Раньше ему нравились боевые занятия. Он не слишком успевал в других предметах (к большому разочарованию матери), но для своих лет прекрасно владел Огнем. Лика дополняла и чувствовала его Стихию как никто другой, хоть ее творения были в большей степени светом, чем жаром. Обычно неторопливые, плавные, почти невесомые, они не способны были сильно обжечь, но, тем не менее, могли озарять или даже ослеплять, в зависимости от ее желания. Творения Мика, напротив, казались сжатыми, напористыми, практически испепеляющими, если дать им полную силу. Их общая Стихия могла быть смертоносной.

Теперь же все тренировки превратились в медленную пытку. Сперва Мик еще надеялся, что это вопрос времени, но вот прошел месяц – и все, казалось, только ухудшилось. И ведь это был третий летний месяц, когда сила Огня максимальна. Он с тоской ждал, что с приходом осени Стихия начнет угасать и тренироваться станет еще тяжелее.

Рут искренне старалась, это было заметно. Но она выросла при Земляном дворе и едва ли до этого месяца была хоть на одной серьезной боевой тренировке. Мик даже не знал толком, чем конкретно занималась ее прежняя семья: были ли они лекарями, земледельцами, животноводами, или чем там еще занимаются творцы Земли. Каждый в детстве учил, что все Стихии равны и одинаково значимы, но жизнь порой не соответствует красивым словам Свода. Приближенные к императору воины не были ровней тем, под чьими ногтями нередко можно было увидеть черную каемку земли.

Рут нервно вышагивала по комнате, в сотый раз разглаживая ладонями тренировочную одежду, отчего рубашка мялась только больше. Они уже почти опаздывали, но Мика все не было. Как будто мало им всеобщего внимания на каждом занятии, ему необходимо еще и ворваться в зал прямо в середине тренировки – тогда уже все взгляды точно будут обращены на них. Но ее нового далла все это, казалось, совершенно не трогало.

Рут вообще была не уверена, что его хоть что-нибудь трогало в этой жизни. Она ужасно скучала по Лайму, с его теплой улыбкой и привычными широкими объятиями по десять раз на дню. Мик по большей части не демонстрировал вообще никаких эмоций – разве только изредка презрительное разочарование мелькало в его взгляде, когда ее попытки совладать с Огнем были совсем уж провальными.

При мысли о своей новой Стихии Рут грустно вздохнула. Огонь совершенно не слушался ее – Рут раз за разом пробовала ощутить жар между ладонями, но все старания были тщетны. Стихия либо не приходила вовсе, и Мик творил слабый Огонь в одиночку, либо вырывалась бесконтрольным потоком, абсолютно бесполезным и неуправляемым. Даже творение Мика – изящное, прекрасно регулируемое Пламя – не в силах было помочь.

Рут очень тосковала по Земле. Здесь, в Огненном дворе, эта Стихия практически иссякала, хоть и приближалась осень. Слишком много камня, обожженного тысячелетними кострами. Огонь выжигает, в то время как Земля взращивает и создает.

Даже новая комната, казалось, противилась присутствию Рут, скучая по предыдущей хозяйке. Вещи то и дело терялись, углы появлялись в неожиданных местах и оставляли ноющие ссадины, одежда и книги, которые Лика не забрала с собой, глядели с немым укором. Сама спальня была непривычно большой и пустой, а все попытки Рут сделать ее хоть немного уютнее выглядели жалкими – любимое лоскутное одеяло смотрелось полинявшей тряпкой на спинке изящного старинного кресла, цветы все время вяли. Несмотря на огромный стихийный камин, стоявший в каждой комнате дома, Рут постоянно зябла.

Родовое поместье Мика, Дубы, было огромным и ужасающе пустым. Массивное здание из серого, пахнущего дымом кирпича разительно отличалось от небольшого деревянного особняка в глубине старого сада, где она жила раньше. В прошлой жизни Рут с утра до вечера была окружена шумом и хохотом, рядом все время были Лайм, его старший брат со своей даллой, их родители, пациенты, приходящие на дом, – бесконечная круговерть прекращалась лишь в ночи. Теперь же одна только Элеонора навещала ее изредка, но и эти визиты были холодны и официальны. Рут попробовала было заниматься местным садом, но быстро оставила эту затею: многочисленный штат слуг-берущих и без того содержал его в идеальном состоянии. Правда, блуждая вокруг поместья, она как-то раз набрела на заброшенный, заросший сорняками уголок с покосившимся сараем, но там Рут вдруг стало так уныло, что больше она туда не возвращалась.

