Ни мне, ни (что странно) Малфою не предлагают стулья: мы стоим перед рабочим столом Снейпа как перед эшафотом. В этот миг я ненавижу хорька пуще прежнего: его самодовольная ухмылочка буквально кричит о том, что он отнюдь не жалеет о содеянном.

Снейп сидит за столом в кресле, сложив руки на груди и уставившись в одну точку. Малфой же тем временем небрежно поигрывает волшебной палочкой, пялясь на полки, заставленные банками с разной заспиртованной живностью. Я отважно смотрю Снейпу в лицо. Он поднимает на меня ледяной взгляд и недолго выжидает, будто бы проверяя, не обделаюсь ли я от ужаса на учительский ковер. И хотя я чуть не провалил проверку, не отвести глаза все же удалось.

— Мистер Малфой, — произносит он, не отрывая от меня свой взор, а затем наконец поворачивает голову в сторону хорька. — Вы имеете какое-либо отношение к тому, что накануне мистеру Поттеру в пищу было подмешано дурманящее разум зелье?

— Нет, конечно, — фыркает Малфой, но явно напрягается. — Где я и где Звездный мальчик! Мне нет до него дела.

Я чувствую, как на виске проступает пульсирующая венка: гнев разгорается с новой силой, и я почти готов вцепиться в красиво уложенную шевелюру этого лжеца. Однако присутствие Снейпа сильно ограничивает мои возможности.

— Тогда, полагаю, вам не составит труда прямо сейчас избавить мистера Поттера от необоснованных подозрений, приняв мизерную дозу Веритасерума и подтвердив свою непричастность к инциденту?

Снейп встает и выходит из-за стола.

— Не стану я это пить, — Малфой как по щелчку теряет самоконтроль. На его бледных щеках проступают малиновые пятна, а пальцы едва заметно подрагивают. — У вас нет права пичкать студентов сывороткой Правды. Я вам уже сказал, что не подливал Поттеру никакое любовное зелье, он вечно что-то...

— Один момент, — перебивает Снейп, поднимая бровь. — Я ничего не говорил о любовном зелье.

Кажется, где-то внутри меня пара демонов только что торжествующе расхохотались. И каким же жалким зрелищем были эти попытки по-змеиному увильнуть от наказания!

Осознавая, что попался, Малфой волком смотрит на меня, кривя рот, и восклицает:

— Да я понятия не имею, любовное, психованное, отупляющее! Плевать! Или вы прекратите угрожать мне Веритасерумом, или я незамедлительно...

— Что? Расскажете обо всем своему отцу? Боюсь, он, пребывая в стенах Азкабана, никак не сможет поспособствовать моему увольнению. Выкладывайте правду. Или пейте. Живо!

Снейп протягивает Малфою кубок с тыквенным соком, куда несколько секунд назад добавил прозрачную жидкость из витиеватой стеклянной колбы.

Не знаю, простит ли слизеринец своему декану такое пренебрежительное отношение, однако Снейпа я прекрасно понимаю — Малфой зашел слишком далеко. И я буквально шокирован тем, что в этот момент целиком и полностью одобряю снейповские методы ведения расследований.

Загнанный в угол, Малфой сдается и раздосадовано выплевывает:

— Ладно, ладно! Это я подмешал Поттеру приворотное! Были на то причины!

Задохнувшись от ярости, я хватаю его за грудки и как следует встряхиваю:

— Причины?! У тебя хоть капля совести есть?

Но тут, демонстрируя поразительную прыткость, Снейп за шиворот оттаскивает меня от Малфоя, грубо отпихивает в сторону и сам нависает над блондином, словно живое воплощение Смерти.

— Озвучьте.

— Это ему за отца! За нашу разрушенную жизнь! Я давно разглядел гейскую натуру Поттера и хотел, чтобы он испытал по крайней мере долю того унижения, что пришлось вынести нам с матерью!

Мое сердце на миг замирает, а затем принимается бешено колотиться. Кровь приливает к лицу, дыхание сбивается — от этого позора некуда деться, и я сейчас с огромным удовольствием желаю провалиться в Преисподнюю. Если бы Снейп машинально обернулся, чтобы оценить, действительно ли я смахиваю на гея, то я бы, наверное, умер. По-видимому, он пропустил эту часть мимо ушей. А Малфой тем временем продолжает:

— Мы сидели в гостиной, обсуждали песню шляпы и шутили. И мне пришла в голову идея весело начать учебный год.

