Невменяемый продолжал ломиться, не обращая внимания на отважный лай Шарика.

Но когда сторожевой пёс схватил его за ногу, то, на мгновение замерев, бросился на защитника.

– Да как же ты меня достала, шавка! Сейчас я тебя поучу, как надо уважать людей!

Сначала он пнул старого пса ногой, а затем замахнулся на него топором. Шарик завизжал и, жалобно скуля, упал боком на землю. Он был ещё жив, когда мужчина нанёс ему удар в шею. Шарик безмолвно взывал о помощи. Из его глаз текли слёзы. Катя расплакалась, не думая о последствиях, подбежала к жестокому человеку и со всей мочи затарабанила своими маленькими ручонками по его горбатой спине. Но лютый гость не замечал храброго бойца, он по-прежнему продолжал издеваться над бедным четвероногим, придавливая всё сильней и сильней сапогом его брюшко.

Кнопка поняла, что ей не справиться с этим демоном ада и, вопя, медленно начала отступать в сторону.

Перед тем как сделать последний вздох, хвостатый друг пристально посмотрел Кате прямо в глаза: таким образом он хотел выразить свою преданность и любовь.

– Сдохни ты уже, тварь! – закричал преступник и, чуть изменив траекторию топора, без сожаления нанёс Шарику последний добивающий удар.

Теперь кровь выплескивалась сильным потоком из безжизненного тела.

Катя почувствовала, как внутри неё, где-то глубоко, раздался страшный вопль горя и ядом пронзил всё тело.

Обезглавив собаку, хладнокровный убийца не успокоился. Он заметил девочку, которая сейчас стояла в пяти шагах от него совершенно неподвижно. Замахнувшись топором, он стремительно направился к ней. Катю затрясло от ужаса, и она рванула что было сил. Её лёгкие горели от напряжения, адреналин наполнял кровь. Всё произошло за долю секунды, сработал инстинкт самосохранения. И вот уже она стоит у знакомой калитки, но та заперта.

Не оглядываясь, она перелезла через забор, благодаря чему была спасена.

В ту же минуту к деревянным воротам подбежал душегуб и стал свирепо стучать по ним окровавленным топором, горланя:

– Я убью и тебя, любопытная мразь, и всю твою никчёмную семью! Эй, ты, выходи! Выходи, кому говорю!

Катя была беспредельно рада, что высокая калитка оказалась задвинутой тяжёлыми железными засовами вверху и внизу.

Через несколько минут настала полнейшая тишина.

Забежав в дом, девочка забилась в угол между печкой и наружной стеной и тихо зарыдала, уткнувшись лицом в колени:

– Прощай, мой друг…

До самого вечера у Кати перед глазами маячил образ убитого Шарика.

– Ты навсегда останешься в моём сердце. Белым, с чёрными большими пятнышками, с вечно весёлыми карими глазками, гладкой шерстью и самой доброй душой на планете!

Кнопка плакала, пока не выплакала все слёзы. Она чувствовала себя отвратно, ей не хотелось ни есть, ни пить, ни общаться с родными.

Разочарованная, с болью и ненавистью в сердце девочка в конце концов заснула. Лишь глубокий сон помогал ей отвлечься от недугов и жизненных козней.

Катя проснулась в холодном поту и с опухшими глазами. Должно быть, она плакала во сне.

– Доброе утро, солнышко! Ты проснулась? – произнесла вошедшая в комнату мама, широко улыбнувшись.

Кнопка кивнула.

– У тебя что-то болит, дорогая?

– Голова.

– Сейчас, потерпи, я принесу таблетку! – сказала матушка, бережно поправляя подушку дочери.

– Хорошо.

Девочка посмотрела на часы. Было уже больше двенадцати.

Когда Светлана Арсеньевна вернулась из кухни со стаканом кипячёной воды в руке, где билась о стекло и пузырилась большая таблетка анальгетика, Катя лежала на спине, положив ладонь на лоб, а по её щекам текли слёзы. Она вспомнила боль в глазах Шарика.

– Мама, мне будет его не хватать!

– Знаю, доченька, знаю.

Кнопка посмотрела на мать и удивлённо прошептала:

– Откуда ты знаешь?

– Сегодня утром к нам заходила бабушка Рая, она хотела проведать тебя, узнать, всё ли в порядке, но ты ещё спала, поэтому я попросила её заглянуть в другое время.

– И что было дальше?

