— Так, давай, меняемся. Я за руль, а ты созвонись с Намджуном и скажи, что мы подъедем прямо на работу. Хорошо? — Тэхён заглядывает ему в лицо, дожидается ответного кивка и они меняются местами.

Сам Ким отчего-то чувствует себя уверенно и спокойно. Возможно, это каким-то чудесным образом мозг перестраивается под влиянием ответственности. И вот уже от инфантильного, ни о ком, кроме себя самого, не думающего, необязательного Тэхёна, остаётся мало, на смену ему открывается новая сильная грань личности, и Тэ ощущает твёрдую уверенность — нужно собраться, взять себя в руки и не дать себя сломать.

Он не замечал этого особо раньше, но Чонгук, несмотря на годовую психотерапию, о которой не раз рассказывал Тэ, не до конца излечился. Да, он не боится больше громких звуков и потихоньку привыкает к чужим прикосновениям, теперь уже почти спокойно реагирует на Тэ, если тот забывается и взмахивает руками и тому подобные вещи. Но никто не даёт гарантии, что он не сломается. В любой момент может произойти что-то, что выбьет его из колеи, и Тэхён это прекрасно понимает. Как бы это не звучало плачевно… после всего, что он пережил, эта работа уже просто не для него. И раз родители его далеко, друзей, помимо Юнги, у него в силу понятных причин особо нет, а Тэ, в конце концов, его парень, партнёр и человек, с которым он сам захотел дальше двигаться вместе… Значит, ему его и держать в своих руках, если Чонгук сорвётся. В то же время ему хочется верить, что Чонгук сильный и со всем обязательно справится. Однако его реакция на внезапную догадку заставляет в этом сомневаться безусловно.

Тэхёну бы испугаться ещё большей ответственности, но он, спокойно выводя машину с обочины на автостраду и устраивая ладонь на одном из чонгуковых бёдер в приободряющем жесте, отчего-то уверен — готов. Ко всему, что бы там дальше ни было. Лишь бы Чонгук был в порядке, и они получили-таки шанс попробовать нормальные стабильные отношения.

Уверен, когда выслушивает теорию Чонгука, помогая ему достраивать те линии фактов, на которых его мысли прерываются. Уверен, когда искренне извиняется за то, что тогда в больнице отговаривал его от того, чтобы проверять Чимина, ведь, если подумать, Чонгук перестал толком интересоваться его личным делом как раз после того злополучного разговора. Уверен, даже когда Чонгук звонит Намджуну и после первого гудка получает распоряжение ехать сразу в отдел даже без возможности высказаться. Чонгука подобная реакция пугает ещё больше. Но Тэхён прижимет его к себе одной рукой, заставив перегнуться через рычаг ручного тормоза, и крепко целует в висок.

Помимо уверенности в самом себе, Тэ в этот момент больше в общем-то ни в чём нихрена не уверен. Но ничего страшного.

***

Намджун работает в органах уже лет двадцать. На своём, как говорится, веку ему удалось повидать ох как немало. Но никогда в жизни Ким и предположить не мог, что на фактическом закате его карьеры произойдёт такое.

Про таких мужчин, как он, высоких, статных, слегка за сорок, но словно позволивших времени протечь куда-то мимо и совершенно будто бы не постаревших, обычно говорят с гордостью на семейных мероприятиях, им улыбаются на корпоративных встречах с коллегами, а потом долго сокрушаются, что такие прекрасные сотрудники не остаются работать до самой старости, а уходят на заслуженную работниками полиции пенсию в почетные сорок с лишним, отказываясь тратить всю жизнь на карьеру лишь бы дослужиться до заветного генерала.

Намджун так и планировал. Он хотел поработать ещё немного, года два, может, три. У него был прекрасный протеже, которого он хотел посадить на какое-нибудь хорошее, тёплое место, где его точно не достанут, чтобы у пацана был шанс. В конце концов, тот и так натерпелся за всю жизнь, а человек он безумно сильный и достойный того, чтобы его мечты, а они у него простые и светлые, сбывались. И у Намджуна были все полномочия чтобы неспеша, осторожно дорожку в будущее ему проложить. А потом со спокойной душой уйти в отставку. Поехать с женой в круиз, с сыном слетать куда-нибудь покататься на этих его сноубордах, Намджун последние годы тоже этим делом увлёкся, он купил в прошлом году дачу и хотел проводить там время почаще с семьей и друзьями, собираться их университетской компанией на барбекю, а может и вовсе переехать куда-нибудь загород подальше от суеты.

