Неужели сейчас она его видит в последний раз? Последний раз смотрит в его небесного цвета глаза и, несмотря на все разногласия в собственных мыслях, так просто его возьмет и отпустит? Будет стоять и смотреть, как он идет на верную гибель, оставляя ее в этом кошмарном мире без своей поддержки и заботы? Все так и произойдет. Потому что это был единственный верный сценарий. Другого было не дано.
Командор запустил руку в ее волосы и вдохнул сладковатый аромат, что всегда сопровождал брюнетку. Провел пальцами по влажным и спутавшимся от снега прядям и вспомнил свое детство, проводником в которое почему-то являлась Рошель. На долю секунды он выпал из реальности. Вспомнил отца и еще некоторые хаотично пришедшие к нему фрагменты воспоминаний, после чего вновь вернулся мыслями к Лапьер.
— Так надо, — произнес Эрвин, сжимая ее трясущиеся руки. Он притянул ее за подбородок и коснулся соленых от слез губ, соединяясь в аккуратном, но до боли чувственном поцелуе, — Ты очень выросла морально. Я горжусь тобой, — мужчина аккуратно смахнул ее слезы, заботливо промокнув их холодными пальцами, — Каких-либо напутствий давать тебе не вижу смысла, ты в них больше не нуждаешься.
Эрвин отстранился от девушки и сделал пару шагов навстречу капитану, обращаясь к нему:
— Убей Звероподобного и позаботься о Рошель, — произнес командор, — Это мой последний приказ.
После того, как силуэт мужчины скрылся из ее глаз, все вокруг потеряло какую либо значимость в принципе. Утратилось и понимание происходящего. Рошель с полчаса кричала в пропитанную холодом бетонную стену, срывая голосовые связки и корчась от боли, что разъедала ее изнутри, каталась по земле и разбивала руки в кровь о злосчастное здание, за которым он скрылся. Беспомощность перед ситуацией сводила с ума. Девушка ничего не слышала и не видела перед собой, чередуя наплывы истерики и прострации. Когда Рошель в очередной раз выпала из реальности, она просто закрыла глаза и расслабилась, предаваясь теплым воспоминаниям:
Эрвин смотрел на нее долго и пристально, на полном серьезе, ровно до тех пор, пока она в полной мере не осознала свое бестолковое поведение. Сцена ревности явно была лишней, как и крики с обвинениями. Как он вообще она вообще до такого докатилась? И как он ее выносил? Пожалуй, теперь это так и останется загадкой. Но стоит отдать должное, этот мужчина всегда держал себя в руках и не опускался до участия в бесполезных провокациях. Командор просто игнорировал Рошель, пока та сама не успокоится.
— Ведешь себя как ребенок, — мужчина сложил все документы в стопку и поднялся из-за стола, переводя на нее пронзительный взгляд.
— Такого больше не повторится, — потупив голову, пообещала Рошель.
— Надеюсь на это, — блондин притянул ее за руки и прижал к себе, облокачиваясь на стол, — Ревность-это не то, что должно быть в отношениях.
— Так у нас отношения? — заулыбалась девушка, а виноватый взгляд сменился детским восторгом, лишь подтверждая его слова.
— Иначе зачем бы я все это терпел? — слишком уж отстраненно произнес Эрвин, отчего стало еще больше стыдно. На нем лежала большая ответственность и столько работы, что голова шла кругом, когда Рошель от безделья наблюдала за ним. Наверняка и сейчас за целый день командор изрядно вымотался, а она донимала его какой-то ерундой.
— Спать? — поджав губы, предложила брюнетка.
— Спать, — утвердительно кивнул он и с заботливой усталостью поцеловал девушку в лоб, запуская руку в волнистые волосы.
Сколько времени вампирша так просидела, определить было сложно, как и понять все, что происходило теперь. Будто бы нить, что соединяла ее с реальным миром, внезапно оборвалась, оставляя ее блуждать в неизведанных просторах своего подсознания. Периодически Рошель открывала глаза и оглядывалась вокруг, но от происходящего становилось так плохо и одиноко, что она предпочитала и вовсе ничего не видеть. Девушка натянула на глаза капюшон и приняла горизонтальное положение, облокачиваясь на деревянные ящики. Она вновь ощутила себя маленьким, выброшенным в морозную ночь котенком, и от нарастающего одиночества вновь стало страшно. Все было точь в точь, как в день, когда она пережила смерть своих родителей. Такая же омерзительная зима и пробирающий до мозга костей холод.
