нужен богатый парень. Я не могу и не хочу ни привязываться, ни привязывать кого-то к себе. Это пригвоздит меня к одному месту или конкретному человеку. Мне комфортно в моём блядском одиночестве, окей? — «Сказал», — он сказал это.

— Тэхён, ты дурак? — Чонгук едва сдержался, чтобы дослушать его бред до конца. — Я тебе свадьбу предлагал с кольцом от «Тиффани» на берегу Атлантики что ли, с отношениями к тебе лез, говорил, что ты мне чем-то обязан после того, что произошло? Я понимаю, что ты, скорее всего, уверен, что мы там из разных миров, и прочая вот эта вот хуета. И понятное дело, свой образ жизни ты не изменишь ради кого-то. Я отлично понимаю, что нам было бы сложно что-то строить, учитывая то, насколько по-разному мы живём. Но, сука, я же вижу, что тебе тоже не всё равно, что тоже что-то ёкнуло тогда, почему нельзя просто попробовать?