“Да-да, конечно, для всех это был шок…Конечно, семья Виттори просто очаровательна…Все эти балы, наряды, семьи, интриги, слухи, романы. Вся эта мишура богатой жизни в сердце королевства, все эти графы, виконты и прочие…Так оно всё и есть, конечно же…” Эрика слушала с крайне натянутым интересом о давних друзьях и подругах, о семьях, о детях.
— Скажи, а как ты поживала в том пансионате? Он вроде находится где-то на севере, в горах Туманной Гряды?
Да, вот этого момента она ждала. И, словно хорошая актриса на сцене, она улыбнулась, она смутилась, она ответила.
— Там было неплохо, только скучно. Из пациентов одни старики, с ними не поговоришь ни о чём, кроме их молодости, а врачи не особо разговорчивы. Но, к счастью, там была хорошая библиотека. По крайней мере можно было коротать время за чтивом и фортепиано.
— Божечки! Какой ужас! — всё также неподдельно откликнулась подруга. — Ну ничего, тут я не дам тебе заскучать! Завтра бал у сэра Мильтона, тебе обязательно надо выйти в свет!
— Да, конечно, — без тени смущения соврала графиня. — Буду очень рада твоей компании…
— А кто эта милая леди с тобой? — взгляд восхищённой дворянки, Констанции, упал на Амелию.
— Это моя спутница, Амелия. Она помогает по мелочам и сопровождает меня. Мы познакомились в пансионате. Она часто смущается, но я люблю её общество.
— Рада познакомиться, мисс Амелия. Вам так повезло встретить Эрику. Она — настоящее чудо, я думаю, Вы и сами это знаете.
— Рада познакомиться, мисс, — девушка потупила взгляд и сделала книксен. — Да, мисс Кайндхарт очень добра и душевна.
— Ты такая милая, когда смущаешься! — не упустила комплимента Констанция. Эрика смотрела на их знакомство с долей грусти. Да, в других обстоятельствах, в другой обстановке, будь они совсем другими людьми, это было бы мило. Но сейчас Эрика понимала, что эта радость давней подруги скоро разлетится на куски, когда она вместе со всем семейством будет убита в этом доме, что так гостеприимно встречает их.
Они приехали в коляске к давним друзьям семейства Кайндхарт. Это были графья Лиговские — добрая и уважаемая семья на хорошем счету у короля. Глава семейства был одним из советников Его Величества по внутренним вопросам государства, в частности по политике набора в армию. Этот политик предлагал создать новую армию из народного ополчения, чтобы позже влить её солдат в ряды регулярной армии. Стране нужны были современные, профессиональные, обученные солдаты, которые при этом не были замучены муштрой и шагистикой. Партия Свободы и Равенства выступала против расширения призыва, аргументируя это тем, что страна и без того погрязла в крови, а война застряла в позиционной фазе. Они предлагали вступить в новые переговоры с Союзом и заручиться его поддержкой в обмен на финансирование военных проектов Союза. Разумеется, эти политиканы были либо агентами Союза, либо их науськанными марионетками. Стоило королю принять их политику, как Союз запускал руки в бюджет Сфорца, а его войска вскоре оказывались под стенами всех крупных и важных городов, чтобы провести аннексию с меньшими потерями. Старший Лиговский, скорее всего, догадывался о чём-то таком, поэтому не давал королю сделать прискорбную ошибку в военной политике. Вместо этого он агитировал за сильную, современную армию, которую можно было создать лишь взяв перерыв в войне. Да, это затягивало конфликт с Империей, но это давало шанс исправить ошибки, допущенные в устаревшей военной доктрине.
Эрика понимала, к чему приведёт сегодняшний теракт. Союз устранит важную фигуру в свите короля, всю вину спишут на утечку газа, а её и Куклу просто спасут из пожара. Но Констанция не догадывается об этом. Она не знает, что её подруга и Амелия вооружены, она не подозревает, что это последний день в её жизни. Скорее всего, она умрёт от отравления дымом или в результате взрыва. Ничего такого она не подозревает, а лишь безмятежно щебечет о балах, друзьях и прочей несущественной суете.
И Эрике от этого тошно. Но она изображает то радость, то интерес, то удивление. Она с лёгкостью врёт, всё глубже увязая в болоте предательства. Но выучка под руководством Горация не подводит её ни на минуту.