— Весело, значит? — яд в голосе Снейпа рискует убить все живое в замке. Еле оставаясь в сознании от потрясения, я нахожу в себе силы только для того, чтобы стоять на ногах и молча наблюдать за разворачивающейся баталией.

— Я не хотел задеть вас, профессор.

— Правду! — Снейп что есть мочи грохает кулаком по столешнице, от чего мы с Малфоем вздрагиваем.

— Хорошо! Хорошо! Я выбрал вас, потому что вы тоже унизили меня! Как будто мне мало досталось! Вы отняли баллы у собственного факультета за какую-то Грейнджер! Вынудили просить прощения у гряз… Ах да, вы же ненавидите это слово! Что, не желали обсуждать свой поступок при Поттере? Убьете меня теперь?

— Я уже близок к воплощению этой идеи, мистер Малфой, — Снейп выпрямляется и смотрит на злого испуганного слизеринца сверху вниз. — Посмели призвать волос с моей мантии для добавления в приворотное зелье?

Малфой, не проронив ни звука, кивает и хмуро уставляется на меня. Мой волос, должно быть, добыл, когда приходил поиздеваться над Гермионой, думаю я.

— Три раза в неделю до самого Рождества — по понедельникам, средам и пятницам — после занятий вы будете веселиться. А именно — голыми руками драить грязные котлы, мыть пробирки и приводить в порядок рабочие места студентов. О квиддиче даже не заикайтесь — вы можете забыть об игре раз и навсегда.

Неужели справедливость восторжествовала? Не веря услышанному, я вскидываю удивленные глаза на Снейпа, который садится обратно за свой стол, придвигает к себе какие-то бумаги и начинает спокойно их изучать. Мы с Малфоем обмениваемся взглядами, и я вижу захлестнувшее его отчаяние. Так тебе и надо, вонючий хорек! В кои-то веки твой декан демонстрирует адекватность. Правильно ведь говорят, общий враг сближает.

— Вас это также касается, Поттер. Понедельник, среда, пятница. Семь вечера, кабинет Зельеварения. Профессора МакГонагалл я проинформирую лично, она подыщет команде Гриффиндора нового ловца.

— Но сэр! — восклицаю я. Да он совсем спятил?! — Чем я заслужил наказание?

— Вы еще здесь? — презрительно бросает Снейп, посмотрев на меня поверх пергамента.

— Профессор, я же не имею отношения к выходке Малфоя! — моему возмущению нет конца: подобного беспредела Снейп не творил уже давным-давно.

— Неужели? — он кривит рот в точности как Малфой. Вот откуда у слизеринца такая привычка, понабрался у кумира. — Вон отсюда! Оба!

Я резко разворачиваюсь и, пока не разбил все банки со склизкими уродами одной лишь мощью своего гнева, вылетаю в коридор. Сначала пережитые последствия приворотного варева, затем жуткий день с чувством неимоверного стыда, а теперь еще и четыре месяца отработок! И квиддич! Мерлин, меня завтра же вышвырнут из команды!

Я впиваюсь пальцами в голову, перед глазами все плывет. Казалось, смерть Сириуса была последней каплей, но нет, последняя капля переполнила чашу самообладания минуту назад!

Из класса не спеша выходит Малфой, и я впадаю в безумие. Хочу так отметелить этого ублюдка, чтобы его холеное личико превратилась в отбивную!

В ярости я наношу хаотичные удары и попадаю ему в бровь, в плечо, в солнечное сплетение. Слизеринец, защищаясь, бьет прямиком в мой нос — раздается характерный хруст, и после моего вопля мы на пару секунд затихаем. А потом я, опомнившись, дергаю его за волосы и припираю к стенке. Малфой стонет от боли и пытается оттолкнуть меня. Кажется, нашу возню сейчас услышит Снейп, только терять все равно уже нечего.

Взяв гада за горло и удерживая его в удушающем захвате, я выпаливаю в ненавистное лицо, пунцовое от напряжения:

— Из-за того, что ты такая беспринципная сволочь, весь мой предстоящий год испорчен! И кстати, твой папочка сел в Азкабан вовсе не по моей вине, а потому что он трусливый и подлый прихлебатель Волдеморта! Слуга того, кто убил моих родителей и посодействовал смерти крестного!

Ослепленный болезненными чувствами, я сдавливаю его шею еще сильнее, и Малфой начинает ловить ртом воздух и колотить меня по спине.