— Расскажет что?

Из темноты на свет выплывает высокая фигура в черном. Когда я осознаю, кто это, мое сердце принимается бешено биться в груди, подобно обезумевшей птице в клетке. Северус Снейп возвышается надо мной, как красивейшая статуя — величественный и статный. Я смотрю в темные глаза со счастливейшей улыбкой и уже собираюсь нежно поприветствовать его, но вспоминаю, что все еще нем. Тогда я перевожу взгляд на Рона, который по неизвестной причине застыл как вкопанный с гримасой ужаса на белом, словно мел, лице. Я настойчиво дергаю друга за рукав, пытаясь жестами объяснить, что он должен вернуть мне голос.

— Долго вы, Уизли, будете вынуждать Поттера обезьянничать?

— П-профессор... У нас возникла чрезвычайная ситуация, Гарри нужно к мадам Помфри, — мнется Рон, не обращая никакого внимания на мои ужимки.

— И вы, как телесный патронус Поттера, разумеется, обязаны его сопровождать? Насколько я вижу, он вполне уверенно стоит на ногах. Или потерянный дар речи мог помешать ему самостоятельно дойти до медпункта?

— Сэр, Гарри просто немного не в себе, он не знает, что творит, — позорит меня негодник.

— Это мы уже давно выяснили, Уизли, — самые восхитительные в мире губы кривятся в усмешке.

Я не выдерживаю и бросаюсь к профессору на шею. Шокированный Рон нервно дергается, чтобы предотвратить данное действие, но, к счастью, не успевает. Наконец-то я добился своего, и пусть я не могу крикнуть о своей любви, я расскажу о ней крепкими объятиями!

— Поттер! — удивительно, но мужчина мечты резко выворачивается из моих рук и больно хватает меня за локоть. — Очень интересно. Разыгрываете бесплатное цирковое представление?

Его голос слегка дрожит. Я и сам начинаю трястись как осиновый лист.

— Сэр, Гарри опоили приворотным зельем! — красный как рак Рон несет какую-то чушь, но выглядит при этом отчаянно и храбро. — Пожалуйста, простите. Он не нарочно. Я говорил, он не отдает себе отчет. Мы с Гермионой как раз вели его в больничное крыло. Мы никому ни слова не скажем, только отпустите нас!

— Разумеется, вы не скажете никому ни слова, — со звериным оскалом профессор приближает свое лицо к лицу Рона, по-прежнему не отпуская мой локоть. — Более того, если вы посвятите хоть кого-то в эту очаровательную историю, я превращу вашу жизнь в одну сплошную грязную отработку под присмотром мистера Филча!

Взмокший от страха Рон пятится назад, однако продолжает храбриться:

— Поверьте, сэр, наши рты будут на замке. Но сделайте что-то с Малфоем. Он подходил к нам за ужином, а спустя полчаса Гарри будто тронулся умом.

— Не смейте предъявлять необоснованные обвинения, — жестко обрывает его зельевар и тащит меня в сторону медпункта, откуда к нам уже приближаются мадам Помфри и Гермиона. — Поппи, после антидота дайте Поттеру антипохмельную настойку горного эдельвейса. Завтра он нужен мне в ясном уме и твердой памяти.

С гримасой жгучей досады объект моих желаний разворачивается и уходит, а я отправляюсь в лазарет.

====== Неудобная правда ======

Такого мучительного стыда я не испытывал даже во время кошмарного случая с думоотводом в прошлом году. Как лег спать, уже не помню, потому что после приема антидота, возвращающего ясность ума, мне хотелось провалиться сквозь землю и потерять сознание от ужаса. Сон настиг меня словно спасительная кома.

Проснувшись на рассвете и в оцепенении уткнувшись лицом в подушку, я слушаю разговоры парней и с благоговением понимаю, что Рон все уладил, не позволив мне окончательно сгореть в своем позоре.

— Шрам настолько разболелся, что он вряд ли бы сам добрался до больничного крыла. Не доставайте его расспросами, ему и без того тяжко приходится.

— Так значит, это происки Сам-Знаешь-Кого? Он что-то затевает? — напряженно спрашивает Симус.

— Он всегда что-то затевает. Шрам болит у Гарри по разным причинам, однако чаще всего от эмоций Волдеморта — если тот радуется или злится.

— Хоть бы злился, — вздыхает Невилл.

Что ж, раньше мне не приходилось прикрываться Риддлом, чтобы предотвратить грязные слухи о чувствах к Снейпу. Волдеморт еще никого и никогда так не выручал.