Слуги накрывают для них чай в гостинной, и Эрика вспоминает, что за последнее время она пила в основном кофе или алкоголь. И было это в столь сомнительных местах и обстоятельствах, что этот чай кажется настоящей роскошью. Чашки из белоснежного фарфора с золотой каймой из хорошего семейного сервиза, чай подаётся в чайнике из того же набора, он расписан золотым узором на растительную тематику. Аромат чая такой сильный и приятный, что невольно хочется растягивать это удовольствие. Имбирное печенье лежит на красивом блюде. Эрика на чистом автомате следует этикету, а вот Амелия слегка мнётся, хотя Рыжая проводила для неё показательный урок этикета на чаепитии.
За чашкой чая они беседуют ни о чём. Ни о чём существенном для Эрики, так как светские новости и сплетни ей не слишком интересны. Но она играет свою роль на отлично, попутно приглядывая за тем, чтобы Амелия тоже вела себя соответствующе. Они вспоминают старых друзей, кто-то из юношей ушёл на войну и погиб там, это вызывает сожаление, но не более. Однако, жизнь в столице не особо изменилась за это время. По крайней мере жизнь дворян. Всё те же променады по утрам, днём чаепития и гости, вечером балы и театр.
За этими разговорами время летит почти незаметно, чай постоянно обновляется, как и угощение. Эрика уже договорилась о том, что останется тут переночевать, и им с Амелией выделяют две гостевых спальни. Приходит время сна, и дом погружается во мрак и тишину.
Эрика выходит из своей комнаты в ночной рубашке и стучится в соседнюю комнату. Кукла открывает, она тоже в одежде для сна, в руках у неё нож для льда. Медленно и тихо они выходят в коридор и начинают по очереди открывать краны для газа в светильниках. В воздухе повисает удушливый запах метана, они быстро управляются с делами на втором этаже, где находятся спальни, и переходят к первому этажу. Где-то во дворе лают собаки, а сторож ворчит на них хриплым басом, но это не отвлекает девушек.
Неожиданно в коридоре слышатся чьи-то шаги. Кукла и Рыжая затихают и вжимаются в стены, готовясь встретить нежданного встречного. И тут в коридор входит Констанция. У Эрики сжимается сердце, но она идёт к подруге, пряча в длинном рукаве пижамы шпильку, что до этого была в причёске.
— Ой, Эрика, это ты..! — восклицает девушка. — Я хотела зайти к тебе, чтобы поболтать, всё-таки давно не виделись, да и небо сегодня ясное, могли бы посмотреть на Луну…Как раньше… — дворянка чувствует, что что-то не так, но пока не может понять, что именно. — А чем это так странно пахнет?
— Констанция, — Эрика берёт себя в руки, она выжигает из души всё лучшее, что испытывает к бывшей подруге, она выжигает из себя всю человечность. — Прости, я была не совсем честна с тобой…
— Что ты говоришь? — в глазах у подруги появляется ужас.
— Я была не в пансионате. Я была в Империи, занималась шпионажем. А сейчас я тут, чтобы убить тебя и всю твою семью… — оружие ложится в руку Эрики, а подруга бледнеет. Эрика не знает, что сказать ещё в такой момент. “Разве что…” — Прости…
Рука Эрики зажимает рот обессилевшей девушке, а шпилька со всей силы вонзается ей в шею. Несколько колющих ударов, и графиня Лиговская падает на пол, истекая кровью. Её тело ещё дрожит и дёргается, но жизни в нём уже нет. Глаза жертвы стекленеют, а Эрика осматривает себя и окровавленную пижаму. Она дрожит от волнения и страха. Это не первое убийство, но это и не простая жертва. Это был человек, с которым Эрику что-то связывало, который был к ней добр и приветлив. А она заколола её, как животное на бойне.
— Мисс Кайндхарт, — подаёт голос Амелия. — Пойдёмте. Оставьте её тут.
— Да, — хрипло отвечает Рыжая. — Пошли скорее, работы ещё много.
Постепенно шок проходит, уступая место привычному прагматизму. Она снова в работе. Вскоре дом заполняется газом. Взломав замок в винный погреб, куда газ ещё не попал, девушки прячутся там. Если взрыв и будет, то самое безопасное место — это в винном погребе.
