— Он оставался, потому что вы все уходили, — шепчет Чонгук.

— Чонгук, мы уходили, потому что он оставался. Мы бы никогда не оставили тебя одного. Ты — неотъемлемая часть нашей компашки. Мы — семья, когда ты это поймёшь? Он любит тебя, а отталкивал последние дни только потому, что не мог справиться со своими чувствами и не хотел навредить тебе.

***

Чонгук задыхается, сердце заходится в бешеном ритме. «Страшно. Почему так страшно». В груди становится тесно, прижимает к ней ладонь. Дышать становится тяжело. Он не понимает, как пользоваться лёгкими.

Тэхён действительно всегда оберегал его. В голове всплывают воспоминания о проведённых вместе вечерах. Вот почему он так его целовал. Вот почему он так его касался. Вот о чём он не хотел, чтобы малой узнал.

Чонгук пытается вспомнить хотя бы одну колкую фразу, один пренебрежительный взгляд в свою сторону. И не может. Тепло. Друг дарил ему только тепло. Чонгук не задумывался об этом особо, но стоило Ви немного отдалиться…

Что он, Чонгук, с ним сделал?

Голова кружится, воздух поступает в лёгкие неравными количествами. Намджун что-то говорит ему, пытается прикоснуться. Малой не слышит его, он хватается руками за голову и что-то мычит. Дрожит. Задыхается.

Намджун смотрит на него во все глаза. Что с ним? Что делать? Намджун не понимает.

Зато до Джина наконец доходит, что происходит.

— Намджун, иди на кухню и сделай крепкий сладкий чай. Быстро, — безапелляционным голосом говорит Джин и подлетает к малому.

Намджун не двигается.

— Намджун, это паническая атака, иди, я тебе сказал, я знаю, что делать, — повышает голос.

Ким подскакивает и убегает на кухню. Джин присаживается перед малым на корточки, отрывает его руки от головы, берёт его лицо в свои руки и старается звучать, как можно мягче:

— Чонгук, всё хорошо, смотри на меня. Слышишь, как я дышу? Давай вместе?

Чонгук не слышит.

Джин перебирается на диван. Обнимает трясущиеся плечи малого одной рукой.

— Чонгук, давай, вдох, — успокаивающе гладит по спине. — Выдох. Молодец. Всё хорошо.

Они постепенно начинают дышать вместе. Дыхание малого потихоньку выравнивается.

«Давай, позволь уже эмоциям выйти, слезами хотя бы».

Джин следит за действиями малого. Он медленно успокаивается, глаза красные, но ни намёка на слёзы. Старший ужасается.

Парню двадцать два года, он элементарные эмоции выразить не может. Он даже заплакать не может.

«Боже, Чонгук». Сердце Джина сжимается от обиды за младшего. Он укладывает его голову себе на плечо. И начинает перебирать волосы.

Чонгук чувствует, что мир постепенно перестаёт вращаться, страх потихоньку отпускает, а в груди снова достаточно места, чтобы полноценно вздохнуть.

Намджун на минуту зависает над кружкой чая. Паническая атака. Это уже слишком. Сейчас они разберутся со всем и Намджун будет разговаривать с Хосоком. Он уже не знает, кого винит больше. Старшего брата Чона или себя и пацанов, что вовремя не поняли, что Чонгуку не просто нужна помощь специалиста. Она ему необходима.

Он выходит в гостиную. Голова малого покоится у Джина на плече, глаза закрыты, дышит ровно. Намджун восхищается Джином. Никогда бы не подумал, что этот клоун способен усмирить такое. Он ставит кружку чая на стол перед Чонгуком и присаживается рядом. Вопросительно смотрит на Джина.

— Чонгук, ты хочешь увидеть Тэхёна? Если хочешь, мы отвезём тебя сейчас к нему в больницу. Но сначала ты выпьешь чай. Хорошо? — тихо говорит Джин, не переставая перебирать волосы младшего.

Чонгук приоткрывает глаза и молча кивает.

***

Чимин выходит из палаты Тэхёна. Проводит рукой по волосам и поднимает взгляд к потолку. С ним всё будет хорошо. Тэхён при падении не смог сгруппироваться. В результате: перелом ключицы, выбитое плечо, а ещё он каким-то образом умудрился разбить очки и рассечь себе бровь. В больнице подтвердили — Тэхён почти довёл организм до истощения.