*

Дождавшись, когда все, кроме Рона, покинут спальню, я выныриваю из-под полога. Друг сидит на кровати, натягивая носки. При виде меня он меняется в лице, падает на спину и начинает во весь голос хохотать.

— Придурок, — бурчу я и запускаю в него подушкой. — Хватит ржать!

— Прости, Гарри, я больше не буду смеяться над этим, но сейчас просто сил нет, — заикается Рон и закрывает багровое лицо ладонями. — «Я люблю его! Мне надо в подземелья!» Приятель, ты вообще представляешь, что я вчера пережил?

— Ты?! — рявкаю я. — А со мной, по-твоему, ничего не стряслось?

— Да ты улыбался, как счастливый кретин, пока я рисковал жизнью и спасал наши шкуры после ваших объятий!

— Не произноси это! Не было никаких «наших объятий», — я плюхаюсь рядом с другом. — Зелье дурманило похуже Империуса. Не представляю, что произошло бы, узнай обо всем кто-то еще. Я так благодарен вам с Гермионой.

— На какую-то долю секунды я вчера почти поверил тебе. Ну, в момент чистосердечного признания, — Рон весело хлопает меня по спине. — Пять лет дружбы перед глазами пронеслись. Будто перед смертью.

— Как ты только мог подумать, что я говорил про него на полном серьезе? — фыркаю я.

— Мне бы и новости о твоей голубизне хватило, чтобы впредь не ночевать вместе, — гадливо хихикает Рон. — А уж если бы ты и впрямь запал на сальноволосого урода, я бы за один стол с тобой не сел. Кстати, есть охота, одевайся давай. Чую запах бекона!

*

Итак, я официально вынужден скрывать неудобную правду, лишь бы не потерять друга. Замечательно.

Эта пульсирующая в сознании мысль успела совершенно отравить мою жизнь за какие-то полчаса.

Большой зал опустел, до начала занятий осталось всего ничего. Пока я вяло ковыряю ложкой свою кашу, Рон с набитым ртом выпрашивает у взвинченной Гермионы домашнее задание по Трансфигурации.

Подруга явно хочет обсудить вчерашнее, но я, абсолютно подавленный, молча раздумываю, не притвориться ли больным и вообще не идти на Зельеварение. Тем не менее здравый смысл и опасения усугубить ситуацию берут верх. В конце концов, опозориться перед Снейпом сильнее вчерашнего я уже не смогу. Вот только Малфой наверняка устроит из случившегося целое шоу.

Нет уж, не буду трусить. Я не виноват, что стал жертвой жестокой шутки, и это понимают все без исключения. Значит, надо просто вести себя с достоинством.

*

Снейп в бешенстве залетает в класс и с грохотом захлопывает за собой тяжелую дубовую дверь. По инерции все студенты — в том числе и слизеринцы — втягивают головы в плечи и мгновенно затихают, чтобы стать как можно незаметнее и не обрушить на себя гнев Ужаса Подземелий. Кроме меня о причине такого настроения догадываются еще несколько человек.

Я рискую поднять глаза. Взяв себя в руки, дабы не омрачить первый учебный месяц кровожадной расправой, Снейп успокаивается до состояния тихой ярости и приступает к уроку.

К моему счастью, пока я все занятие демонстрирую абсолютную несобранность и с горем пополам варю Эйфорийное зелье, он делает вид, что меня не существует. А когда я подношу к преподавательскому столу пробирку с образцом своего отвратного варева, кривится и взмахом палочки опустошает ее, не удостоив даже взглядом.

Спасибо, думаю я. Спасибо, профессор, что вы со мной заодно.

— К следующему разу подготовьте эссе на тему «Свойства абиссинской смоковницы: вред для животных и польза для людей». Объем — пять страниц. Все свободны.

Слава Мерлину, слава всем богам. Я торопливо запихиваю вещи в сумку, еле сдерживаясь, чтобы не пуститься наутек. Рон и Гермиона уже ждут у выхода.

— Мистер Поттер, мистер Малфой, задержитесь.

*

Я знаю, что ни в чем не виноват, но все равно ощущаю себя маленьким мышонком, пущенным на корм голодному удаву. Закрыв запирающим заклинанием дверь своего кабинета, Снейп не оставляет мне ни единого шанса спастись из его логова. Оказавшись в заточении с двумя слизеринскими гадами, я стараюсь подавить зарождающуюся панику. Обещал быть храбрым, значит, буду.