Мы с Гермионой и Драко дружно доучивались вместе, и надо сказать, это был чудесный, веселый и безмерно счастливый год.
Каждый вечер на седьмом курсе благодаря особой привилегии я перемещался домой через камин. Мы с Северусом полноценно жили вдвоем, варили зелья, готовились к ЖАБА, ужинали и нежились в постели, а утром я снова возвращался в Хогвартс.
На выходных часто навещал Тедди — мой любимый крестник уже начал ходить, а на первый день рождения я подарил ему игрушечную метлу, как когда-то это сделал для меня Сириус. Ремус был тронут до глубины души.
Экзамены я сдал великолепно. Чтобы выучиться на целителя, лучше и пожелать нельзя. В кои-то веки мои перспективы не кажутся туманными. Внутри есть четкая уверенность: свое я отстрадал и отжертвовал — пришло время жить.
*
Свадьба Гермионы и Драко прошла в каком-то сладком дурмане. А все потому, что Северус украдкой ласкал меня в людных местах, и его нахальство возбуждало до одури. Он не оставлял в покое мою ширинку под столом, несмотря на беседу с родителями Гермионы о новшествах магловской стоматологии, жарко дышал мне в ухо посреди медленного танца, мурлыкая непристойности, а под конец затащил меня в укромный уголок за живую изгородь и вставил мне в зад анальную пробку, с которой я проходил целый час, изнывая от похоти.
С торжества мы вернулись настолько заведенные, что трахнулись прямо на полу в прихожей, а потом переместились в спальню. О такой ерунде, как заглушающие заклинания, заботиться больше не нужно — можно кричать и стонать, сколько душе угодно, чем мы и занимались, пока Северус имел меня, привязав собственным галстуком к изголовью кровати.
Вспоминаю о жаркой ночи за завтраком, бездумно пролистывая свежую прессу, и тело покрывается мурашками предвкушения — хочется повторить это снова. Но не сейчас — Северуса ждет несколько заказов для Мунго. А еще на носу международная конференция алхимиков, где он представит новую научную работу и от подготовки к которой я и так его постоянно отвлекаю.
Поэтому, закинув ногу на ногу и прикрыв привставшей член складками пушистого халата, я переключаюсь на статьи.
— В «Ведьмином досуге» уже вышел свадебный обзор. Поглядим, что пишут. Минималистичное и утонченное платье невесты, безупречный костюм жениха, изысканный декор… А, вот и о нас. «На смену дерзким вихрам в стиле Гарри Поттера, продержавшимся в тренде весь прошлый сезон, в моду приходит аккуратный хвост, перевязанный атласной лентой — образ профессора Северуса Снейпа не оставил равнодушными волшебных стилистов. Рекомендуем запастись зельями для ускоренного роста волос, и прическа окажется вам под силу».
— М-да, — протягивает Северус, делая глоток кофе. — Радует только, что вся грязь позади и им наскучило судачить о нашей интимной жизни.
— Теперь в их глазах ты икона стиля, Северус, — ухмыляюсь я.
— В чести у них я потому лишь, что меня выбрал Мальчик, который победил, — невозмутимо отвечает Снейп. — Хотя на свадьбе мы и впрямь отлично смотрелись вместе. Я обратил внимание на наше отражение, пока мы общались с Грейнджерами перед церемонией и я незаметно гладил твой зад.
Покраснев от удовольствия, я все же перевожу тему от греха подальше.
— Кстати, на церемонии мне очень понравилось, как Живоглот и Смарти несли кольца своим хозяевам, — с улыбкой вспоминаю я.
— Какая пошлость, — кривится Северус.
— А по-моему, красиво.
Снейп возводит глаза к потолку, пораженный моей сентиментальностью.
— Не будь таким сопливым романтиком.
— Или что? Превратишь меня в жабу, как тетю Петунью, когда достану?
— Ты же знаешь, — сокрушается Северус. — Я обещал, если она еще хоть раз скажет гадкое слово о твоей матери… На то, что она не сочла меня представительным джентльменом, мне плевать, но оскорблять память Лили!
— Знаю, знаю. Ты мыслил и действовал как слизеринец. Просто… не стоило так радикально. У дяди Вернона чуть припадок не случился, он был похож на огромный помидор. А вопли его помнишь?
