Драко выглядит белой вороной посреди стаи стервятников. Принц, ставший изгоем, мог бы куда сильнее сокрушаться по этому поводу, но отчего-то не кажется понурым и отчаявшимся. Будто мысли, заполняющие белокурую голову, окрыляют его и затмевают все горькое, что случилось с ним в последние месяцы.

За ужином я замечаю, как во время ободряющей речи директора с благодарностями всем принимавшим участие в обороне замка, одноклассники Малфоя сидят, задрав носы, и высокомерно на него косятся. Тот же с аристократичной невозмутимостью обгладывает куриную ножку и демонстрирует, что ему, в общем-то, на них начхать.

От обращения Дамблдора меня отвлекает эльф, настойчиво дергающий рукав моей мантии.

— Мистер Гарри Поттер, вам послание.

Взяв из крохотной ручки небольшой кусочек пергамента, сложенный вдвое, я разворачиваю его и читаю два слова, написанные знакомым убористым почерком.

«Отработка состоится».

Шальная улыбка озаряет мое лицо. Гермиона, сидящая напротив, тут же наклоняется ближе.

— Что там, Гарри? Хорошие новости?

— Да, — я спешу убрать бумагу в карман. — Потом расскажу тебе.

Мне смертельно хочется посвятить подругу во все происходящее, но как? Я ведь и сам пока толком не знаю, к чему приведет согласие Снейпа продлить взыскания.

Мастера зелий за преподавательским столом уже нет. Может, оно и к лучшему. Будь он здесь, я не смог бы сохранить спокойствие сразу после прочтения записки, которая стала негласным подтверждением, что кое-кто не против продолжить начатое.

*

They took a step back, thought about it, what should they do

‘Cause there’s always repercussions when you’re dating in school

But their lips met, and reservations started to pass

Whether this was just an evening or a thing that would last

«Tear you apart» by She Wants Revenge

Снова стучаться в класс зелий, зная, что внутри будет он один... Большего удовольствия теперь и не придумаешь.

Услышав бесстрастное «Войдите», я распахиваю дверь и с колотящимся сердцем шагаю внутрь. Снейп, проверяющий кипу студенческих работ, кидает на меня короткий взгляд, исполненный олимпийского спокойствия, и молча возвращается к каранию свитков пергамента пером с красными чернилами.

В то же мгновение собственные ожидания кажутся мне неимоверной, непроходимой тупостью. Я-то представлял, что он сам встретит меня у порога, приветливо прикоснется ко мне, как подобает человеку, целовавшему меня в прошлый раз и державшему в руках мой член.

Из головы, видно, напрочь вылетело, с кем имею дело.

— Займитесь инвентарем, Поттер, мне сегодня не до вас, — жестом он указывает в сторону груды котлов, черпаков и пробирок. — Отмоете утварь и можете быть свободны.

Горькая обида пронзает все мое естество. Чистить тару, которую не составит труда привести в порядок магией! Вернулись к тому, что было в сентябре.

— Сэр, вдруг для меня найдется другое занятие? Более полезное?

Не слишком ли двусмысленно это прозвучало?

— Вы хотели отработку, я предоставил ее вам, — не отвлекаясь от бумаг, отзывается профессор. — Придумывать для провинившихся учеников интересные поручения не входит в мой круг обязанностей.

— Я сказал полезное, а не интересное! — как же раздражает его пренебрежительное отношение! И ведь упрашивал же продлить эти идиотские наказания!

Снейп продолжает безмолвно оценивать домашние задания. Вот же сволочной гад! Ну он сейчас пожалеет!

Я смиренно приступаю к взысканию. Мстительная решимость подталкивает меня к непривычным для самого себя действиям. Без понятия, где этого понабрался: тело словно подсказывает, что надо делать.

Повернувшись к учителю спиной и прогнувшись в пояснице, я наклоняюсь к большому и глубокому котлу и начинаю драить жестяной губкой его внутренние стенки. Затем, спустя десять минут, разогнувшись, издаю стон облегчения, разминая слегка затекшие конечности.

Со стороны преподавательского стола не следует ровным счетом никакой реакции, и тогда я, пораженный собственной нахальностью, перехожу в активное наступление.

