Мишка безучастно следил, как тонкий серпантин картофельной кожуры полз из-под ножа и шлёпался в миску.

   - Значит это у вас не по любви, а так, перепихон за тряпки. Ясно...

   Мишка бросил очищенную картофелину в кастрюлю с водой:

   - Ты знаешь, что у Жорика в ментуре всё схвачено? Как думаешь, что напишут в протоколе следаки, если я вскрою тебе живот от лобка до горла, а потом удавлю собственными кишками?

   Они напишут: 'Девушка захотела жареной картошки, села чистить, но при неосторожном обращении с острым ножом, сама себе, случайно, вспорола брюшину, и пока билась в агонии, кишки намотались ей на шею, и она померла от асфиксии'.

   У тебя времени - пока я готовлю, ем, и мою посуду. Если я выйду из кухни, и ты ещё будешь здесь, знаешь, что случится. Гоу...

   Мишка стоял у окна и наблюдал за ковыляющей на высоченных шпильках по двору, теперь уже бывшей, пассией.

   Правой рукой она катила здоровенный баул на колёсиках, в левой тащила огромный, сделанный из занавески узел, а на широком Галкином плече болтались ещё и парочка торб.

* * *

   Галина Мартынчук

   Галка медленно брела по двору, в её висках короткими злыми ударами колотился пульс, а в горле застрял комок обиды - и не проглотить, и не выплюнуть.

   - Сука, ему значит можно... А то я не знаю, чем он в бане с проститутками занимается - Шекспира им читает, в оригинале.

   Тяжёлые сумки выворачивали руки из суставов, и в довершении всех бед, каблук модельных лодочек провалился в трещину на асфальте, и негромко хрустнув, отвалился.

   Прихромав к стене дома, Галка бросила на землю свою неподъёмную кладь, и усевшись на узел, горько навзрыд, расплакалась.

   Родилась Галка красавицей, а вот счастья ей бог не дал.

   Яркая красота была ей тяжким крестом - приговором. Мужики так и тянулись к роскошным формам: глазами, руками, членами - поглазеть, пощупать, трахнуть. Да, тянулись телом - но не душой - врали, что любят, сгорают от страсти, обещали златые горы. А на деле, через месяц-другой, стыдливо пряча глаза, совали сотню баксов и бежали под крыло к своим худосочным фригидным жёнам.

   - И что вот сейчас делать? Возвращаться домой в Краснотрубинск, в это захолустье?

   В ушах набатом зазвенело гадкое несправедливое прозвище - Крюгерша.

   А перед глазами, как наяву, предстала красная, со слюнявыми губами, морда Артюхова - хозяина бутика, где Галка осваивала тонкости профессии менеджера по продажам. Вспомнилось, как этот похотливый козёл, ухватившись за штаны с расстёгнутой ширинкой, униженно лебезил перед своей стервой-женой:

   - Мусечка, успокойся родная, да это такая ерунда, ты ж посмотри на неё, - он пренебрежительно кивает в Галкину сторону, - да она за десять баксов у Фредди Крюгера отсосёт.

   И истеричный визг 'мусечки'... так, даже грузчики с опохмелу не матерятся.

   Но Маруська Артюхова - шишка в местной Администрации, а у Галки за спиной только родители алкаши.

   И пришлось ей покинуть родные палестины, и отправиться искать своё заблудившееся счастье в большой город.

   На Мишку она сразу глаз положила - красивый парень, высокий, широкоплечий, брови вразлёт, а то бледное недоразумение с макаронными ручками-ножками, что за ним таскалось... Да какая она Галке соперница - её и рядом-то не поставить.

   А гляди ж ты, как Галка ни старалась, а скучал Мишка по своей Маргошке. Ночью во сне звал, и к институту её ездил - караулил, а потом медленно следом ехал.

   Галка случайно увидела - по другой стороне улицы шла. Может если бы не увидела, то и Арсен бы её не уговорил...

   Какие же они все твари продажные, эти мужики. И куда ей теперь идти? Опять на базар, армянской обувью торговать?

   - Гуля! - молнией мелькнуло в мыслях имя. - Гуля, бывшая девушка Хванчкары, вот кто ей поможет.

   И вытерев мокрые глаза, Галка сняла туфли и зашвырнула их в заросли бурьяна на клумбе. Потом, порывшись в сумке, извлекла на свет потрёпанные кроссовки.

   Обувшись, она закинула на плечо торбы, ухватила остальную кладь, и с отрешённым лицом человека принявшего решение, направилась со двора.

* * *

   Маргарита Куприянова

   С недавних пор у Маргоши появился секрет.

   Сейчас, она сидела за столиком студенческого кафе и гоняла ложечкой по креманке комочки ванильного мороженного, превращая их в неаппетитную бежевую лужицу.

   Марго делала вид, что внимательно слушает сидящего напротив Димочку - и поощряя рассказчика, в нужных местах восхищённо ахала, улыбалась, или недоверчиво хлопала ресницами.

  А ничего не подозревающий о Маргошином секрете Димочка, с энтузиазмом продолжал её развлекать, как ему казалось, интересными и забавными историями.