Она одета в фиолетовое платье с кружевным подолом – элегантность, которая не уступает гардеробу принцессы Авы.

Подруги, как и я, внимательно изучают ее.

Ава спрашивает:

– Вам что-нибудь нужно?

– Да, не могли бы вы подсказать мне, где находится Академия искусств?

Американка.

Новенькая, которая, должно быть, только что окончила школу, определенно американка – если судить по акценту. И если среди наших студентов в КЭУ встречаются американцы, то их очень мало. Сначала они всегда стараются поступить в Королевский Университет. Именно поэтому почти все наши британские студенты никогда не подают документы туда.

– Возможно, вы заблудились? – произношу я с теплотой, затем указываю ей за спину. – Королевский Университет в той стороне.

– О, я знаю. Там нет балетной школы, поэтому я подала документы сюда и, к счастью, была зачислена между семестрами. Хочу попытаться поступить в колледж и заниматься не только балетом, но поживем-увидим, что из этого выйдет. – Она лучезарно улыбается. – Кстати, я Анника Волкова. Вы можете называть меня Анни или Анна. Только не Ника.

– Я Ава Нэш. Виолончелистка. Изучаю классическую музыку в Школе искусств и музыки.

– Сесили Найт. Специализация – психология.

Анника с интересом смотрит на меня, и я понимаю, что она ждет, когда я тоже представлюсь.

Последнее время я так часто ухожу в себя, что это немного смущает. Может, лучше запереться в своей комнате на ближайшую неделю.

– Глиндон Кинг. Я студентка художественного факультета в той же Школе, что и Ава.

– Приятно с вами познакомиться. Надеюсь, мы подружимся.

– Если судить по твоему вкусу, не сомневаюсь, что так и будет. – Ава прижимается к Аннике. – Давай сначала проведем тебя по территории университета.

Сесили сдвигает очки в черной оправе на нос и качает головой в выражении «опять началось». Из всех нас Ава всегда была самой общительной, и она, вероятно, нашла свою половинку в лице Анники, поскольку они с увлечением болтают о моде и последних тенденциях.

Ава проводит Аннику через огромные коридоры, а мы с Сесили отстаем на шаг.

Краем глаза что-то замечаю и замираю.

Медленно обернувшись, вижу, что вокруг суетятся студенты.

Но волоски на затылке встают дыбом, а пот струйками стекает по спине.

Сесили пихает меня.

– Давай поспорим, как скоро она назовет новенькую своей подружкой?

Я вздрагиваю и подавляю вскрик.

– Что? А… Ава? Да, наверное, скоро.

Сесили останавливается и внимательно смотрит на меня.

– Что случилось, Глин? Выглядишь так, будто привидение увидела.

– Ничего… Просто задумалась.

Она прикасается к моей руке, и я знаю, что этот жест нельзя расценивать как само собой разумеющееся. Сесили из тех, кто хранит свои эмоции глубоко в себе, поэтому тот факт, что она хоть как-то пытается меня успокоить, имеет большое значение.

– Знаю, что боль еще не утихла, но со временем все пройдет, Глин. Я обещаю.

Я тупо смотрю на нее, а потом понимаю, что она говорит о Деве. Это должна была быть и моя первая мысль, но почему именно сейчас?

Когда я почувствовала тень, преследующую меня?

Вот это точно не укладывалось в голове.

– Спасибо, Сес. – Я в ответ поглаживаю ее руку, выражая благодарность за то, что она у меня есть.

Подруга на год старше нас с Авой и самая серьезная из всех нас, но еще в ней больше материнской заботы. Возможно, поэтому она изначально решила изучать психологию.

Если я расскажу ей о той ночи, она выслушает и не осудит меня.

Но значит, мне придется рассказать, почему я туда приехала, а этому не бывать.

Не в этой жизни.

На ее губах появляется скромная улыбка.

– Пойдем, спасем бедняжку от Авы.

– А может, лучше ты спасешь меня от страданий?

Холодный голос застает нас врасплох, и вскоре его обладатель врывается между мной и Сесили и обнимает нас за плечи.