Время поджимало. Рут вздохнула и решительно направилась к двери – раньше в подобной ситуации она давно уже была бы в комнате Лайма, поторапливая его шутливыми замечаниями. Придется и сейчас взять все в свои руки: ей надоело раз за разом опаздывать на тренировки, приковывая к себе всеобщее внимание.

Резко распахнув дверь, Рут нос к носу столкнулась с Миком.

– Вижу, ты уже готова, – вместо приветствия равнодушно заметил он. – Тогда пойдем.

– Доброе утро! – все же сказала Рут. – Пойдем.

Не глядя на нее, далл молча двинулся к выходу из здания. Рут шла чуть позади – казалось, их обоих это полностью устраивало.

Они не воспользовались воздушным судном. Идти было недалеко – высокое положение Зенитов в обществе позволяло иметь поместье вблизи Главного двора. Последний день лета выдался удивительно погожим, радостный свет лился сквозь едва тронутую желтизной листву.

Они шли через жилые улочки вблизи Двора, немноголюдные в утренние часы. Слуги-берущие подметали дорожки, поливали клумбы или несли с рынков полные корзины овощей и хлеба. Встречались им на пути и немногочисленные творцы, спешившие, подобно им с Миком, в Главный двор. Аккуратные сады по обе стороны дороги утопали в цветах. Прозрачная, полная прохлады тишина позднего лета окутывала все вокруг.

Районы вблизи Двора считались зажиточными, а сам Огненный двор был наиболее приближен к Авруму. Роскошные старинные особняки насквозь пропитались огненной стихией, накопленной десятками поколений творцов. Рут все время чудился запах дыма горящих костров и казалось, что из-за высоких закопченных стен даже небо видно меньше. Хотелось обратно, в густую, сочно пахнущую тень круглогодичных теплиц и прохладную зелень огородов Земляного двора.

Поддавшись внезапному порыву, Рут на минуту остановилась и зажмурилась, подставляя лицо приветливым лучам. Она всегда так делала в погожие дни – в той, прошлой жизни.

– Эй! – недовольный голос Мика грубо прервал приятный момент. – Ты вечно там стоять собираешься? Мы вообще-то опаздываем!

«Из-за тебя!» – рассерженно подумала Рут, но ничего не сказала. Ускорив шаг, она догнала далла. Остаток пути они проделали молча.

Величественные строения Главного двора вскоре показались из-за крыш особняков. Стихия ощущалась здесь полнокровной, пьяняще-всесильной. Двор был средоточием жизни большинства творцов – тут они учились, женились, праздновали и горевали, оплакивали своих умерших, трудились и пировали, здесь же была обитель правящей династии. В воздухе стоял мерный гул воздушных кораблей, снующих туда-сюда над головой.

В самом сердце Главного двора стоял Храм Четырех, где служили верховные чтящие. Большинство чтящих по своей природе были слабее творцов, являясь лишь мастерами, способными преобразовывать Стихию, но не создавать ее. Однако без них жизнь империи казалась немыслима. Едва ли существовало такое знание о Земле, Воде, Огне или Воздухе, которым бы они не обладали. Молчаливые, всегда облаченные в ритуальные черные рубашки, чтящие обучали юных творцов, вершили суды, служили в храмах Стихий и выполняли еще сотни работ, подчас незаметных, но жизненно важных для существования Элементы. Проходя мимо, Рут привычно кивнула в знак почтения к Стихиям.

Мик и Рут подошли к учебным корпусам творцов Огня, стены которых были возведены из серого в подпалинах камня. Тренировочный зал представлял собой вытянутое помещение с высоким сводчатым потолком. Во время общего курса Рут была здесь раз или два – она помнила, каким неприятным ей показался тогда запах гари и вид почерневших, закопченных стен. Здесь всегда было жарко от многочисленных творений Огня.