Хотел. Это были его ближайшие планы на жизнь. Намджун за всю свою жизнь уже наработался. Насмотрелся. И натерпелся, если честно, тоже. Но сейчас он смотрит на два пиджака, листающие дело, которым занимался Чонгук, и хоть и отдаёт себе отчёт в том, что обвинений к нему у управления нет никаких, потому что ситуация неординарная и правильного решения тут особо не было, и в то же время он своей вот этой интуицией старого полицейского волка чувствует, что планы на спокойную жизнь совсем скоро полетят прахом, как и цель помочь Чонгуку с карьерой.

Ким устало выдыхает и опирается локтями о столешницу. Как обо всем произошедшем за эти сутки рассказать Чонгуку он понятия не имеет. Наверное, лучше просто в лоб. Без экивоков.

***

Чонгук буквально влетает в отделение, непривычно тихое сегодня, к слову. Даже не заглядывает в их кабинет и фурией несётся к кабинету Намджуна, Тэхён едва поспевает за ним. Они понятия не имеют, чего им стоило от этого всего ожидать. В новостях не было информации об убийствах этой ночью. Но верить в то, что ничего не случилось, отчего-то не получается.

— Чонгук, Тэхён, это И Сынвон и Джоу Сан, — вместо приветствия начинает Намджун, кивая на двух парней в чёрной форме, склонившихся над его захламлённым столом. — Управление с этого момента будет помогать нам и курировать это дело.

— Оу…

Представиться и поздороваться как следует с новыми коллегами им не дают.

— Ночью в Юнги стреляли.

— Что?

— Около полуночи в отделение неотложной помощи при районной больнице поступил звонок с его телефона с сообщением о том, что в его квартире находится человек с огнестрельным ранением. Звонил не он сам. Его нашли в тяжелом состоянии с большой потерей крови, успели довезти до больницы, смогли извлечь пулю и остановить кровотечение… Задето несколько жизненно-важных органов. Что-то спровоцировало помимо прочего и кровоизлияние в мозг, его, конечно, успели предотвратить, но организм не выдержал и в процессе операции Юнги впал в кому, больше мне подробностей не известно.

— Невозможно… — Чонгук выглядит так, словно погружается в транс с каждым словом начальника. Тэхён, перепуганный до смерти и отчётливо ощущающий, как страхом сковывает грудь настолько, что дышать получается через раз, с ужасом осознает, что конкретно в эту минуту он не может ему помочь. Он себе не может помочь, не может даже рот открыть и слова вымолвить. Они предполагали всё, что угодно. Но не это. Это попросту было невозможно. Юнги был просто рядовым сотрудником, прошли всего сутки, судя по рассказу, это произошло в первую же ночь, когда они уехали из города. Это невозможно. Где он мог напороться на…

Пока они нежились в уютном гнёздышке семьи Чон, напрочь позабыв и о деле, и об оперативной группе, что все эти сутки находилась неподалёку, Юнги лежал где-то в луже крови. Тэхёна тошнит. Пытаться представить, что чувствует Чонгук и какую вину сейчас испытывает, страшно.

— Это Чимин, — сипит внезапно даже для самого себя Тэхён, озвучивая их с Чонгуком недавнюю догадку. — Это Чимин. Больше просто некому. Раз его нашли в квартире, значит, убийца был ему хорошо знаком и он пустил его. Правильно?

— Не убийца, Юнги не мёртв, у него, блять, есть ещё все шансы, — доносится совершенно бесцветный голос откуда-то из угла кабинета.

Тэхён вместе с остальными поворачивается на голос. Хосок. Хосок, который выглядит так, будто у него сердце вырвали и у него на глазах раздавили. Бледный, осунувшийся, в глазах оттенок какой-то непонятной эмоции. И ни следа ни от его обычной рабочей беспристрастности, ни от его контрастного вечного позитива.

— Кровоизлияние в мозг, Хоби…