Ремингтон Астор, или просто Реми, который старше меня примерно на три года, одаривает нас безграничным обаянием. В его карих глазах светится лукавство и неподдельный азарт. Он сложен как греческий бог, и у него аристократический нос, который, как он любит напоминать нам, является отличительной чертой «его светлости». Маленькая деталь о Реми: он всегда говорит о себе в третьем лице и повторяет такие слова, как «моя светлость сделал это» и «моя светлость сделал то».

За ним неотступно идет еще один человек. Мой кузен, Крейтон. Ну, формально, Крей – мой троюродный брат, поскольку наши отцы – двоюродные братья. Однако мы с братьями всегда называли папу Крея дядей Эйденом.

Брат на год старше меня и такой тихоня, что говорит еле слышно, но не стоит путать это с застенчивостью. Просто этому мелкому засранцу на всех наплевать.

И на все.

Его молчание – всего лишь демонстрация скуки. И каким-то образом именно это привлекает к нему всеобщее внимание в кампусе, а он даже не старается. Так продолжается со времен средней школы.

Кроме того, он много дерется.

И хотя резкие черты лица и пронзительные голубые глаза играют определенную роль в его популярности, именно из-за его наплевательского отношения девушки влюбляются в него быстрее, чем сыр плавится на пицце.

Чем больше он их игнорирует, тем более популярным становится. Реми это не нравится, поскольку Крей отнимает у него звание «золотого мальчика».

Они оба изучают бизнес: Крей на втором курсе, а Реми – на четвертом. Излишне говорить, что девушки в школе бизнеса готовы на все, чтобы заполучить хоть капельку внимания Крея.

Всю свою жизнь я росла с этими парнями. Наши родители дружили со школы, и мы продолжаем их наследие. Когда вы дети родителей, наделенных статусом богов, приходится держаться вместе. Чтобы хоть как-то противостоять напору таких предков.

Именно поэтому мы очень близки. В каком-то смысле Реми и Крей не отличаются от Лэна и Брэна.

Ладно, может быть, только от Брэна. Лэн принадлежит к своей собственной лиге.

Сесили закатывает глаза от драматизма Реми.

– И что же тебя терзает?

– То, что вы, девочки, не попросили отвезти вас в кампус. Я даже скачал все ваши любимые песни для этой поездки.

– Мы сами прекрасно водим машину, – отвечает Сесили. – Кроме того, ты забыл прочитать последнее сообщение, которое я тебе отправила.

– Moi? – Он отпускает меня, достает свой телефон и останавливается. – Ни за что на свете… Крей, маленький засранец. Что ты сделал? Поменял мой пароль?

Мой кузен, который стоит в стороне, пожимает плечами, но ничего не говорит.

Я наклоняю голову и вижу, что в телефоне Реми полно порнографических фотографий.

– Извращенец, – бормочу себе под нос.

Сесили краснеет, и если бы Ава была рядом, то назвала бы ее ханжой, потому что в каком-то смысле так оно и есть. Сесили просто не приемлет любые разговоры о сексе.

– Ты отвратительный, – говорит она Реми.

– Нет, это Крей. – Реми хватает кузена за воротник его рубашки-поло. – Он взломал мой телефон и накачал порнуху.

Крей остается невозмутимым.

– Доказательства?

– Я тебе задницу надеру, наглый ублюдок.

– Попробуй.

– Поверить не могу! – ворчит Реми. – Я беру на попечение чудило под свое сиятельское крыло, а он пытается уничтожить не только мою популярность, но и мое благородное имя. Я отрекусь от тебя, отродье! Не прибегай ко мне с поджатым хвостом, когда не сможешь самостоятельно выбраться из толпы.

– Уж сам выживу.

Спокойный и безэмоциональный ответ Крея только еще больше злит Реми.

– Не пиши моей светлости, когда тебе будет скучно.

– Это ты всегда пишешь.

Реми прищуривается, а затем ухмыляется.

– Больше не буду прикрывать тебя, когда позвонят твои родители. Постарайся справиться с ними сам, отродье.

Сесили берет Крея за руку.

– Не переживай. Ведь у тебя есть мы.

– Эй! Не вздумай красть моего приемного сына. – Реми отталкивает ее и осматривает Крея. – Эта женщина что-нибудь сделала тебе, отродье? Расскажи моей светлости, и я разберусь с ней.