– Когда бабушка Рая вошла в дом, я поняла по её взволнованному виду, что что-то случилось, и напрямую спросила об этом. Она мне всё рассказала. Доченька, мне очень жаль, – вымолвила мама и крепко обняла малышку.

– Мама, мне так страшно!

– Будь сильной, дорогая! Мы с тобой, помни об этом! – шепнула ей на ушко Светлана Арсеньевна, и девочке стало легче.

В моменты, когда родные сопереживают ребёнку, разделяют его боль, ему становится легче её преодолеть.

– Мам, можно я ещё чуть-чуть полежу?

– Да, конечно, отдыхай. Я буду на кухне. Позови меня, если что-то понадобится.

Катя закрыла глаза и едва кивнула.

Прошло не менее часа, когда она услышала слабый, монотонный голос:

– Катя, проснись! Давай, просыпайся, просыпайся, просыпайся!

Катя открыла глаза и сразу же увидела Дашу, которая держала в правой руке чашку с бульоном.

– Ну, что ты так на меня смотришь?! Тебе давно пора поесть! Быстро открывай рот, – скомандовала Даша.

Кнопке ничего не оставалось, кроме как послушаться сестрёнку.

Еда пошла девочке на пользу, она сразу же почувствовала прилив сил и энергии. Не зря говорят: «Вкусная еда приносит в дом мир и спокойствие!» Это действительно так.

После обеда сёстры стали уговаривать Кнопку пойти с ними погулять.

– Гулять после обеда – ПОЛЕЗНО! Поэтому СОБИРАЙСЯ! – тормошила Катю Верочка.

Они всячески старались отвлечь младшую сестру от тягостных мыслей. Но, к сожалению, неизбывная тоска по хвостатому другу только усугублялась.

Катя потёрла лицо ладонями и вздохнула:

– Девочки, я ценю вашу заботу обо мне. Спасибо за беспокойство. Но мне нужно время. И если вы не против, то я бы хотела побыть одна. Чтобы собраться духом, мне необходимо ещё поспать.

– Конечно, – ответила Даша.

– Вы только не переживайте за меня. Со мной всё будет хорошо!

– Ладно, тогда мы пойдём полоть грядки в огороде. Думаю, маме лишние руки не помешают, – промолвила Вера.

Сёстры ушли. А Катя снова задремала, а когда проснулась, на дворе уже стемнело.

Дом, где жили Никитины, был разделён на две квартиры с разными входами. Вторая квартира принадлежала матери с сыном. История их проживания здесь началась ещё с момента, когда старик по прозвищу Красный вышел из тюрьмы. Ему нужна была помощница в домашних делах. Увидев бомжующую женщину Галину, побирающуюся на вокзале, он не упустил возможность и предложил ей работу горничной взамен на жильё и пропитание. Конечно, она согласилась – это было её спасением. К тому времени, когда дед умер от сердечного приступа, из колонии строгого режима освободился сын Галины – Вадим. Что ж, на замену старому хрычу пришёл тридцатилетний мафиозо. Жителям по-прежнему не было покоя, поскольку чудил Вадим по-страшному. К тому же он был пьяницей несусветным – каждый день хлестал разведённый спирт. А по пьяни, сами понимаете, люди вообще головой не думают. Когда дела обстоят таким образом, то остаётся одно – терпеть. Другого выхода просто не было!

Катя сидела возле раскрытого окна и смотрела на улицу. Вдруг раздался мощный взрыв, и яркая белая вспышка осветила двор. Лицо девочки побелело от испуга.

– Что это было? – донёсся до Кнопки мамин голос из кухни.

– Сидите дома! Я сейчас проверю, – заявил папа.

И тут Катя понеслась к двери.

– Папа, можно мне с тобой, пожалуйста? – жалобно попросила она.

– Ладно, пойдём! Только будь осторожнее, хорошо?

– Так точно, капитан! – сказала Кнопка и, наморщив лоб, приложила правую руку к виску.

Папа улыбнулся.

– И где ты только всё это берёшь? – спокойно произнёс он, выходя из дома.

В ответ девочка лишь пожала плечами и кинулась вслед за ним.

Они бросили взгляд на крышу и сразу всё поняли.

Причиной произошедшего стали попавшие под раздачу разбушевавшемуся соседу Вадиму ни в чём не повинные провода, идущие от столба к дому. Они со всей дури были скручены между собой деревянной шваброй. И тогда произошло короткое замыкание, которое обесточило всю улицу.