***— Рошель, — обратился к ней один из выживших новобранцев, но девушке не было до него никакого дела, — Извините, но нужна ваша помощь, — рыжеволосый парень слегка тряхнул ее за плечи, приводя в чувства, — Майор сильно ранена.
Последние слова ее действительно привели в себя. Боль от утраты командора моментально сместилась на задний план, вытесняемая более приоритетной проблемой. Рошель настолько погрязла в своих переживаниях, что совсем забыла о Ханджи. Проклиная все на свете, а в первую очередь себя саму, она стала одержима лишь одной единственной целью — спасти подругу. С нее хватит. Сегодня она больше никого не потеряет. Не последнего и самого важного в ее жизни человека. Ни сегодня, ни когда либо в принципе. В этот день они обе потеряли своих мужчин, но они не должны потерять друг друга. Ни за что на свете Лапьер не могла этого допустить
Девушка почти бесшумно приземлилась на крышу трехэтажного здания, с которого открывалась хоть какая-то видимость. Оглянувшись по сторонам, она еще раз ужаснулась царящему повсюду кошмару, отчего содрогнулась всем телом и невольно поморщилась. Брюнетка перевела дыхание и подошла к солдатам, что находились в противоположной от нее стороне.
— Кирштейн, — она холодно и безучастно обратилась к разведчику, что перевязывал раненого товарища, — Где майор?
— У часовни, — сквозь зубы процедил парень, накладывая жгут своему товарищу, — Она потеряла много крови и, судя по всему, имеет переломы ребер, так что мы не рискнули поднимать ее с места, — Конни наложил ей повязку, но дела плохи.
Вдохнув полной грудью ледяной воздух, девушка сосредоточила внимание на лежавшей в снегу фигуре, под которой расплывалось алое пятно. Едва ли переставляя в сугробах дрожащие ноги, Рошель добралась до подруги и упала на колени рядом с ней.
Ханджи ее уже не видела и, скорее всего, не слышала, но все еще была жива. Девушка немного приподняла ее за плечи и, придерживая голову, вскрыла свое запястье, прикладывая к ее губам кровоточащую рану. Отсчитывая секунды до должного исцеления, она продолжала вслушиваться в сердцебиение. Однако то лишь угасало, а раны не спешили затягиваться.
— Что за блядство?! — непонимающе взывала брюнетка, вглядываясь в карие глаза, которые смотрели куда-то уже сквозь нее, — Дорогая, мне придется обратить тебя.
Рошель выпустила клыки и впилась в ее шею, выпуская в кровь яд, который наделял обычного человека бессмертием. Для одних — проклятие, от которого люди шарахались, как от огня, и в лучшем случае сторонились полуночных существ, а в худшем и вовсе пытались их истребить. Другие же видели в вечной жизни лучшую из наград, пытаясь всеми способами подмазаться к вампирам с целью урвать свою мечту о вечной жизни. Конечно, такое понятие, как вечность, было весьма условным. Вампиры, как и любые другие существа, могли умереть. Однако для их смерти требовалось приложить особые усилия. Ханджи не одобрила бы этот поступок и уж точно не прониклась бы восторгом. Но это был единственный шанс сохранить ей жизнь, и вампирша не могла упустить его.
От пережитого стресса голова уже совсем ничего не соображала, а чувства притупились, и девушка едва ли отдавала себе отчет в происходящем. Майор не сразу станет вампиром. Около суток она будет балансировать между двумя естествами в ожидании, пока сущность вампира начнет преобладать и организм к этому адаптируется.
Прикосновение леденящего ветра к щекам брюнетки напомнило ей о не самых лучших погодных условиях. Пока еще Ханджи была человеком, она, скорее всего, испытывала леденящий холод. Медлительно переварив эту мысль, Рошель сняла с себя пальто и свитер, оставляя на себе лишь нательную рубаху. Вязаную кофту она подложила ей под голову, а пальто укрыла раненое тело, после чего легла рядом, обнимая подругу так, чтобы закрыть собой от ветра.