Развернувшись к Снейпу, я принимаюсь беззастенчиво его разглядывать, попутно натирая губкой толстую ручку здоровенного оловянного черпака. Спустя пять минут моих манипуляций зельевар недовольно сжимает губы и вбирает носом воздух, но не исключено, что это результат прочтения какого-нибудь особенно абсурдного высказывания в студенческом эссе.

Не отрывая от профессора глаз, я вдруг понимаю: в нем что-то изменилось. Посвежел? Похорошел или просто... Привел в порядок волосы! Сальные пряди остались в прошлом: чистая копна спадает на бледную шею черной блестящей волной. Помыл голову. Снейп помыл голову! Нет, конечно, он наверняка делал такое и прежде, нельзя же все время ходить с грязными патлами. Но до этого момента я не замечал или не верил, что подобное в принципе возможно. Не слишком ли дерзко — надеяться, что мой визит послужил тому причиной?

На сей раз я издаю страдальческий вздох непроизвольно, и это становится последней каплей.

— Поттер! — рявкает Снейп, заставив меня вздрогнуть.

— Да?

Мне кажется, или его щеки заалели? Возмущенный, он гаркает:

— Бросьте чертов черпак!

От неожиданности я резко отпускаю инструмент, и соприкосновение металла с дном котла отдается оглушительным звоном на весь класс.

— Что, скажите на милость, вы себе позволяете? — вопрошает разгневанный Снейп, встав и уперевшись ладонями в столешницу. — Намерены вывести меня из терпения, ломая смехотворную комедию?

— Сэр, я и не думал! — отплачу ему той же монетой. — Вам сегодня не до меня, я это тотчас уяснил. Можно мне продолжить отработку? Хочу поскорее отсюда уйти.

— Да неужели? — язвительно говорит профессор. — Так уж поскорее? По вашим фортелям сразу и не скажешь.

— О, чем раньше, тем лучше, — заверяю я и для убедительности часто киваю. — Есть миллион куда более приятных занятий, нежели пребывание в подземельях. Даже не знаю, о чем думал, просясь в этот кабинет снова и снова.

Да что ты творишь, кретин? Ты навсегда оттолкнешь его и погибнешь от своего же меча!

Но мои слова угодили точно в цель. Мастер зелий меняется в лице, устремив на меня остервенелый взгляд исподлобья.

— Сюда. Живо.

От его грозного рыка член в моих штанах начинает чуть ли не дымиться. Снейп продолжает пристально на меня смотреть, гипнотизируя, как удав кролика.

— Ну? Чего ты ждешь? — требовательно спрашивает он. Сзади доносится тихий щелчок — его заклинание заперло дверь.

Ноги будто одеревенели. Но стоит лишь совершить одно титаническое усилие, послушно шагнув навстречу, как я срываюсь с места и почти бегу, ничего не страшась. Разве что снести по пути все склянки.

Кинувшись прямиком в руки Снейпу, точно глупая добыча — в лапы голодному зверю, я дотягиваюсь до его лица и жадно впиваюсь в сухие, слегка шершавые губы. О боги, ничто и никогда не доставляло мне такого страстного упоения, как эти жгучие поцелуи, изматывающие всю душу. Неловкий опыт с Чжоу кажется нелепой шуткой, зато близость моего учителя заставляет лихорадочно трястись от вожделения. Хочу вцепиться в него мертвой хваткой и не отпускать. Хочу, чтобы он стал частью меня. Чтобы он... был внутри. Проник под кожу и услышал биение сердца — так во мне отзывается исступленная ласка этого невозможного человека.

Снейп оттесняет меня к парте — той, за которой на Зельях сидим мы с Паркинсон, и я податливо опускаюсь на деревянную столешницу.

— Решил взять меня измором? — коварно усмехается профессор, наклонившись ко мне. — Самоуверенный паршивец.

— Мне удалось? — трепеща от радости, бормочу я.

Он отстраняется и прижимает указательный палец к моим губам.

— Молчи.

Ощущая мягкость и тепло его прикосновения, провалив попытку совладать с непристойным порывом, я ловлю солоноватую подушечку и вбираю ее в рот. Дрогнув, Снейп завороженно наблюдает за тем, как я облизываю и посасываю его палец, тереблю его языком, прикусываю зубами, и это проносит мне ни с чем не сравнимое бесстыдное наслаждение.