— Очень лестно, наверное, быть одним из вас.

— Спасибо, — натянуто оскалился Веб. — Озвучте задание, господин коммодор.

— ВНИМАНИЕ ВСЕМ! ОБНАРУЖЕНА ГРУППА ВРАЖЕСКИХ КОРАБЛЕЙ!

— Потом скажу, — бросила на ходу коммодор, пулей вылетая из кабинета в сторону капитанского мостика. — Сегодня обойдёмся без вас.

***

— Эсминцы, пеленг 30, приближаются, сэр! — доложил старпом. — Ваши приказания?

— Развернуться правым бортом, башенные и казематные орудия к бою! Уничтожим их. О нас уже стало известно.

— Так точно, сэр!

Корабль начал медленный манёвр разворота для бортового залпа казематных орудий, башни ГК неотвратимо поворачивались в сторону эсминцев.

— Приоритетная цель — эминец в голове конвоя. Башенные орудия, залп по готовности.

— Так точно, — ответили по внутренней связи.

На лице Генриетты появилось хищное и злое выражение, которое ещё больше усиливалось из-за её шрамов. Вот то, ради чего была создана Офелия и сама коммодор. Отдать приказ и увидеть, с грохотом начинают говорить орудия главного калибра. Голос Благословенной Леди полон праведного гнева.

Вебер в это время на всякий случай взял из арсенала оружие для себя и Эрики. Та всё ещё оставалась с Амелией, успокаивая её.

Эсминцы решили принять бой, рассчитывая на своё количественное превосходство. Их было четверо, быстрые и маневренные, они планировали сковать Офелию в ближнем бою, не давая возможности использовать свои башни.

Однако они начали нести потери уже в самом начале боя. Пара пристрелочных залпов по головному кораблю пришлись очень удачно в его носовую часть, которую разворотило, на корабле начался пожар.

— Отличная работа, казематные орудия правого борта — добить цель, ГК, перенести огонь на следующий корабль!

Корабли противника стали вставать в две колонны, чтобы обступить Офелию с обеих бортов, не давая башенным орудиям быстро переносить огонь на другие цели. Генриетта смотрела на это с усмешкой. Сейчас они попадут в зону обстрела двух рядов казематных орудий, и те вышибут из них остатки глупости, с которой они решили атаковать Офелию.

***

— О, сегодня Вы не одна, госпожа Кайндхарт, — заметила канонисса Женевьева. — Как зовут тебя, дитя?

— Амелия Бжижек, очень приятно… — девушка неловко склонила голову, пряча руки за спиной.

— Что привело тебя сюда?

— Эрика сказала, что здесь можно обрести покой и найти ответы на тяжёлые вопросы. А у меня, кажется, они все такие.

— Ты сметена, дитя. Ужасные испытания, что выпали на твою долю оставили следы не только на теле, но и в душе. Скажи, ты веришь во что-нибудь?

— Не знаю. Я с трудом верю даже в то, что жива.

— А ты веришь, что мы можем тебе помочь?

— Эрика сказала, что можете. А ей я верю.

— Что ж, тогда, давайте пройдём в молитвенную.

— Я не верю в бога…

— Молиться можно кому угодно, в кого ты веришь. Ибо было сказано “Человек имеет право верить во всё, что даёт ему силы”.

— Это тоже цитата из Книги о Добродетелях?

— Да.

— Я сейчас читаю её. В ней много мудрых мыслей.

— Если они тебе подходят, то почему бы не верить в них? Жить добродетелями — это великое благо.

— Я понимаю. Но…я не хочу возвращаться туда, — она указала вниз, подразумевая войну.

— Никто не в силах отправить тебя туда без твоего желания. У тебя всегда есть выбор.

— Я бы хотела в это верить. Но это сложно.

— Просто тебе нужно время. Если вы не против, давайте прочтём литанию Ясного Взгляда. Считается, что именно она помогает открыть для себя новые пути, которые были скрыты тьмой неопределённости.

— Да, пожалуйста, научите меня… — кивнула девушка.

Они прошли в небольшую комнату, обставленную очень аскетично. Тут были всего пара стульев, несколько циновок и подушка для сидения на полу. Канонисса выбрала для себя циновку, Эрика села на стул и взяла в пальцы чётки. Амелия села на циновку, прислонившись к стене спиной.

