«Это он с ним всё это сделал».

«С его Тэхёном, с лучшим другом, который ни одного плохого слова ему не сказал за всё время их знакомства».

— Ты чуть не угробил меня, Чонгук. Плевать, что между нами произошло, да, я во многом виноват, — говорить сложно, во рту сушит, Тэ сглатывает и продолжает, — да, наверное, я много чем тебя обидел, но ты ведь даже ни разу не спросил меня, почему всё так. Да, я вчера эгоистично поступил. Но это не давало тебе, блять, права разбираться со мной таким способом.

Тэхён злится. Впервые его настолько злит что-то связанное с Чонгуком, не считая собственных чувств.

Он хочет сделать ему побольнее. Заставить хоть ненадолго задуматься, к чему привело его поведение. Но он не успевает придумать, каким образом это сделать.

Каждое слово Тэ бьёт по Чонгуку сильнее, чем кулак. Он словно сжимается и становится меньше. Перед глазами плывёт. Внутри что-то окончательно взрывается. Чонгук не сразу понимает, что с ним происходит.

Глупо было полагать, что Тэхён будет сейчас спокойно с ним говорить. Даже святой Ви после такого навряд ли захочет его, психа конченного, видеть.

«Больно, очень больно».

Чонгук никогда не чувствовал к себе такого отвращения. Никогда не было так страшно.

До Чонгука доходит, что с ним, только когда он, словно через толщу воды, слышит свой собственный всхлип. Тэхён моментально поворачивает голову в его сторону, и его и без того большие глаза становятся похожими на блюдца.

Чонгук плачет.

Плачет. Чонгук проводит рукой по лицу и на секунду забывает о том, где находится и почему. Он удивлённо смотрит на свою мокрую от слёз руку. Слёзы нескончаемым потоком текут по щекам, срываются на пол, плечи начинают трястись, из груди вырываются громкие всхлипы.

Чонгук вспоминает, где находится. Он испуганно вскидывает глаза на Тэ. От увиденного лицо корчится в болезненной гримасе, он снова прижимает руку ко рту, машет головой из стороны в сторону. Тэхёну становится страшно. Он никогда не видел на лице у малого ни одной эмоции. Он никогда не плакал. Ни в детстве, ни когда сам сломал ключицу, ни когда они смотрели «Хатико».

Никогда.

Сейчас перед ним стоит этот маленький человечек с кучей демонов в голове и на его глазах рассыпается на кусочки.

— Прости, прости, прости меня, Тэ, я ёбнутый, там дома такое было, я сейчас чуть-чуть ещё постою тут, пожалуйста, и меня Джин с Намджуном сто процентов в психушку отвезут, ты главное прости меня, пожалуйста, не выгоняй только, я извинюсь по-человечески, — захлёбываясь слезами, лепечет Чонгук.

Тэхён винит кучу вкаченного в него обезболивающего в том, что он сколько ни пытается заставить свой мозг злиться, у него ничего не выходит. Чонгук его пугает.

Сердце щемит от одного взгляда на малого. Слышать его всхлипы, его срывающийся голос — и того больнее.

— Чонгук, успокойся, слышишь? Это просто ключица. Всё нормально будет. Ты сам ломал. С остальным потом разберёмся. Успокойся, слышишь, — испуганно начинает Ви.

Видеть малого в таком состоянии действительно страшно.

— Ви, я не могу. Я тебя и правда чуть не угробил, я, блять, ебаное чудовище, мне лечиться нужно. Прости меня, Ви…

Чонгук по новой начинает заводиться, слёзы не думают останавливаться, он уже начинает икать.

— Чонгук! — кричит Ви, настолько громко, насколько хватает сил. Он уже не понимает, как по-другому привести того в чувства.

Малой вздрагивает, как от удара.

— Иди ко мне, — Чонгук не двигается в его сторону, наоборот делает маленький шажок обратно к двери. — Малыш, подойди ко мне, пожалуйста, ты успокоишься, мы с тобой нормально поговорим и будем решать, что со всем этим делать, — совсем мягко, почти ласково, говорит Ви.

Тэ поднимает здоровую руку и похлопывает по месту на кровати рядом с собой. Он уже забыл, что пытался злиться.

Чонгук всхлипывает, медлит, но делает неуверенный шаг к кровати.

Тэхён не в состоянии на него злиться. В голове мелькает мысль, что, скорее всего, не всё ему с Чонгуком ясно. Малой далеко не мудак. Его поступкам должно быть объяснение. Что-то тут не так. Он обязательно его найдёт.