Чимин злится. Перелом не особо серьёзный. Максимум что Смэшу грозит — пара месяцев в гипсе. Среди всех ребят можно собрать коллекцию переломанных конечностей: запястья, ноги в разных местах, руки. И ключицу тоже уже ломали. Чонгук ломал.

Чимин злится ещё больше. Рядом слышатся тихие шаги.

А вот и он.

На Чонгуке нет лица. Но Чимина сейчас это мало волнует. Он подлетает к малому и толкает того в грудь. Тот, мягко покачнувшись, отступает и опускает голову.

Чимин всё видел. Чонгук не случайно оказался с Тэ на одном трамплине. Чимина злит, что он не понимает, что происходит. Злит, что Тэ валяется сейчас в гипсе. Злит, что малой решил вообще сюда заявиться. Злит, что Тэхён, очнувшись в скорой, всю дорогу только и делал, что твердил о том, что не нужно говорить пацанам. Умудрился даже взять с Чимина обещание.

Да, с Тэхёном всё будет хорошо. Ничего серьёзного. Но хер Чимин об этом скажет малому. Пускай мучается. Потому что это могло обернуться куда хуже. Это простое везение. И к Тэхёну он его не пустит. Чимин исподлобья смотрит на Чонгука.

— Так и будешь молчать? Я видел всё, Чонгук. Я не знаю, что творится в твоей башке, что между вами там происходит, да мне и плевать в целом…

Договорить ему не даёт Намджун, внезапно материализовавшийся у Чонгука за спиной.

— Тормози, Чимин, дай ему пройти и пошли выйдем.

— Никуда я его не пущу, он… — плевать на обещание данное Тэхёну, — это из-за него Смэш там, — шипит Чимин.

Он ждёт реакции. Но её, как это ни странно, не следует от Намджуна. Только малой вздрагивает, как от удара, и опускает голову ещё ниже. Джин подходит к парням с холдером, в котором ароматно дымятся несколько стаканчиков с кофе.

— Чимин, сейчас ты отойдёшь с дороги, дашь ему пройти и пойдёшь с нами. Мы тебе всё объясним позже. Это понятно?

— Но он…

— Мы прекрасно знаем, что он. Чимин, ты хочешь вообще разобраться, что происходит? Или хочешь стоять истерить?

Чимин задерживает взгляд на лице Джина, тот выглядит непреклонным. Давно он не видел друга таким серьёзным. Он сдаётся и отходит в сторону.

— Чонгук, сейчас ты зайдёшь к Тэ и если он не спит, спокойно с ним поговоришь, хорошо? Постарайся держать себя в руках. Говори то, что посчитаешь нужным. Захочешь извиниться — извинись. Захочешь поговорить о том, что произошло вчера — говори. Не жди от него слишком многого. Не жди, что он сам начнёт разговор. Сейчас ты хочешь поговорить, верно?

Чонгук кивает, его снова потряхивает.

— Всё, молодец, иди, — Намджун подходит с малым к двери, ободряюще сжимает его плечо. Ждёт, пока за тем не закроется дверь и переводит взгляд на недоумевающего Чимина.

Почему парни ведут себя с Чонгуком так, будто он умалишенный? И что там произошло вчера? Одни вопросы.

— Какого… — начинает тот.

— Пошли, истеричка, — прерывает его Джин и кивает головой в сторону выхода.

***

Чонгук заходит в палату. Тихо прикрывает за собой дверь.

Делает пару шагов и наконец осмеливается поднять взгляд на единственную стоящую в палате койку. Тэхён полусидит на кровати. Голова слегка повёрнута в сторону двери. В сторону единственного свободного плеча. Всё остальное заковано в гипс. Над глазом широкий пластырь.

Чонгук в ужасе прижимает руку ко рту. Ужас противными мурашками ползёт по позвоночнику. Внутри что-то продолжает рушиться. Трещит по швам. Сейчас Чонгук слишком шокирован, чтобы оценить реальный масштаб трагедии. В своей голове он уже чуть ли не убийца.

Он так и стоит, замерев с прижатой ко рту рукой, и не сводит с Тэ глаз.

Ви смотрит на него.

Всего пару секунд, а потом отворачивает голову, настолько, насколько позволяет боль во всём теле и сковывающий его гипс. В нём придётся походить неделю. Потом его можно будет сменить на орбез — мягкую фиксирующую конструкцию через одно плечо.

Чонгук видит, как Тэхён хмурит брови от боли.

— Тэхён, прости меня, я… — Чонгук чувствует, как из-под ног постепенно начинает уходить земля.