— Я начну, — сказала Сестра и стала нараспев читать длинные слова литании, после первого раза к её голосу присоединились и девушки. Литания текла, как ручей, иногда замедляясь, иногда ускоряясь, в ней были переливы и затихания. Эрика чувствовала, как её сознание медленно очищается от мыслей последних дней, словно бегущая вода забирала с собой все тревоги и волнения, омывая усталый разум, давая волю закрытым чувствам.

Реальность настолько померкла и исчезла, что очнуться от транса Эрике помогла лишь Женевьева. Для неё не составляло труда контролировать себя и входить в транс одновременно. Амели проснулась от медитации совершенно иной. Она улыбалась, голос её был твёрд и воодушевлён.

— Я поняла! — радостно возвестила она. — Я поняла, что хочу сделать! Я поняла дорогу, чтобы идти.

— Поделись же с нами своим открытием, — попросила Канониса.

— Я хочу стать сестрой Эрике. Когда мы читали литанию, её голос успокаивал меня, словно гладил по голове. Да, не будет мне родной сестрой, но я чувствую, что мы можем быть сёстрами по духу!

— Ммммм, сестринская связь — это очень серьёзно, — заметила женщина. — Это непростое решение, которое принимается сгоряча. Если ты имеешь ввиду церемониал сестринства, который распространён у нас в Союзе, то это испытание ваших уз на прочность, на доверие, на искренность. Ты пока не готова к этому, и Эрика тоже, судя по всему. Так что твоя дорога будет полна трудностей.

— Я верю в это, — твёрдо произнесла Амелия.

— Тогда, подожди немного. Твоя дорога должна будет проверить тебя на стойкость и искренность чувств к госпоже Кайндхарт. Госпожа Эрика, а что думаете Вы об этом?

— Не знаю. Мне тоже нужно время для осознания всего этого. Думаю, что к концу докования, я смогу понять свои чувства. Но для этого мне надо будет провести ещё много медитаций.

— Сейчас у нас есть время. Офелия снова в Чертоге. Тут есть отдельный храм, в котором гораздо лучше думать о таких вопросах.

— Спасибо Вам, Канониса.

***

— Твёрдая земля, наконец-то, — проворчал Рокассио. — И можно напиться.

— Стареешь, друг. Раньше ты не рвался к кабак сразу после приземления, — заметил Вебер.

— Нет, Веб, я не устал. Просто печёнкой чую, что эта зима может быть последней для всех нас. Вот и хочу напиться, чтобы не жалеть, что не дожил и не допил.

— Будет тебе, зима только началась, можем отдыхать несколько месяцев, тем более, что флот выделил нам причитающиеся гонорары. Приятно работать на богатого клиента.

— Не без этого.

Они вышли из кабины лифта, что привёз их с Офелии на дно пещеры, в которой находилась стоянка для корабля. И в этот раз тут было очень людно. Ещё три корабля доковали в этой каверне, по размерам они были меньше Офелии, но больше эсминца, так что это были скорее лёгкие крейсера. Шум тут стоял просто катастрофический, Эрика и Амелия поспешили удалиться вглубь пещеры, оставив мужскую компанию в её полном составе.

— Ладно, парни. На счёт выпить — я согласен. Мы пережили немало, так что отдохнуть не помешает…

Глава 7, в которой встречаются старые знакомые и новые незнакомцы

— Кого я вижу! Сама коммодор Максимиллиан!

— Заткнись, висельница, — Генриетта удостоила другую женщину самым испепеляющим взглядом, на который была способна. Та лишь рассмеялась в ответ.

— Какими судьбами на этой стоянке? Или зима не по нраву даже великой Леди Офелии?

— Я сказала тебе заткнуться, Аня Тандерболт, капитан частного крейсера “Глаз Бури”, - процедила коммодор, вкладывая в эти слова максимум презрения и яда. Но даже это не подействовало на её собеседницу, и та продолжила балагурить.

Это была женщина лет 35–40, высокая и статная. На ней была серая кожаная куртка до колен, какие можно было увидеть у капитанов частных судов, а фуражка, лихо сдвинутая на один бок, говорила, что перед Генри капитан корабля. Однако та, кого она назвала Аней Тандерболт, была не просто капитаном. Она была одной из этих частных военных компаний, которых в Союзе было великое множество на любой вкус и цвет. Но даже в их рядах эта капитан была в чём-то уникальна, потому что она управляла военным кораблём, принадлежащим к классу лёгких крейсеров. По сути это был корсарский корабль, который работал на Синод.