Чонгук опускается на край кровати, не прекращая плакать, и смотрит на Ви самыми извиняющимися в мире глазами.

— Прости меня, Ви, — шепчет он, кажется, уже в сотый раз.

Слёзы попадают в рот, затекают под ворот футболки, мешают дышать, но даже не думают останавливаться. Глаза болят. Нос распух.

Тэхён смотрит на него несколько секунд. Плюёт на собственное состояние. Поднимает руку, кладёт её малому на затылок.

Мягко тянет его к себе, заставляя уткнуться лицом в ложбинку между шеей и здоровым плечом. Малой будто только этого и ждал. Он обмякает рядом с Тэ, стараясь сильно на него не давить, чтобы не сделать больно. Чонгук горячий. Слёзы щекочут обнажённую кожу шеи.

— Тихо, тихо, Гуки, да что ж с тобой такое, — тихо шепчет Ви, зарываясь губами в волосы на макушке. Рукой нежно перебирает волосы на затылке. Тэхён боится лишний раз пошевелиться, он не хочет, чтобы сейчас это всё переросло опять в то, из-за чего Чонгук его на больничную койку отправил.

Но Чонгук, всхлипывая, прижимается ближе. Тэхён на секунду зажмуривается, передвижения малого приятных ощущений его поломанной ключице не доставляют. Внутри всё перемешалось. Тэ уже и сам готов слезу пустить.

— Что же ты со мной, блять, делаешь, — едва слышно бормочет Ви в волосы малого, прикрывая глаза. Горячее дыхание Чонгука пускает мурашки по предплечью.

Комментарий к Part 7.

Надеюсь, получается не скомкано.

Спасибо за отзывы🥺❤️

Пб включена, если видите ошибку, не стесняйтесь — пишите.

Буду только рада:3

========== Part 8. ==========

— Что, блять? — вопль Чимина разлетается по больничному двору.

— Не матерись, заебал, — закатывает глаза Джин, — уже все оборачиваются.

— А Юнги говорил, вот это ваше правило долбанутое — «без баб», до добра не доведёт, — уже тише, но не менее возмущённо бормочет Чимин.

Парни сидят во дворе у больницы. Намджун, через каждые два слова затыкающий перебивающего его Чимина, наконец дошёл до финальной части рассказа.

Теперь все парни в курсе об ориентации Тэхёна. За исключением Хосока и Юнги.

Намджун ощущает укол совести.

Может быть, Смэш хотел бы сам об этом рассказать парням рано или поздно. В конце концов, это важно. А он у него эту возможность сейчас отнял. Но по-другому было никак. Не расскажи он сейчас Чимину, тот продолжил бы уничтожать малого. А тому много сейчас не надо. Чуть-чуть подтолкни и Намджун уже не знает, как и откуда они будут его вытаскивать. По спине пробегает холодок от навязчивого воспоминания.

«Чонгук задыхается, трясётся, прижимает ладони к груди».

Намджун тут же переводит взгляд на Джина. Откуда он знает, как действовать в таких ситуациях? Обязательно нужно будет спросить.

Ребята греют руки о стаканчики с кофе, заботливо принесённые Джином.

— Так, а с Чонгуком-то что? — Чимин выжидающе смотрит то на одного, то на другого.

— Кстати об этом, Джун, объяснишь? А я пока сгоняю посмотрю, как они там, а то мало ли, — Намджун согласно кивает головой. Джин удаляется.

— С чего же начать…

***

Джин тихонько приоткрывает дверь и заглядывает в палату. Он готов увидеть всё, что угодно. Готов успокаивать их обоих или каждого по отдельности. Готов с каждым поговорить, лишь бы помочь. Но то, что он видит, не может не вызвать улыбку. Его помощь тут не нужна.

Тэхён, запечатанный в гипс, одной рукой обнимает Чонгука, утыкающегося тому в шею.

Джин отмечает и ещё кое-что. Плечи Чонгука ходят ходуном. Из палаты доносятся глухие всхлипы и тихий голос Тэхёна:

— Не плачь, пожалуйста.

Джин не верит своим глазам. Он чувствует, что смотреть дальше уже просто неприлично, также тихо он закрывает дверь и опирается на неё спиной.

— Да ладно… — шепчет Сокджин себе под нос. Если ему не изменяют зрение и слух, то Чонгук сейчас плачет.