Китахара Хакусю Из книги «Цветы Павловнии» «Миновала весна…» Миновала весна. И вот после долгих мучений наступил их черед – там и сям цветы луговые среди трав пылают багрянцем… «Вот запела свирель…» Вот запела свирель – и вновь панорама Парижа перед взором встает. Вешней ночью в сумрачном небе разливает луна сиянье… «Прозвучал в тишине…» Прозвучал в тишине чарующий отзвук тромбона – и припомнилось мне, как недавно еще вечерами мы с тобою вместе бродили… «Где-то в сердце моем…» Где-то в сердце моем это слово печальное «Лондон» оживает порой. Что тут скажешь? Цветы багряны, человеческий век недолог… «Лук на грядках взошел…» Лук на грядках взошел – и на каждой взметнувшейся стрелке по большой стрекозе примостилось в лучах заката. Багровеет сумрак зловещий… «Синеватый ликер…» Синеватый ликер в прозрачный графин из бутыли я налил перед сном – засыпая, лежу и любуюсь переливами лунных бликов… «Я на ранней заре…» Я на ранней заре после ночи любви возвращаюсь. Воздух утренний сух – о, когда бы дождь долгожданный утолил томленье акаций!.. «На коленях держу…» На коленях держу пушистую белую кошку. Вновь сгустившийся мрак навевает оцепененье и болезненную истому… «Словно запах смолы…» Словно запах смолы, плывущий над рощей сосновой, снова в сердце мое, переполненное печалью, проникает неслышно осень… «Перец, что зеленел…» Перец, что зеленел в полях на равнине Мусаси [31], нынче убран – и вот во дворах багровые связки под осенним солнцем темнеют… «Второпях запахнув…» Второпях запахнув на шее манто меховое и рукою прижав, поспешает она по Гиндзе в круговерти дождя и снега… «Ароматом цветов…»
Ароматом цветов окутан скромный мой завтрак – под окошком в саду редкий дождь с утра поливает клумбу пурпурного шафрана… «Эта снежная ночь…» Эта снежная ночь! Плывет аромат шоколада. Жду тебя не дождусь, а напротив нетерпеливо самовар бурлит и клокочет… «Как прекрасен и чист…» Как прекрасен и чист этот темно-зеленый прохладный изумруд на руке! Стоит только погладить тихонько – и нахлынут волны печали… «Сакура, сакура…» Сакура, сакура! Лепестки отцветающих вишен словно белая пыль… Снова сумерки опустились на кварталы шумной столицы… «Прошуршала в траве…» Прошуршала в траве крошка-ящерица, промелькнула как зеленая тень. На душе светло и печально. Пригревают лучи заката… «Сколько дней и ночей…» Сколько дней и ночей осталось ей в кронах резвиться, уходящей весне? Груши в сизой дымке цветенья – ветерок лепестки колышет… «За окном снегопад…» За окном снегопад, а я представляю багряный георгин на снегу. О любимая! Этот образ мне тебя сегодня напомнил… Исикава Такубоку Из книг «Горсть песка», «Печальные игрушки» «Была бы, думаю, только…» Была бы, думаю, только работка мне по душе – закончу и помру… «В Асакуса ночью…» В Асакуса ночью смешался с шумной толпой – а ушел в печали… «Дух захватило – будто лечу с высоты…» Дух захватило – будто лечу с высоты. Уж не пора ли с жизнью покончить счеты?.. «Как ребенок, порой…» Как ребенок, порой шалю я – совсем не пристало влюбленному мужчине… вернуться…в полях на равнине Мусаси… – Равнина Мусаси находится в пределах большой низменности Канто в Центральной Японии. В наше время равнина почти полностью занята Токио и его пригородами. |
