Нагоняющая шхуна окуталась дымом. Засвистели пули. Через миг до ушей докатились звуки залпа. Комком рухнул на пол мостика – не хватало еще помереть до разгара веселья! Лежа проверил курс, целясь сквозь щели фальшборта, намертво закрепил штурвал – если не поменяется скорость и наплавление волн, то минут через двадцать «Кот» с размаху вылетит на узкую полосу каменистого пляжа на левой скуле мыса Гибель Ринга. Сразу за пляжем, на невысокой платформе, начинается густой еловый лес. Если команда сумеет туда заскочить, то все будет хорошо. Не придется в клетке сидеть, по крайней мере, на этот раз.

В плане имелась одна сложность – нужно те двадцать минут прожить. А «эсминец» был все ближе…

Кордон, нехорошо ухмыляясь, вытащил из бортовой ниши кусок сложенной пополам и прошитой, едвежьей шкуры, натянул на распорках. Потом, укрываясь за противоосколочной шкурой, добыл все из той же ниши, кусок пластика, обрезанный и раскрашенный «под человека», воткнул в крепление у штурвала.

И, стараясь не отклячивать жопу – отстрелят еще, снайперы хуевы, перевалился через фальшборт, спрыгнул на палубу. Обогнул надстройку по правому борту, выглянул.

Команда, прячась за противоштурмовыми досками, садила из самопалов по шхуне, окутываясь дымом так, что глаза выедало. По мнению Кордона, расстояние все же великовато. Но боеприпас беречь ни к чему, а так, мало ли, вдруг да попадет кто.

- Струляйте, Саргон Бонифатьевич, прям в монобровь засадите! – посоветовал он инспектору в спину.

- Под руку не пизидите, Сарданапал Эдуардович! – ответно процитировал Вальрус. Выжал спуск. Самопал неожиданно быстро выстрелил, без малейшей паузы. И звук получился другой. И главное – почти без дыма!

- Ты чем заряжаешь? – удивился комком.

Ру ответить не успел – патрульные начали отвечать. Слишком часто и метко – щепки так и полетели.

Команда рухнула на палубу. Взвыл Басур. К нему кинулся Мавит, тут же повернулся к командиру, показал большой палец.

И тут же вскинул руки к тому, что осталось от головы. Вспухло кровавое облако. Мертвый солдат повалился на бок. Топор за поясом глухо стукнул о доски.

- Ебааать… - ругнулся Кордон. Командному врачу не повезло поймать пулю из факелнета. Зато хоть сразу, не мучаясь. Если «самопальной» картечью из всякого железного мусора, да в живот – вышло бы не в пример мучительнее. А так, даже уши за борт улетели.

- Руруй, сдавайся! – заорал кто-то очень громкий с носа шхуны. Требование подкрепил очередной залп, пришедшийся в парус. Ткань украсилась многочисленными пробоинами, но рваться не спешила.

Кордон, сложив ладони у рта, завопил в ответ:

- Руруйские не сдаются!

Морсвин толкнул по палубе командиру его самопал, показал – заряжен. Комком кивнул, подтянул за ствол. Перехватил. Подскочил, выстрелил, почти не целясь – до шхуны оставалось метров сорок – трудно промазать!

Судя по матерной ругани, и не промазал. После выстрела, солдат тут же перекатился в сторону. Место, откуда он стрелял, тут же превратилось в решето - патруль боеприпас жег, словно казенный.

- Идите к своему Енину, косорукие! – проорал Кордон, растекшись на палубе, словно медуза, укрылся за Мавитом. – На голове его каменной дрочите вприсядку!

- Енин, бля, общее достояние! Это вы, фидалы тупые, князей развели, нахуй!

- Мы хоть свою идею не продали!

Вразнобой захлопали выстрелы. Тело врача дернулось от пары попаданий. Прости, соратник, но куда деваться? Опять же, радуйся, что даже мертвым полезное дело делаешь – прикрываешь собой командира, который очередной залп выманил! Ведь самопалов, заряженных на берегу, с отмериванием каждой порошинки, становится у врага все меньше. И выстрелы будут все менее прицельными… Нихера это в упор не поможет, конечно!

На носу шхуны толпились фамапцы, размахивая оружием. Абортажная команда, йопта! Все в доспехах – кто в кожаной броне, кто в «черепашках» из буйков. Никакого однообразия!

Басур с Валрусом разрядили самопалы сквозь бойницы. Похоже, тоже попали! Выживем, надо инспектора за хобот брать, чтобы кололся, где такой порох берет. Ведь на старый похоже, зуб давать можно!