— М-да, — повторяет Северус. — Его жирное сердце могло этого не выдержать.
— Да и тетя испугалась не на шутку. И Дадли.
— Ты такой же великодушный, как она. Слишком добр к ним, чего они совсем не заслуживают.
— В любом случае, хорошо, что мы попрощались. Ну и… я хотя бы попытался вас представить.
Лица дяди и тети надо было видеть. Когда мы нанесли визит Дурслям, дабы сообщить, что Волдеморта больше нет, а я не вернусь на Тисовую улицу и буду жить со своим возлюбленным профессором Снейпом, они с полминуты в ужасе с ног до головы оглядывали незнакомца, сошедшего со страниц готического романа о вампирах и теперь ожидавшего приглашения в дом на их пороге.
Нас пустили внутрь только для того, чтобы соседи не заметили у дверей добропорядочных Петунии и Вернона чрезвычайно странных и подозрительных гостей.
У жующего перед телеком Дадли, узревшего Снейпа, от непередаваемых эмоций открылся рот и оттуда посыпались чипсы.
В ту секунду я прикусил костяшки пальцев, лишь бы не расхохотаться. Не хотелось злить и без того разъярившегося дядю. Но немая сцена длилась недолго: поскольку тетя Петуния помнила Северуса с десяти лет, это вселило ей уверенность, что она может быть столь же смелой в оскорбительных высказываниях, как в детстве, и оставаться безнаказанной. Тетя завела свою любимую шарманку, кляня мою мать на чем свет стоит и издевательски насмехаясь надо мной, мол, я такой же ненормальный урод, какой была Лили, а ее ущербность и помешательство достались мне по наследству. И именно Лили виновата в том, что два психа сейчас тревожат покой семейства, смеют заявляться в Литтл Уингинг в безумных одеждах и заявлять о своей…
— Гомосятине! — подсказал старший Дурсль, физиономия которого в тот момент приобрела оттенок спелого томата.
И тогда Северус не выдержал. Одно легкое движение — и тошнотный монолог Петунии перетек в удивленное протяжное «Ква», а сама она в облике бурой пупырчатой жабы суетливо запрыгала по столу. Естественно, Вернон истошно заорал и чуть было не бросился на Снейпа, но под прицелом его волшебной палочки не осмелился нападать. Дадли же, уронив на пол чашку с чипсами, в ужасе вскочил, вцепился в голову, и его возглас «Мама!» заставил меня резко опомниться.
Схватившись за рукав Северуса и мягко, но настойчиво гладя его предплечье, я попросил:
— Не надо, пожалуйста. Верни все как было и давай уйдем.
Услышав мой тон и увидев мое расстроенное лицо, Северус хмуро взглянул на жабу и с извиняющимся видом трансфигурировал тетку обратно.
— Простите и прощайте, — сказал я сбившимся в кучку Дурслям напоследок, и мы аппарировали.
За прошедшие годы я усвоил урок. Порой родные по крови так навсегда и остаются чужаками, а семью ты собираешь сам, отделяя зерна от плевел и окружая себя дорогими людьми, проверенными временем и обстоятельствами. И эти узы стоят всех сокровищ мира.
*
После многих часов работы с зельями и рукописями нам с Северусом нравится по вечерам посидеть на ступенях нашего дома и полюбоваться звездами, слушая благословенную тишину, нарушаемую лишь стрекотанием сверчков.
Сегодня я прихватил бутылку вина и два бокала. Удобно расположившись у Северуса под боком, я, вовлеченный в его объятия, с наслаждением признаюсь:
— У меня ощущение, словно мы бывали здесь в прошлой жизни. Маковые поля. Лебеди. Яблоневый сад. Эти потрясающие закаты на озере. Все кажется таким знакомым и милым сердцу.
Северус поворачивает ко мне голову и внимательно изучает меня несколько секунд.
— Так, может, я уже говорил тебе в прошлой жизни на этом крыльце, как сильно люблю тебя?
— Может, и говорил, — пожимаю я плечами. — Хотя и без слов.
— Но теперь я хочу, чтобы ты слышал, Гарри, — он запускает руку в карман брюк и достает оттуда небольшой предмет. — Чтобы видел и знал. — Он кладет вещицу, которая оказалась бархатистой коробочкой, на свою ладонь, и открывает крышку. — Чтобы всегда помнил об этом.