Громогласно пророкотала бумарта. Все вокруг стало воющей картечью, так и желающей впиться в мягкую солдатскую плоть…

Со свистом лопнуло несколько вант, парус перекосило, «Кот» рыскнул, начал вилять. Некстати вспомнилась смешная история – на носу грузового катамарана две собаки решили поиграть в любовь, а их заклинило. Рулевой начал дергать корабль из стороны в сторону, чтобы бедняг расцепило. Так на скалы и вылетел.

Так, а похоже, и левый корпус всерьез задет – корабль начал приседать на борт… Ну все, не дожить им до мысов!

- Ебать, вы боряны конченные! – прохрипел Кордон сорванной глоткой. Со шхуны в ответ донесся общий вой, не сулящий комкому ничего хорошего…

- Погорячился ты с борянами-то, - к комкому подполз Басур. Заместитель был весь в крови, но вроде ничего серьезного. – Запытают же. Мучительство сплошное выйдет.

- Забей, - отмахнулся комком, - мы им человек пять точно выхлестнули. Живыми не возьмут.

Басур понимающе кивнул – шхуне достаточно сократить дистанцию еще метров на двадцать, и они просто расстреляют команду сверху. Руруйцам же придется отвечать, стреляя «куда-то туда», по целям, прикрытым высоким бортом. Или убегать на нос, прикрываясь надстройкой. Но это, в общем, даст лишь крохотную отсрочку.

Но патруль не спешил – то ли перезаряжались, то ли еще что…

- Зассали! – азартно выдохнул Ру.

- О, Валрус, а ты живой?

- Да иди ты нахер!

- Ну точно, живой!

Катамаран дернуло так, что будь они на ногах, попадали бы за борт…

- Остальные как?

- Мавит все на себя взял-то…

- Башку новую не отрастить-то…

- Нам бы парус самозатягивающий, хуле, - мечтательно протянул Морсвин, глядя, как парус ползет по швам под напором ветра.

- И дрыгатель Жонсон-Жонсон, ага!

- И десять бумарт на борт! – хищно дополнил мечтания команды Кордон.

- Мы бы утонули, хуле! – вернулся солдат к реальности.

Инспектор в групповых фантазиях не участвовал. Он шарил у себя за пазухой – наверное, сиськи мял. И вслух молился.

- Дани-Мару, дай рукам моим твердости ксивы твоей, дай выстрелу моему точности обреза твоего, дай ногам моим скорости колес твоих…

- В корень ебанулся, а как дышал – мол, вся эта ваша религия хуйня и все такое, - хмыкнул Кордон, глянул на приближающийся борт шхуны, - все, мужики! Кончилось время жить, настало время умирать.

- Что за романтика, нахуй? С хуя ли паника, нахуй? – отрубил инспектор, внезапно прекративший бормотание. – Как старший по званию и должности, приказываю – дать пизды пидорасам. И отнюдь не помирать!

В этот момент, шхуна нагнала «Кота», и поддала в корму так, что катамаран чуть не встал на нос. Не успел корабль плюхнуться, как с «Возбужденного» посыпалась абортажная команда…

Двоим не повезло - свалились в пенную полосу воды. Мгновенно утонув – ну или просто не всплыв, когда над ними пролетела шхуна.

Остальным повезло чуть больше – не успели они разобраться с противоштурмовым щитом, как взорвались две гранаты – одна под ногами, вторая – над головами – Кордон выждал до того, что огонек скользнул по фитилю в стеклянный корпус. Осколки рубанули на отличненько – всех покровило! А стекло, штука такая гнусная, что дальше некуда - и скользкая, и в мясе не видная. Ох, и намучаются врачи в Фурукамаппу!

По окровавленным абортажникам хлестнула картечь из двух самопалов – запасливый Водян сберег! Незваные гости ополовинились в один миг.

А второго мига судьба никому не дала.

Пробитый, а оттого притопленный, левый корпус катамарана зацепился за невидимую под волнами скалу. «Кота» тряхнуло, развернуло… Абортажников стряхнуло в воду – только тапки взлетели! Шхуна врезалась в резко остановившийся корабль, начала заползать на, и без того, раскуроченный левый корпус. Перед глазами мелькнул обросший ракушкой борт… Корпус не выдержал, разломился. «Эсминец» обрушился в воду, его потащило дальше – набравшую скорость патрульную шхуну легким катамараном не остановить. Тут бочка с порохом под днище нужна!